– Быстро назад! – заорал я. – На танке стоит система самоликвидации, она активируется, если я уйду от танка далеко. Совсем забыл про эту систему!
Развернувшись, я рванул обратно, благо мне никто не мешал. Отсчёт сначала остановился, а потом совсем пропал. Надо сказать, я вздохнул с немалым облегчением. Вернувшись обратно с сопровождающими, я велел им взбираться на броню – с ветерком прокачу! – а сам, прихватив тюк с плащ-палатками, аккуратно забрался в боевой отсек, отложил в сторону тюк и автомат, закрыл люк, подсоединил штекер шлемофона. Ну и, выкатился из оврага и с рёвом двигателя направился к штабу. Тут метров четыреста. На самом деле, чего это я пешком пошёл? Правда, стоит отметить, что теперь я в курсе об ещё одной опции моего танка. Если я удаляюсь от него на сто метров, пойдёт отсчёт самоуничтожения бронемашины. Значит, укрывшись в стороне, в окопе, управлять я ею не смогу. Печально, но буду знать.
Я аккуратно объезжал стоящие танки. Почти все они были без маскировки, но рассвет только-только вступал в свои права, так что как раз сейчас шла спешная маскировка техники, вчера не до этого было, все так устали, что попадали, кто где стоял. К тому же, похоже, тылы подошли, а сейчас это большая редкость, когда то, что нужно, приходит вовремя и тому, кому нужно. Бывало такое, что снаряды и топливо приходили в полки лёгких танков, а их снабжение – к тяжёлым. Кто знает, тот поймёт, остальным объясню. У лёгких танков топливо – бензин, в основном авиационный, у тяжёлых – дизтопливо, да и снаряды разных калибров. Думаю, по этой неразберихе понятно, что царило в тылах корпуса. Так что остаткам тяжёлого батальона – хотя почему остаткам, безвозвратно было потеряно всего семь машин из трёх десятков – всё пришло вовремя и именно то, что требовалось. Меня тоже пообещали заправить, а вот боеприпасы пока ищут. Спрашивали, подойдут ли мне гаубичные снаряды такого же калибра, я дал добро, должны подвезти.
Я остановил танк, когда до генерала было метров пятьдесят. Автомат не стал с собой брать и, покинув боевой отсек, закрыл люк и соскочил на землю. Нет, всё же нужно тренироваться! И в сопровождении лейтенанта-посыльного отправился к комкору. Красноармейцы, пока мы шли, успели отпочковаться и раствориться среди местной суеты. Лейтенант доложился о том, что я доставлен, а генерал, отозвав меня в сторону, поинтересовался состоянием танка.
– В порядке, товарищ генерал-майор, – сообщил я. – На короткий бой меня хватит.
– Лейтенант, значит, слушай приказ… – комкор отвел меня к штабному автобусу, где один из командиров уже расстелил карту. – Вот здесь на излучине двух рек заперт наш танковый батальон. Нужно прорваться к нему и вывести. С тобой пойдёт рота лёгких танков и грузовики с топливом и снарядами. Всё понял?
– Да, товарищ генерал. Единственный вопрос: почему я?
К моему удивлению, генерал не стал орать или оскорблять, хотя видно было, что не в настроении, да и ночь наверняка не спал. Пояснил усталым голосом:
– Это мой комиссар предложил, – и указал на политработника, что на моей тактической карте светился красным. – Из наших тяжёлых танков, что могут пробить брешь, готов только ты. Да и основная причина – твой танк просто скоростнее, а там идёт счёт на минуты. Это и определило, кого отправлять.
Больше вопросов я не задавал, одно только участие врага в судьбе моего танка насторожило – значит, ничего хорошего меня не ждёт. Тем более как прорываться к окруженной противником нашей части? Тут полки за час сгорали, и вдруг судьба какого-то батальона их внезапно взволновала. Там даже новейшей техники не было, ну кроме двух «тридцатьчетвёрок» без топлива и боекомплекта. Обычный батальон. Поэтому я и решил, что это просто причина отправить меня туда и дать возможность захватить танк. Собьют гусеницы, ну и дальше захват уже дело времени. Хм, посмотрим, что у них получится. Надолго меня обездвижить с саморемонтом вряд ли выйдет, так что будет немцам неприятный сюрприз. Ну что ж, от задания не откажешься, званием не вышел, тут прав тот, у кого шпал или звёзд с румбами больше. Потому, получив приказ, пообщался и с сопровождающим, что показывал дорогу, покатил прочь. Там связался с командиром роты лёгких танков, были Т-26 одиннадцать единиц, из двух рот свели в одну, и десяток грузовиков, у двух бочки с топливом, в остальных боеприпасы и продовольствие. Таким составом и двинули. Я впереди, всё же у меня танк прорыва, остальные за мной.
Глава 4
Война слишком серьёзное дело, чтобы доверять её военным.
Тайлеран-Перигор
Всё же комиссар, что светился красным, меня переиграл. Ещё моей ошибкой было то, что я в качестве дозора не отправил пару лёгких танков вперёд. Если проще, то я случайно съехал с накатанной дороги, отвлёкся и в итоге застрял – провалился по брюхо, и вытащить меня теперь было не просто сложно, а фактически невозможно. Тут пару тягачей нужно и стальные тросы. Обидно до слёз, качество почвы на тактической карте не отобразилось. Нет, метрах в ста слева виднелось болотце, которое и на карте было, но что и тут почва мне не подходит, я узнал по факту, отчего танк сильно осел на правую сторону. Если бы был дозор, меня бы предупредили, а теперь топь, или скорее дорога, которая более-менее держит всё, что легче, и не выдержала массу моего ИСа. Колонна ушла туда, где уже слышалась близкая стрельба – до цели нашего назначения оставалось километра два, задание им никто не отменял, а я ходил вокруг своего тяжа и только качал головой. Как выбраться из этой топи, я не знал. А ведь шанс выбраться у меня был: когда танк начал вязнуть, можно было сдать назад, но я почему-то стал разворачивать, чтобы вернуть его на дорогу, это и стало началом конца. Пока одна гусеница была застопорена, а другая мощно выбрасывала из-под себя торф, танк резко просел и оказался сидящим на брюхе. Сам виноват.
Ещё и колонна не останавливалась. Можно было попробовать вытащить танк сразу несколькими лёгкими, тросы у них были, но те, даже не сбавляя ходу, объезжали меня по обочине и удалялись. Когда они скрылись, я вылез наружу и осмотрел свою машину. Эх, и до ближайших деревьев далеко, метров двести, не поможет. Тут внезапно рядом свистнуло, и я удивленно замер, но потом, сообразив, упал и перекатился в небольшую рытвину, или скорее колею, оставленную прошедшей колонной в мягкой почве. По мне стреляли. Тут заработал пулемёт, сбивая землю с края колеи, но меня не задевая. А на опушке в двухстах метрах проявилось с три десятка красных точек, причём некоторые остались на месте, а остальные разбегались, чтобы найти позицию, откуда меня можно достать. Похоже, живым хотят взять – я не понимал, как тут можно было промахнуться. Что плохо, колея, где я лежал, находилась между танком и немцами, то есть не вскочишь и не заберёшься в танк, не позволят, тут уже наверняка будут стрелять наповал. Не-е, валить нужно, поэтому, купив дымовые шашки, я стал их разбрасывать. Думаю, под прикрытием клубов дыма я успею забраться в танк.
Нет, не получится, ветер прижал дым, и танк оставался открытым, а в то редкое время, когда дым его всё же скрывал, пулемётчик стрелял и пули рикошетили от брони, ясно мне намекая: не дадут мне забраться в танк.
