Странная процессия двигалась в полной тишине, если не считать поскрипывания колес или фырканья верблюдов. Но как только она приблизилась к обычно безлюдным из-за редкого использования северо-восточным воротам города, тишине тут же настал конец.
Навстречу каравану высыпала дюжина ребятишек с ведрами, чашами и кувшинами, размахивая и гремя всеми этими сосудами, чтобы привлечь к себе внимание.
– Разрешите утолить вашу жажду, почтенные стражники?
– Воды для ваших верблюдов, достопочтенный эфенди?
– Добрый господин, не желаете попить?
– Кому воды?
Один из возниц тяжело спрыгнул с козел. Он был весь покрыт дорожной пылью и потом, пересохшие губы потрескались. Его обшарпанные доспехи неприятно стесняли движения, а выбившиеся из-под остроконечного шлема волосы прилипли ко лбу, как мраморная шевелюра статуи. Лицо его казалось уродливой маской из обожженной солнцем кожи и грязи и не выражало ничего, кроме крайней усталости.
Однако он по-прежнему был готов исполнять свой долг, а потому сурово замахнулся на детвору кожаной плетью.
– А ну брысь, Уличные Крысы! – рявкнул он. – Если кто-нибудь из вас посмеет хоть пальцем дотронуться до моих верблюдов или фургона, я отделаю вас так, что вы будете хныкать до конца вашей никчемной жизни!
Дети немедленно отступили, кто просто кланяясь, а кто валясь прямо в пыль, простираясь у его ног.
– Лучше признавайтесь, оборванцы, откуда вы узнали о нашем прибытии? – грозно вопросил он. Он не был из числа обычных караванных охранников, а потому был умнее среднего, и из его глаз никогда не пропадал недоверчивый блеск. – Наше отправление и возвращение хранилось в тайне, известной лишь самому Джафару и его самым доверенным помощникам!
– Ваш караван оставил пыльный след на небе, добрый господин, – ответил чей-то смелый голос.
Вперед выступила девушка – точнее, молодая женщина, придерживая у крутого бедра кувшин с водой. Ее блестящие черные кудри струились из-под повязанного на голове платка как водопад. Одета она была в темное платье – темно-синее, как воды древней реки.
Возница повернулся и посмотрел назад: действительно, девушка была права. Тучи пыли и песка, взбитые ногами верблюдов, тянулись на многие мили над пустыней, неподвижно зависнув в безветренном воздухе.
– Хм, – ворчливо буркнул мужчина. – Ты, принеси- ка мне и моим людям воды. А вы, остальные, можете пока наполнить поилки для верблюдов... но даже не думайте приближаться к самим верблюдам или к фургону, ясно? Не то шкуру спущу!
С радостным гомоном, топоча по песку босыми пятками, дети рассыпались, спеша выполнить поручение.
Девушка бережно наполнила из кувшина ковшик прохладной чистой водой и поднесла его вознице.
– Когда я напою ваших людей, не нужно ли принести воды тем, кто в повозке?
Возница осушил ковшик медленными, размеренными глотками, ясно говорящими о том, что он привык сохранять самообладание в любых обстоятельствах. Он не позволил бы себе застудить горло, наглотавшись холодной воды.
– Нет там никого, – коротко бросил он, протягивая ковшик обратно. – Полагаю, ты ждешь, что я заплачу тебе за воду.
– Никому из нас не нужны монеты из Аграбы, – сказала девушка, переходя с ковшиком ко второму вознице. – В этом городе больше ничего нельзя купить за деньги – разве что за деньги другой страны. Так что мы готовы взять плату другими монетами. Или едой.
Возница снова хмыкнул, не выражая ни удивления, ни недовольства, но и не отрицая сего факта.
Со стороны колодца появилась другая девушка с бадейкой воды и торопливо направилась к стражнику с другой стороны фургона. У нее были короткие вьющиеся волосы, а когда она улыбалась, в уголке ее губ появлялась лукавая ямочка. Девушка в синем тут же принялась кричать на нее:
– Эй, я пришла сюда первой!
Вновь прибывшая ответила ей самым невежливым образом. Немедленно поднявшийся вслед за этим шум перебранки заглушил все остальные звуки.
Еще больше переполоха добавила маленькая обезьянка, спрыгнувшая с ближайшей крыши прямо на шлем возницы.
– А ну слезай с меня, паразит! – завопил тот, яростно тряся головой и лупя себя по шлему рукояткой плети, чтобы согнать нахальную тварь.
– А вы видели каких-нибудь иноземных дьяволов? – вопросил какой-то маленький оборвыш у стражника возле фургона, тараща круглые глаза. – Или чудовищ?
Наблюдая за происходящим с высоты жаркого, прожаренного солнцем чердака какого-то брошенного склада, Аладдин ухмыльнулся.
– Мой выход!
Он протиснулся через узкое окошко и ловко пополз вниз по стене, продолжая поглядывать на суету возле каравана. Среди всеобщего шума и гама никто не обратил внимания на юношу, скользившего по щербатой кирпичной кладке с проворством паука. По крайней мере, никто из тех, кого следовало опасаться. Дети и разносчицы воды – не без помощи Абу – еще поднажали, усилив накал свары беготней, воплями и плесками воды.
Аладдин задел ногой старую шпалеру. Рассохшаяся деревянная решетка с треском развалилась.
– Смотрите, летучий джинн! – громко вскрикнула девушка с ямочками, отвлекаясь от склоки с девушкой в синем, когда стражники дружно обернулись на непонятно откуда донесшийся треск. – Наверное, ему тоже хочется пить?
Уловка сработала: стражники снова обратили на нее внимание. Один из них ухмыльнулся сальной улыбочкой.
– Готов поспорить, ты бы не отказалась обслужить и джинна, а, замарашка? Но тут тебе не повезло: ему не нужна ни еда, ни вода... ни что-то другое, что нужно обычному мужчине.
Аладдин с облегчением перевел дух.
С последних десяти футов он просто спрыгнул, легко приземлившись на ноги. Пока девушка в синем подносила наполненный водой ковшик к губам стражника, он незаметно шмыгнул за фургон.
Внутри фургон оказался забит обычным скарбом и припасами, которые таскают с собой кочевники и все, кому приходится путешествовать через пустыню: мешками с вяленым мясом и сушеными фруктами, мотками веревки, запасной одеждой, упряжью для верблюдов... В самом дальнем, темном и пыльном углу оказался резной сундук, закрытый на множество замков, который выглядел неуместно дорогим и замысловатым среди прочего бесхитростного снаряжения.
Аладдин быстро достал свой набор отмычек и принялся за работу. Это были серьезные замки – не чета тем запорам, с которыми он так легко справился в темнице. Одновременно он чутко прислушивался к тому, как хаос снаружи то чуть стихал, то снова набирал обороты. Вот уже и джинн вступил в перепалку, грозно покрикивая на попрошаек, бегающих вокруг с ведрами. Капелька пота скатилась по аристократически правильному носу взломщика, без всякой изысканности шмякнувшись в пыль.
Наконец замки поддались и щелкнули. Аладдин поднял крышку сундука и заглянул внутрь.
