Пристрелив офицера из оружия с глушителем, я сбросил тело в канаву, забросав его кусками досок и другого мусора. Выехав на улицу, покатил в центр, сверяясь с картой. В одном месте проехал мимо порыжевшего от огня остова Т-28 со слегка сползшей башней, что показывало на внутреннюю детонацию. Покосившись на погибший танк, я вздохнул и задумался. Планы по добыче сведений пришлось корректировать, я их неожиданно добыл быстро и полно, до наступления темноты три с половиной часа, и мне нужно что-то делать. Хм, мне нужен помощник или союзник. Без своего человека в лагере военнопленных, что наведёт контакты и подготовит к побегу, очень трудно работать. Но у меня мало времени для его поисков, будем импровизировать.
Остановив машину у водопроводной колонки, где стояла одинокая девушка в сарафане, я задумался на миг, а потом широко улыбнулся. Формы у той были что надо. Зло поглядывая вокруг, девушка набирала воду. Услышав скрип тормозов и покрышек, обожгла меня взглядом, полным ненависти, и, увидев, что иду к ней, беззаботно болтая в руке фляжкой, отвернулась. На карте она горела ярким зелёным цветом.
Подойдя, я громко по-немецки поздоровался, между тем прошипев по-русски:
– Лицо попроще сделай. Дело есть. Я командир танкового подразделения, старший лейтенант Шестаков, командир роты, мне поставили задачу освободить лагерь военнопленных в городе, всё наспех идёт, но этой ночью нужно их освободить. У меня мало бойцов, только экипажи, для освобождения лагеря и вывода наших из города этого хватит, но в самом городе никого, кроме меня, нет. Нужен доброволец, что попадёт в лагерь, найдёт там командиров надёжных, которые нас не сдадут, и объяснит задачи, что требуется им выполнить. Не разбегаться по городу, а идти за мной, мои танки пробьют дорогу за город, дальше сами, у меня несколько задач в тылу противника поставлено. Есть среди твоих знакомых красноармейцы или ещё кто, кто прячется от немцев? Нужны именно добровольцы, да ещё в форме, чтобы их обязательно отправили в лагерь.
– Я могу вам верить? – тихо спросила девушка.
– Или поверишь, или больше ста тысяч наших бойцов и командиров сгинут в лагерях от голода и расстрелов. Кормить их немцам нечем, проще уморить. Так как?
– Я могу найти такого человека, – подумав, уверенно ответила она.
– Отлично. У машины я в кусты крапивы заброшу планшетку, там карта города, на ней красной полосой от лагеря проложен маршрут к складам, где хранится советское оружие и амуниция. Заберёшь планшетку попозже, с сумкой вернешься, как воду отнесёшь. Встречаться с добровольцем мне не нужно, передашь карту ему. Пусть запомнит маршрут. Карту с собой пусть не берёт, на словах всё объяснит командирам в лагере. Дальше уже я работать буду. И ещё пара советов, не смотри с такой ненавистью, немцам это не понравится, затащат к себе и поучат вежливости, пустив по кругу. Я таких, как ты, немало повидал. Развлекались мрази, вырезали госпиталя или медсанбаты и с медсёстрами забавлялись. Бывало, их ещё живых на кол сажали. Сам снимал. Ну и ночью спустись в погреб и не вылезай из него, у моих танков крупный калибр, дом в щепки с одного выстрела разносит, а стрелять мои ребята будут много. А сейчас я тебя потискаю на прощанье, ты мне залепишь пощёчину, и расходимся.
Со стороны казалось, что подошедший к колонке немец о чём-то весело общается с девушкой, бесцеремонно отставив её ведро и залив флягу, а та лишь краснеет лицом. Итог был закономерен, флирт закончил попыткой погладить девушку по попе, приятные ощущения, за что получил пощёчину, а вот это мне не понравилось, хотя сам же и велел так сделать. Захохотав, я подбросил закрытую фляжку в воздух, ловко её поймал и направился обратно к машине. Сев в неё, я красным карандашом на карте провёл жирную линию от лагеря до складов, отметив стрелками, и бросил планшетку в кусты, после чего запустил двигатель и уехал. Надеюсь, сработает. Хотя тут был форс-мажор, я подошёл к первому же попавшему на глаза местному. Впрочем, девушка оказалась очень симпатичная и даже красивая. Судя по тому, какие взгляды вокруг бросала, наш человек, должна помочь. Очень надеюсь, что я её не подставил и она не попадётся немцам.
