Судьба улыбнулась Урсуле в тот день, когда волны раскололи на части корабль Эрика, а самого принца утянули на океанское дно, в царство Тритона. И тут – слава морским богам! – Ариэль с первого взгляда влюбилась в Эрика. Шпионы Урсулы немедленно донесли об этом своей хозяйке. Затем морские боги позволили маленькой русалке спасти принца и благополучно вернуть его на берег. Все складывалось как нельзя лучше, все играло на руку Урсуле.
Как и предполагала морская ведьма, принц тоже не остался равнодушным к рыжеволосой красавице, которая спасла ему жизнь. Удача по-прежнему не покидала Урсулу, и морская ведьма очень вовремя успела отобрать у Ариэль ее голос, иначе принц потащил бы русалочку под венец сразу же, как только та раскрыла бы свой маленький ротик. А так бедняга-принц до сих пор считает, что чарующее пение русалочки ему просто-напросто почудилось в предсмертном бреду, когда он камнем шел на дно.
Теперь этим дивным голосом владела Урсула и была намерена распорядиться им наилучшим образом. Для себя, разумеется, наилучшим. Как именно? Да очень просто. С помощью этого голоса Урсула отобьет у маленькой русалочки принца, вот и все.
Из раздумий Урсулу вывел грустный плачущий звук придуманной людьми дудочки – флейты. Он летел над морем и проникал в толщу воды.
«Ага, принц уже здесь, – подумала Урсула. – Отлично». Оставаясь в теле Ванессы, она запела голосом Ариэль песню – ту самую, которую слышал принц, когда маленькая русалочка спасла ему жизнь. Сейчас Урсула чувствовала себя одной из своих сирен – точно так же, как они, морская ведьма приманивала к себе добычу, околдовывала несчастного слабого человечка своей песней. Нет, не своей. Песней Ариэль она брала принца на крючок, звала на берег, где его ждала неминуемая гибель. И тут морской ведьме пришла в голову одна поразительная мысль.
Если она сядет на троне в царстве – бывшем царстве! – Тритона и одновременно будет править королевством Эрика, это значит... Это значит, что она будет править и на суше, и на море!
Блестящая, бесподобная перспектива! И добиться этого окажется не так уж и сложно. Просто нужно будет держать принца Эрика околдованным ровно столько времени, сколько потребуется. А когда в принце отпадет надобность, он исчезнет. Как это делается, Урсуле объяснять не надо, она прекрасно знает, и сама кого угодно может научить, если потребуется.
А Эрик уже бродил по берегу, зачарованный голосом Ариэль, которым пела Урсула. Этот голос притягивал принца к себе словно магнит, заставлял Эрика терять голову, забывать обо всем на свете.
Честно говоря, принца можно было бы, наверное, и не околдовывать так сильно, но Урсула не жалела сил и не хотела оставлять своей сопернице ни единого шанса. В принципе Урсула вполне могла бы заманить принца с помощью одного лишь голоса Ариэль, не добавляя к этому колдовских заклятий. Этого почти наверняка должно было хватить, чтобы принц решил, что именно Ванесса спасла ему жизнь, когда он тонул. Именно она, и никто другой. Но «почти» Урсулу не устраивало. Время поджимало, и она хотела иметь стопроцентную уверенность в том, что Эрик не влюбится в Ариэль. Только при таком раскладе морская ведьма могла получить то, за чем она охотилась, – душу Ариэль.
По правде сказать, Урсуле было даже немного жаль бедного, совершенно сбитого с толку принца.
В принципе он был неплохим парнем – тихим, спокойным, вежливым. И красивым, что уж тут греха таить. Когда Эрик подошел к Урсуле, глядя на нее зачарованными, затуманенными колдовством глазами, морская ведьма невольно вздохнула.
«Он видит перед собой прекрасную девушку, – с горечью подумала она. – Но не мной, не Урсулой он очарован, а Ванессой, будь она неладна!»
Такой, какая она есть на самом деле, Урсулу не любил никто и никогда, кроме ее земного отца – человека, который ее удочерил. Он любил ее и в человеческом обличье, и в истинном тоже, и не считал Урсулу, в отличие от брата, омерзительным, уродливым чудищем.
«Никогда не вспоминай о прошлом, дорогая! – мысленно одернула себя Урсула. – Оно не имеет значения. Такие воспоминания ни к чему, они могут только помешать, особенно сейчас, когда перед тобой открывается возможность стать повелительницей моря и земли!»
ГЛАВА 13
Принц Попинджей приносит свои извинения
«Уважаемая принцесса Тьюлип Морнингстар!
Я пишу это послание Вам и Вашей семье с чувством глубокого раскаяния. Мне самому до сих пор непонятны причины моих ужасных поступков, одно воспоминание о которых заставляет меня сгорать от стыда. Единственным – и крайне слабым – оправданием может служить только то, что я совершал эти поступки в состоянии, когда был не в себе. В тот момент я чувствовал себя так, словно во мне поселился кто-то другой, целиком подчинивший себе мою волю. Должен заверить Вас, миледи, что совершенные тогда прискорбные поступки совершенно не характерны для меня, более того>, они глубоко противны моей натуре – все, за исключением моих признаний в любви к Вам.
(Разумеется, я признаю, что для выражения своей любви я должен был бы выбрать иные, более приемлемые в хорошем обществе способы.)
Я должен признаться, что давно уже влюблен в Вас, с той минуты, когда увидел Вас выходящей из морских волн на берег владений Вашего отца. Вы были похожи на молчаливую печальную богиню, и с тех пор я не могу отвести от Вас своих восхищенных глаз. Я намеревался предстать при дворе Вашего отца и быть представленным ему согласно принятому для подобных случаев этикету, что позволило бы мне официально стать соискателем Вашей руки, однако опасаюсь, что это невозможно после недавних событий, возможно, навеки и неисправимо очернивших меня в Ваших глазах. Если это действительно так, дорогая принцесса, я не стану более испытывать Ваше терпение. Позвольте еще раз выразить мое глубочайшее сожаление по поводу произошедшего и заверить Вас в любви и уважении – именно эти чувства я испытываю к Вам, самой удивительной юной леди, которую мне довелось когда-либо видеть.
Ваш преданный слуга Принц Попинджей».
Тьюлип дочитала и продолжала молча сидеть в кресле с письмом от принца Попинджея в руках.
Принцесса была ошеломлена. Она не могла подобрать слова, чтобы пересказать содержание письма – возможно, потому, что уж больно витиевато оно было написано, – и просто протянула листок Няне, чтобы та прочитала его сама.
– Что ж, очень хорошо сказано! – кивнула Няня. – Могу заметить, что пером этот юноша владеет намного лучше, чем бревном, которым он пытался таранить ворота замка.
– Как ты считаешь, Няня, то, что он пишет о том, будто бы его околдовали, это правда? – задумчиво спросила Тьюлип. – И все те молодые люди тоже могли быть околдованы?
Няня совершенно точно знала, что так оно и было.
– Да, моя милая, думаю, бедняги и правда подверглись действию заклинания.
– А почему ты мне сама об этом ничего не сказала? – недоверчиво покосилась на нее Тьюлип.
