– О, похоже, новости, – вставая, сообщил я. – Сейчас схожу, узнаю.
Бегом, придерживая планшетку, я добрался до «десяточки» и, забравшись на броню, исчез в танке. Подождал полминуты, после чего погнал тяж с японцем к летунам. Подъехав, спрыгнул на дорожное покрытие и сообщил парням, здороваясь с новичком за руку:
– Разведка моя ещё троих ваших обнаружила. В плену они, у того батальона, что впереди окапывается. Видимо, только что в руки к ним попали. В общем, нужно поторопиться отбить, пока в тыл не отправили. Вы тут остаётесь и следуете за нами пешком. Разобью батальон, освобожу ваших и вернусь. Вы летуны, из вас танкодесант, как из соломы пуля. Так что мне будет спокойнее, если вы тут побудете. Подойдёте к месту боя, когда я закончу. Ну что, добро?
Тарасов, осмотрев своих летунов, кивнул:
– Добро.
Медлить я не стал. Оставив летунов на дороге, на максимальной скорости направился к немцам. Японец стал отставать, но когда расстояние увеличилось до шестисот пятидесяти метров, снизил скорость, потерять его я не хотел, тем более на глазах летунов. Те этот участок видели, это уже потом я ушёл за поворот, где сразу увидел немцев. Орудие тяжа хлопнуло, да и пушки остальных танков тоже начали стрелять осколочными снарядами по окопавшемуся противнику. До противника чуть более полутора километров было, поэтому, остановив колонну, я открыл прицельный огонь, пока японец нас нагонял. Орудия били по проявившим себя артиллерийским орудиям противника, а также по зениткам, которых тут тоже хватало. Видимо, по этой дороге из Варшавы их перекинули, где их довольно много было. Причём тут оказалось на удивление много «ахт-ахт», сначала я девять насчитал, а потом понял, что их шестнадцать, четыре батареи, так как все орудия вели прицельный огонь. Это расстояние для них вполне преодолимо. Я успел своими танками заставить замолчать три эти крупнокалиберные зенитки и ещё пяток дальнобойных противотанковых пушек, когда остался в одиночестве, мне просто расстреляли танки, которые не держали выстрелы пушек окопавшегося противника. Остались тяж и японец, что как раз приблизился к моему танку, стоявшему со сбитыми гусеницами. И, спрятавшись за его корпус, стал стрелять в сторону противника. Не безрезультатно, несколько точек погасло от разрывов его снарядов.
Потеря трех танков, что горели рядом, ничего не значила, я вызвал их вновь. Причём китайца уже седьмого уровня, ИС-2. Пока пустой, без модернизаций, но тут есть возможность заработать баллы, так что этот бывший советский тяжёлый танк, подаренный Китаю, повёл огонь из своей стомиллиметровой пушки, укрываясь за корпусом одного из сожжённых танков. Огонь снова стал плотным, и мы выбивали крупнокалиберные зенитки сосредоточенным огнём одну за другой. Мой тяж редко бухал орудием, но точно, и очередной фугас накрывал очередную «ахт-ахт», гарантированно выводя её из строя и уничтожая расчёт. Не успели немцы нормально окопаться. Не дал я им на это времени. Уверен, дальше вторая полоса обороны формируется, эту бросили под меня, только чтобы задержать, понимая, что отправляют батальон и батареи на верную гибель. Я как раз выбил последние зенитки и работал по артиллерии, внимательно поглядывая, чтобы снаряды не ложились рядом с тем местом, где карта показывала зелёные точки. Я лишь раз нарушил это своё решение, когда наших куда-то повели. Визуально не видел, карта показала. Так что положил там рядом несколько снарядов, и движение прекратилось. Намёк поняли правильно, территория под обстрелом, нечего там ползать.
