«Вообще чувствуется в нем что-то, – улыбнулась про себя Ирина, – вроде дедок дедком, а мужское никуда не делось. Я и сама улавливаю флюиды, или как там оно называется. Все-таки странно: на вид без одной рюмахи алкоголик, но поставь его рядом с Лестовским, и сразу видно, где мужик, а где лужа гнили. И никакие костюмчики тебя не спасут, Владлен Трофимович, и ботиночки из капстраны тоже. Мама вот говорит, что мужчину видно по обуви. Нет, не по ней».
Вода забурлила. Убрав кипятильник строго по инструкции (сначала вилку из розетки, потом спираль), Ирина насыпала в банку заварки, закрыла блюдечком и достала из сумки бутерброды, которые приготовила себе на обед. Для хорошего человека не жалко.
– Тут либо оправдать, либо на доследование, – решительно заявила Вера Ивановна, взяла из вазочки сушку и с усилием сломала ее в обеих ладонях. Ирина промолчала о том, что сушки принесены в первый ее здесь рабочий день, а до этого еще дома полежали.
– Вы думаете, что вправе мне указывать?
– Что вы, нет! Ни в коем случае. Просто я считаю, что нельзя приговорить человека, не прояснив обстоятельств нахождения трупа Фесенко. Мне вот просто чисто по-человечески уже интересно, что за идиот потащился в лес в совершенно новом шарфике!
– Быть модным – не преступление, – фыркнула Ирина, а мысленно добавила «хотя ты, может, считаешь иначе».
– Хорошо, а вы сами что сделаете, когда найдете труп?
– Честно? Притворюсь, будто ничего не заметила.
– Ну то есть или сообщите, как честная гражданка, или просто пройдете мимо, верно? Таинственность напускать не станете.
Ирина кивнула.
– В общем мы считаем, – продолжала Вера Ивановна, – что приговор по делу нельзя выносить, пока не выяснен этот момент. Кто скрывается под псевдонимом Константин Семенов?
– Боюсь, что сорвать покровы с этой тайны уже невозможно, – улыбнулась Ирина, тоже взяла сушку, попробовала сломать, но ничего не вышло.
– Ирина Андреевна, я вас очень прошу, не берите греха на душу! Если у вас не появится внутреннего убеждения, что Еремеев невиновен, то отправьте дело на доследование.
«Тут-то я как раз грех и приму, – вздохнула про себя Ирина, – если моя гипотеза верна, конечно. Как только ребятки почувствуют, что припекает, бедного Алексея Ильича тут же удавят в камере. Тут номенклатурным дружкам ничего даже просить у Глеба не надо будет, он сам все организует, потому что за фальсификацию уголовных дел ему светит немаленький срок, а следователей на зоне любят еще меньше, чем партработников. Или больше, смотря какой смысл вкладывать в этот глагол. Нет, доследование – это не вариант. Будем судить до упора».
– Странное обнаружение трупа Фесенко – раз, сомнительные показания будущего фельдшера, который только один из всего училища вдруг оказался наблюдательным, – два, – Вера Ивановна загибала пальцы со свежим маникюром, – второй мальчишка – это три, фляжка, которая попала на место преступления не пойми как и не пойми когда. Ведь куда ни ткни, все рассыпается, лезет, как гнилая тряпка.
Ирина покачала головой:
– Вы правы, Вера Ивановна. Перед вашим приходом я как раз об этом размышляла, только ведь доказательства невиновности столь же зыбкие, как и доказательства вины. Умозрительно все.
– Что же делать?
Ирина пожала плечами.
– А давайте следователя вызовем? – воскликнула вдруг Вера Ивановна. – Пусть он нам расскажет.
– А давайте! – Ирина засмеялась. Это ничего не изменит, Глеб умеет долдонить сто раз одно и то же и притворяться, будто не понял вопроса, так что ничего не сообщит такого, чего нет в уголовном деле, но хоть они с Аллочкой поиздеваются над ним. И то хлеб. – Обязательно вызовем, Вера Ивановна. Надеюсь, сосед с опекуншей тоже придут, и комсорг выздоровеет. Вдруг они что-то прояснят? Поверьте, я правда хочу разобраться и вынести справедливый приговор. Кроме того, в составе суда есть ваш агент…
– Ну что вы, какой агент, – Вера Ивановна смешалась и порозовела.
– Агент-агент! Мне почему-то кажется, что если вы твердо убеждены в невиновности Еремеева, то Валентин Васильевич костьми ляжет.
– Это никак не связано, – прошептала пунцовая Вера Ивановна.
– Я вас только об одном прошу, подождите до приговора.
– Само собой, Ирина Андреевна!
– Потому что, если выяснится, что вы с народным заседателем состояли в личных отношениях…
Адвокатесса замахала руками:
– Не-не! Не!
– Вот и хорошо.
* * *
Вбежав в дом, Лариса прямо в уличной обуви вскочила на стул и открыла верхнюю секцию шкафа, где хранила коробку с проявленными пленками и остальное оборудование. Вынимая его, она оступилась и чуть не разбила фотоувеличитель.
Это заставило Ларису успокоиться, снять сапоги, сесть на диван и немного отдышаться. Надо торопиться, но спешка может испортить важнейшую улику, поэтому если она действительно хочет помочь Алексею, то должна быть собранной и сосредоточенной.
Все кадры с трех пленок она напечатать не успеет, но это и не нужно. Только те, где Алексей с флягой в руках и где видно, что это за день, какое число. Вот он стоит рядом с плакатом «Первый раз в первый класс», рядом стопка книг для подарков детям. Вот он вместе с мамами и папами, которые подтвердят дату и не смогут отрицать на свидетельском месте в суде, что видели тогда фляжку в руках у Алексея. А вот отличный кадр – он снова на фоне плаката вместе с девушкой из комитета комсомола, которая организовывала чай и выдачу призов. Тут книг уже нет, все раздали, девчонка стоит уставшая, толстая коса растрепалась, глазки, что называется, в кучку. Алексей заметил, что бедняжка совсем без сил, достал свою фляжку, открутил крышку, которая служила стопочкой, плеснул комсомолке немного коньяку и сказал: «Знание – сила». Именно этот момент Лариса запечатлела крупным планом: уставшие, но счастливые люди расслабляются после праведных трудов. У девочки в руках крошечная, с наперсток, рюмка, а у Алексея – фляжка. Если напечатать фото покрупнее, то можно даже надпись на ней прочитать.
Стыдно теперь вспомнить, что она засняла этот кадр из ревности к девушке, показавшейся Ларисе слишком уж хорошенькой, юной и доброй.
Вот она и решила довериться своей безжалостной камере и сделать фото крупным планом, чтобы бросались в глаза прыщи и другие мелкие изъяны. Ну и рюмка в руке тоже не украшает девушку.
А вот кадры, сделанные в квартире Карнауховых, чтобы дощелкать пленку. На них ясно видны мама и папа Карнауховы, которые тоже не смогут отрицать, что Алексей приходил к ним всего один раз, третьего сентября, и фляжка была при нем. Он даже пошутил тогда про «все свое ношу с собой». А на случай, если захотят отвертеться, есть снимки ребенка с выраженной коревой сыпью, а всем известно, что этой инфекцией болеют один раз в жизни.
И прекрасный кадр, как они пьют чай на кухне. Родители девочки и Алексей на фоне календаря и модных настенных часов в виде царевны-лягушки, на маленьком кухонном столе клеенка с виноградинами, чашки с петухами, хохломская мисочка, полная пряников, и тут же две стопочки и фляжка в центре стола. Папа и Алексей выпили за здоровье девочки и ее грядущие школьные успехи.