Остаток времени я провёл за делами, избавился от машины и просидел в солдатском баре за кружкой пива. К наступлению темноты нас стали выпроваживать, увольнительные обычно в это время заканчиваются, вот и я ушёл. Добрался до лагеря и в темноте уже достал танки. Доставал по одному. Окружить лагерь, конечно, не получилось, но штурм теперь будет с пяти точек, что позволит быстрее вывести охрану из строя. С другой стороны штурмовать мне нечем. Надеюсь, орудийного огня хватит, чтобы немцев рассеять и вывести пленных без больших потерь. Заняв место в своей «десятке», я запустил двигатели танков, явно разбудив всех, кто проживал рядом, и грохнул залпом по уже наведённым целям. А это казармы охраны, и сразу немало красных точек погасло. Французу повезло, мимо в темноте проходил патруль, так тот как раз к началу операции рядом оказался и был посечён пулемётным огнём. Танки сдвинулись с места и с коротких остановок продолжали зачищать вышки, казармы и скопления солдат противника. После этого мой тяж и китаец, развернув башни, проломили своими тушами высокий кирпичный забор ограждения, но аккуратно, за ним ведь были пленные. Поверху натянута колючая проволока, а на территории, соразмерной крупному стадиону, находилось огромное количество народу. И командиры с рядовыми бойцами, и мужчины призывного возраста в гражданской одежде.
Чудом не подавив пленных, что находились у стены, я фарой осветил множество народу. Пулемёты тем временем продолжали прицельно выбивать охрану – на вышках и выбегавшую из казарм. Я сдал назад. Китаец чуть дальше повторил мои действия. Два серьёзных пролома готовы, так что я отъехал и двинул вперёд по улице, замыкая колонну, а в проломы хлынула толпа, пытаясь нагнать мои машины, которые двигались в сторону складов. Причём на этой улице только три танка было, ещё два, проломив забор со своей стороны, двигались по соседней улице, зачищая всё там и тоже ведя толпу пленных к складам. Причём я видел по карте, что не все последовали за мной, многие просто разбегались. Шанс я им дал, дальше сами разберутся.
Остановив «десятку», я позволил пленным догнать себя. Открыв люк, громко приказал подняться ко мне командирам. О плане побега до них информация не дошла, или девушка не справилась, или добровольца не нашла, или просто этим командирам было ничего не известно. Да, глупая идея была привлекать к этому местных. Времени-то я мало дал, всё на тонких ниточках подвешено было. Вот и объяснил: у меня приказ освободить лагерь, захватить склады с оружием и продовольствием, включая амуницию, дать время освобождённым снарядиться и помочь прорваться из города. Дальше сами разберутся. Информация стала расходиться, так что мы последовали дальше. С захватом складов проблем не возникло, и я проломил танками ворота. Дальше началось разграбление. Командиры спешно формировали первые подразделения, пока я оборону выстраивал и отбивал первые серьёзные нападки со стороны немцев. Тут войск на удивление много было, но я об этом и так знал, не зря по городу покатался.
В городе я задержался до самого утра. Слишком много дел предстояло сделать, и я обеспечивал освобождённых пленных всем необходимым. В основном защитой. Хорошенько проредив немцев в городе, помог захватить склады с продовольствием. Почти все наши уже вооружились, набрали всё что нужно и тонкими ручейками покидали город. Около тридцати тысяч я сам вывел в два часа ночи после посещения продовольственных складов. Вот эти бойцы и командиры, может, и дойдут, им хоть есть чем в пути питаться, в отличие от других бегунов, что этим не озаботились. Единственно, что плохо, большая часть освобождённых пленных всё несли на себе, транспорта было мало, на захваченных автомобилях далеко не уедешь. По бездорожью можно только на телегах проехать. Их мы тоже захватили, но не так много, как хотелось бы, с два десятка на окраине в армейских конюшнях. На них грузили съестное и боеприпасы, после чего освобожденные распределились на множество отрядов. В основном не больше роты, по сотне в каждом. Там, где старшие командиры, от майора до полковника, бывало и до пятисот человек отряды доходили.
