Наконец Ирина оказалась в просторной приемной с тяжелыми шторами на окнах и мясистой монстерой в углу. Тут чуть уловимо пахло настоящим кофе, а за столом перед дверью сидела до неправдоподобности ухоженная секретарша средних лет. С дежурной улыбкой она указала Ирине на стул в ряду, где уже сидело несколько посетителей.
Ирина приуныла – когда до нее еще дойдет…
Поймав на себе заинтересованные взгляды мужчин из очереди, она не смогла сдержать улыбки. Надо же, проклинала Аллочку, но зато теперь оттого, что страстно хотела утереть нос заклятой подружке, выглядит уж точно не хуже секретарши.
Даже этих выхолощенных партийных бычков смогла отвлечь от их проблем мирового масштаба.
Ирина широко улыбнулась, скрывая раздражение от предстоящего долгого ожидания.
«А что ты хотела? В Советском Союзе без очереди не бывает ничего, по крайней мере для обычных граждан».
Она достала из сумки книжечку «Нового мира», которую дала почитать сестра, и только нашла место, где остановилась, как секретарша пригласила ее в кабинет.
Подойдя к двери, Ирина не смогла удержаться от победной улыбки. Чувство избранности оказалось очень приятным.
Начальник отдела оборонной промышленности был, видно, таким образцовым коммунистом, что даже внешне оказался похож на красную звезду, наряженную в костюм-тройку.
Он галантно встретил ее возле двери, провел к столу и помог сесть, а сам устроился не за своим столом, а на стуле напротив. Предложил чай-кофе, а когда Ирина отказалась, налил ей воды из графина в тонкостенный стакан со сдержанным цветочным узором.
– Ирина Андреевна, я пригласил вас, чтобы побеседовать о процессе, который вы сейчас ведете, – вкрадчиво начал он, – нет ни малейших оснований сомневаться в вашей компетентности, но согласитесь, совет старшего товарища никогда не повредит в нелегком деле.
– Не повредит, – согласилась Ирина кисло, понимая, что сейчас ее будут ломать под оправдательный приговор и вряд ли выпустят, пока она его не гарантирует.
«А с другой стороны, почему бы и не обещать? – усмехнулась она про себя и отпила немного воды. – Партия нам тоже много чего обещала, например коммунизм в восьмидесятом году, а что-то пока его не видно».
– Я убежден, что мой партийный долг – помочь вам досконально разобраться в этом деле. Все-таки вы молодая женщина, почти девочка…
– Ну какая там девочка!
– Не спорьте, – завотделом кокетливо погрозил ей пухлым пальчиком, похожим на игрушечную цистерну, – для меня, старого пса, вы совсем еще девочка, и мне больно думать, что вам приходится единолично брать на себя ответственность за чужую жизнь.
– Почему единолично? Со мной два народных заседателя, обладающие равными правами с судьей. Они активно работают…
– Теоретически да, но окончательное решение за вами.
– Надеюсь, что так.
Красная звезда подлил ей еще водички, а заодно наполнил стакан и себе и залпом выпил.
– Ирина Андреевна, вы показали себя вдумчивым, даже въедливым в хорошем смысле специалистом, сильным и самостоятельным человеком. Такие люди нам нужны.
– Спасибо.
– Очень нужны, – повторил он с нажимом, – откровенно говоря, я был удивлен, когда узнал, что вы до сих пор состоите кандидатом в члены КПСС. Отчего так?
Завотделом пытливо заглянул ей в лицо, Ирина потупилась.
Когда вышел комсомольский возраст, она, как все, подала заявление в партию. Ее утвердили кандидатом, и этого оказалось достаточно, чтобы не привязывались, как это приговоры выносит судья без коммунистического правосознания.
В районном суде на это смотрели сквозь пальцы, а в городском, видимо, не прокатит. Придется как в грубом анекдоте: «сегодня в говно, завтра в партию».
– Так в чем же дело, Ирина Андреевна?
– Сомневалась, что достойна, – буркнула она.
– Что вы, дорогая вы моя! – от избытка чувств завотделом встал и развел руками, отчего сходство с красной звездой стало тождественным, – если не вы, то кто же? Я доведу до сведения секретаря вашей парторганизации, чтобы немедленно исправили это упущение. Мы никак не можем разбрасываться такими людьми!
Ирина неловко поблагодарила, а завотделом подошел к ней и тяжело положил руку на плечо:
– Партия ценит умных и волевых людей, дорогая Ирина Андреевна, так что поверьте мне, у вас очень большое будущее.
Она пожала плечами.
– А вы напрасно так! Человек должен приносить пользу родной стране, максимально используя свои способности. А вы уже доказали, что способны на многое, и, дорогая Ирина Андреевна, представляется мне, что вы должны стать не меньше чем депутатом Верховного Совета, если хотите полностью реализовать свой потенциал.
– Спасибо, – пробормотала Ирина.
– А как вы думали? Не по-ленински это, не по-коммунистически – кадры разбазаривать!
«Все понятно, – вздохнула Ирина, – наживку он мне бросил, уверен, что я заглотила, сейчас подсекать начнет».
– Ваш вопрос уже решается на соответствующем уровне, а сейчас я пригласил вас, чтобы предостеречь, не дать вам совершить вполне понятную, но роковую ошибку.
Ирина кивнула и выпила несколько глотков воды, с неудовольствием заметив, что от помады на тонком, почти прозрачном стекле остался некрасивый след.
– Мы все воспитаны в глубоком уважении к героям, а коммунистические идеалы святы для каждого советского человека, – сказал завотделом задушевным тоном, – и ничего нет удивительного в том, что нам трудно поверить, что под маской героя, инвалида войны, орденоносца, активного комсомольского работника скрывается настоящее чудовище. Разум нормального человека просто отказывается это признать, не правда ли, Ирина Андреевна?
Она пожала плечами:
– К сожалению, доказательства…
– Вот именно! Доказательства! Факты – вещь упрямая, и порой под их давлением нам приходится принимать то, что противоречит нашим представлениям.
«Ого, это что-то новенькое! – Ирина глотнула еще воды, чтобы скрыть усмешку. – Принципиально новенькое, я бы сказала. Подтасовывать факты под идею – это же фундаментальный принцип нашего бытия».
– Член КПСС обязан служить примером коммунистического отношения к труду и выполнения общественного долга, – провозгласил завотделом, – и люди должны видеть, что мы боремся за чистоту наших рядов. Еремеев надеялся всю жизнь скрываться под маской верного ленинца, но, к счастью, этот номер у него не прошел! Сейчас, знаете ли, находятся отдельные незрелые личности, которые недовольны, что якобы у нас какие-то привилегии. Так вот коммунист имеет только одну привилегию – как можно больше работать!
Завотделом перевел дух, приосанился и продолжал:
– Народ должен увидеть справедливость советского правосудия! Не должно быть никаких поблажек, ни малейшего снисхождения, а только самый суровый приговор!