Я уже семь танков потерял, когда отметил, что артиллерийский огонь ослаб, в третий раз купил японца, тот совсем чуть-чуть не добрал до пятого уровня, и повёл группу за собой. «Десяточку» я уже починил, и та шустро шла вперёд. И если немцы надеялись, что я заеду на заминированный участок, то они ошиблись. Где заложены мины, я понял. В незаделанных ямах на дороге. Выстрелом я заставил сдетонировать мины, фугас там воронку проделал, да мины ещё помогли. Дальше я прогнал по тому участку три танка и только потом проехал сам. Японец, как всегда, замыкал. Именно тут начался очередной налёт, когда до мелких окопов противника оставалось едва пятьсот метров. Да ещё две «ахт-ахт» ожило и несколько пушек серьёзного калибра проявили себя, они заклинили башню моему тяжу и уже в третий раз сожгли мне немца. У них к нему прям какая-то любовь, на других внимания не обращают, только дайте им немца сжечь. Кресты бесят? Или как красная тряпка для быка? Может быть. С появлением авиации я не стал ускорять ход, чтобы лётчики отказались от бомбёжки, боясь своих зацепить. Немца я заново купил, не особо опасаясь того, что немцы увидят, как тот появился из ниоткуда, свидетелей не останется. Тяж встал на месте, а вот остальные направились вперёд, ведя огонь с коротких остановок. Тяж же осуществлял зенитное прикрытие, так как эта группа штурмовиков явно с пикирования бомбить собралась. При этом орудие танка продолжало грохотать, добивая те ожившие зенитки, и как раз за противотанковые пушки серьёзного калибра взялось, когда налёт начался.
Всё же бомбить с пикирования немцы не рискнули, только изобразили желание, а потом с высоты сбросили бомбы. Причём, надо отдать должное, работали ювелирно, ни одна бомба на окопы батальона, что стоял передо мной, не упала. А вот два прямых накрытия было, пусть и случайных. Атакуя окопы, танки маневрировали, но не помогло. Один уцелевший всё же прорвался к окопам и начал давить, перемешивая пехотинцев с землёй, работала пушка и пулемёты, но танк быстро сожгли, это ИС был. Солдаты батальона закидали его бутылками с зажигательной смесью. Я когда это увидел, у меня аж рот от удивления открылся. До этого в пути сколько я пехотинцев на гусеницы намотал, а ничего подобного не видел. Видимо, попался кто-то из фронтовиков, который видел, как против их танков оборонялись наши войска, которые использовали коктейль Молотова, и решил воспользоваться таким удачным противотанковым средством. Как показал опыт, решение было оправдано. А ИС мне сожгли, хотя он довольно долго мотался, объятый огнём, по окопам, раздавил три пушки – мелкие «колотушки» и одно более крупное – и уничтожил до двух взводов пехоты. Но там уже огонь и до погребов добрался.
Налёт закончился для противника без потерь, и те полетели на аэродром, а я направился дальше, нагонять остальные свои танки. Меня не особо беспокоило, что мне танки жгут и подбивают, я сразу покупал новые. Лётчики, когда нагонят меня, всё равно решат, что бой обошёлся без потерь, если увидят, что все машины на месте. А те подбитые, оставшиеся грудой металлолома на дороге, уже исчезли. И эти подбитые перед позициями батальона и на позициях тоже исчезнут, я позабочусь. Ну а то, что в небе было много дымов от подбитой техники, найду как объяснить. Например, техника немецкая горела. Вон за позициями батальона в укрытии стояло несколько авто. Одну летунам в качестве транспорта, другие сожгу, вот вам и дымы.
Тут я в ярости заорал. Одна за другой точки пленных летунов погасли. Расстреляли, сволочи. Ну всё, жутко разозлившись, я вообще перестал кого бы то ни было жалеть, и к тому времени, как лётчики подошли, выжило всего пять немцев. Это водители тех машин, что были укрыты, пешком убегали. Пытались и на машинах, но я их из крупнокалиберных пулемётов «десятки» расстрелял. Вот и решили, что на своих двоих безопаснее. Даже миномётная батарея, что была за позициями батальона, и то полностью была мной уничтожена. Немного упокоившись, я вздохнул и, отобрав один грузовик, среди стоянки, к сожалению, бронетехники не было, поехал навстречу летунам. Те, сторожась, как раз уже прошли в том месте, где на повороте мне семь танков сожгли, там всё было изрыто воронками. Но на дороге только горелые пятна остались. Подъехав, я вышел из машины и сообщил:
