– Это когда ты, старлей, с ними связаться успел?
– Пока танк проверял на месте стоянки, – пожал я плечами.
Объяснение, конечно, простейшее, но съели. Меня вообще удивляло, что они ничего не замечают. Как, например, можно загнать танк в лес, не оставляя следов? Да там колеи в мягкой почве глубокие должны были оставаться, вроде тех, что появились, когда мы выезжали из леса. А они на это внимания не обратили. Летуны, асы, что ещё скажешь?
– Ясно.
Мы устроились в этой роще, выставив двух бойцов на часах со стороны деревни, не хватало ещё, чтобы о нас сообщили. Тем более звук мотора могли слышать, мало ли детишки набегут посмотреть, но пока вроде тихо. Карта тоже никого лишнего не показывала. Сам я сидел в люке танка и делал вид, что слушаю эфир, ожидая сигнал от своих. Пару раз до ветру в рощицу бегал. Вот в один из таких моментов и достал ещё три танка. Я долго думал, что именно доставать, и решил, что уж если похвастался тяжем, то и буду его использовать, тем более он при таком штурме точно пригодится. Заодно немцев попугаем появлением ещё одного такого монстра, пусть думают, что у нас их хватает. Да и показать его летунам полезно, чтобы испытывали гордость за наши бронетанковые силы, заводы и инженеров, что смогли создать такое чудо. Поэтому достал Т-10, китайский клон Т-34, а четвёртым – пришлось поломать голову, – достал француза В1. Надо же ветку развивать, раз открыл. Будем баллы зарабатывать. Все три танка ожидали сигнала метрах в восьмидесяти от нашего лагеря, где густые кусты их от нас скрывали. Естественно, я дистанционно контролировал окружающее пространство. Так что когда до наступления темноты оставался час, я сообщил Гаврилову:
– Мои немного задерживаются, будут, как стемнеет. Давайте обговорим наши действия, кто что будет делать.
Пока я в танке эфир слушал, ну или делал вид, не суть, хотя действительно по волнам бегал ради интереса, то несколько лётчиков и штурман по очереди забирались на дерево с моим биноклем и зарисовали схему аэродрома.
– Значит, сделаем так. Сейчас мой взвод подойдёт, не смотрите что там за зверинец, главное – воевать можно. Мы уходим к аэродрому и начинаем его громить, уничтожая в основном личный состав. Не волнуйтесь, справимся, на танках стоит секретное оборудование для боя в ночное время, видно как днём. Как закончим, я помигаю фарой в вашу сторону, вы бегом на аэродром, готовите целые машины и улетаете. Мы разрушаем то, что останется, и тоже уходим. Вот такой план.
– Уничтожить всех вряд ли получится. Обязательно кто-нибудь спрячется и выстрелит не вовремя.
– Это на моей ответственности. Поверьте, стрелять будет некому.
– Что ж, план устраивает. Раз у тебя, старлей, есть опыт в уничтожении таких крупных объектов, тебе и карты в руки.
– Хорошо, товарищ майор.
Когда уже начало темнеть, я сделал вид, что получил сообщение по рации. Подарив свой автомат Гаврилову, я на «тройке» рванул к стоянке техники. Там перебрался в тяж и проехал колонной мимо лагеря, чтобы летуны впечатлились. Ещё не настолько стемнело, чтобы не рассмотреть технику. Они высыпали на опушку и, открыв рты, ошарашенно рассматривали тяж. Я же из башни помахал им рукой, после чего скользнул внутрь, закрыв люк. Пора было начинать бой. Гул движения техники на дороге не сразу привлёк внимание охраны аэродрома, но когда небольшая колонна свернула к ним, они забеспокоились. Из-за француза, оказавшегося на удивление медлительным, развить нормальную скорость я не мог, однако и тихой сапой мы спокойно доехали, и дальше началось. На этом аэродроме я решил действовать по другому сценарию. Основной задачей стало не допустить повреждения взлётной полосы – между прочим, хорошо укатанной гравийки, а не бетонного покрытия, значит, для немцев он временный, – ну и уничтожить весь личный состав, от лётного до технического. Инфраструктуру, технику и самолёты желательно не трогать. Особенно последние, остальное не так и важно. На руку мне сыграло то, что нападение происходило ночью, после отбоя. Не скажу, что все немцы уже спали, кто-то отдыхал или в карты резался, часть работали – на аэродроме дислоцировалось подразделение, которое занималось ночными вылетами, так что было кому к оружию броситься после первых же пушечных выстрелов.
Уничтожив зенитную оборону и редкие пулемётные точки, мои танки оказались на территории аэродрома. Непрерывно стреляя, больше из пулемётов, хотя и для пушек работы хватало, мои танки начали зачистку. Используя приборы ночного видения, а также карту, которая точно показывала, где засели живые, я фугасами накрывал крупные скопления людей, а остальными танками подчищал выживших. Француз шёл в десяти метрах слева, а «тройка» и китаец – на расстоянии девяноста метров по бокам. То есть я расширил таким образом зону охвата этой лётной части люфтваффе до ста восьмидесяти метров, и всё, что находилось в дальности прицельного накрытия и уничтожения, накрывалось и уничтожалось. Большая часть живой силы противника пряталась в строениях, они были как временные дощатые, так и основательные каменные, но снаряды тяжа разносили без проблем любые, погребая под ними немало обороняющихся. Добивать приходилось фугасом. Подранков за спиной, и уж тем более выживших, я оставлять не хотел. В такие моменты очень сильно жалеешь, что в магазине нет огнемётных танков.
Двигались мы неторопливо, но зачищая территорию части полностью, выдавливали выживших за пределы аэродрома. Поднять тревогу могли только те, кто слышал бой со стороны, так как связь я оборвал, повалив столбы, а радиостанцию накрыл фугасом тяжа первым же выстрелом. Есть ещё авиационные радиостанции в самолётах, но всего в трёх машинах были люди, возможно техники, что подготавливали их к вылету. Эти самолёты я расстрелял из танковых пушек месте с теми, кто в них был. Так что тревога вовне пока не поднялась. Надеюсь. По крайней мере, некоторую отсрочку мы получили.
Выдавить за границы аэродрома удалось жалкую кучку выживших. Которую я тут же и положил. С десяток красных меток ещё светились, но судя по пульсации, это были раненые. Однако я всё равно не расслаблялся. Помигав в сторону рощи мощной фарой тяжа, я закончил дело, добив подранков. Не хватало ещё случайного выстрела. Что странно, лётчики дисциплинированно ждали у рощи, я думал, у них заиграет шило в одном месте и они по-тихому последуют за мной, но нет, ждали сигнала, а получив, сразу рванули к аэродрому. Бегом. Тут по прямой недалеко.
Пока они бежали, я подкатил к штабу. Туда же вышел Гаврилов, пока его люди осматривали разные машины на стоянке, начав с тех, что стояли в начале взлётной полосы, готовые к вылету. Покинув башню тяжа, я скатился вниз и, спрыгнув на землю, подошёл к Гаврилову.
– Наше дело сделано. Сейчас, как улетите, уничтожим захваченную матчасть, и уйдём. Хотя жаль всё это уничтожать. Будь вас, лётчиков, побольше, всё к нашим бы угнали. Кстати, вот там дальше три транспортных «юнкерса» стоят. Целые, я в ту сторону не стрелял.
Пока разговаривал с майором, специально дистанционно сдвинул тяж с места и отправил метров на тридцать в сторону. Пришлось покричать, зато изобразил, что внутри находится экипаж. Остальные танки махинами стояли неподалёку, тарахтя движками. Гаврилов неожиданно ухватился за мои слова.
