Через мгновение из крана хлынула вода, стала наполнять ванну.
– Снимай штаны! – велел незнакомец. – Даже в перчатках я не хочу к ним прикасаться.
– Что ты хочешь? – Слова застревали в глотке, словно вязкий сироп.
Ермоленко начал задыхаться. Страх медленно оплетал его своими липкими щупальцами. Невзирая на убойную дозу алкоголя, Андрей даже слегка протрезвел.
– Ты хочешь убить меня?
Незваный гость больно пнул его носком ботинка по колену и заявил:
– Раздевайся до конца. Снимай с себя все, даже трусы и носки.
Бывший участковый безропотно подчинился и через минуту, дрожа от ужаса, сидел уже совершенно голый, обхватив колени руками.
– Я никогда никому ничего плохого не сделал, – промямлил он. – Зачем это все?
– На посошок, – объявил гость, пихая ему в рот бутылку.
Горлышко стукнулось о почернелые зубы Андрея, много лет не знавшие стоматолога.
– Не надо, – пробормотал он.
Бутылка, разрывая рот, просунулась глубже, и Ермоленко был вынужден сделать несколько обжигающих глотков.
«Лучше бы мне отключили воду, а не свет», – зачем-то подумал он.
От выпитого мутило, накатывала тошнота, живот скручивали жестокие спазмы. Но больше всего его пугало то, что этот тип собирался сделать с ним.
– В ванну! – приказал незнакомец.
Палец, обтянутый шершавой материей, нажал на глазное яблоко, и Ермоленко вскрикнул от режущей боли.
– За что?
– Лезь! – приказал убийца.
Ермоленко, будто сомнамбула, принялся перелезать в ванну. Ледяная вода обожгла его кожу, бледную, покрытую пупырышками и испещренную голубыми жилами.
– Пожалуйста, – прошептал он, но сильная рука вцепилась в волосы и погрузила его голову под воду.
Андрей судорожно задергался, но силы изначально были неравными. Движения его становились все слабее, зубы разжались. Вода тут же заполнила рот, проникла в легкие.
Прежде чем мозг Андрея Ермоленко полностью угас, в его умирающем сознании, словно искорка, на мгновение вспыхнула последняя мысль.
Он вспомнил этого человека.
Да.
И было это очень давно.
После этого понимания наступила вечная тьма.
Сомнения в выводах
На следующий день после гибели Гвоздева Артем сидел у следователя, которому были переданы материалы проверки обстоятельств смерти банковского эксперта.
– Какие у нас гости, – сказал худощавый сутулый мужчина лет тридцати пяти и кисло улыбнулся.
В кабинете было душновато, и свой китель он небрежно накинул на спинку стула.
– Здравствуйте, господин Павлов. Меня предупреждали, что вы придете. Старший лейтенант Евграфов Борис Александрович, к вашим услугам. Только не возьму в толк, с какой целью вы пожаловали в наш скромный отдел.
– Добрый вечер, – сказал Артем, пожимая его руку.
Ладонь следователя была сухая и узкая, как у женщины, но рукопожатие оказалось крепким.
– Я по поводу гибели Олега Гвоздева.
Брови Евграфова взметнулись.
– Вы уж простите меня, Артемий Андреевич, но скажите, какая взаимосвязь между юристом такого масштаба и простым банковским клерком, неуравновешенным истериком и самоубийцей?
– Всего за сутки вы пришли к таким выводам? – осведомился Артем, указал на стул и спросил: – Вы позволите?
– Конечно, присаживайтесь. – В голосе старшего лейтенанта прозвучало легкое раздражение. – Кофе?
– Благодарю, нет. Давайте по порядку.
– Давайте.
Евграфов уселся за стол, сложил перед собой руки и уставился на адвоката. В его выцветших глазах читались усталость и раздражение.
Артем понимал следователя. Помимо материалов по Гвоздеву у него наверняка еще с десяток дел. На каждое нужно время, силы, нервы и внимание. В результате нередко получается формальное размазывание усилий, создающее только видимость работы.
– Олег Гвоздев работал в банке, который в настоящий момент находится на грани банкротства, – начал Артем. – Проверка со стороны Центробанка уже идет. Я представляю интересы одного из вкладчиков, депозиты которого заморожены. У меня есть все основания подозревать, что Гвоздев не совершал самоубийства.
– Ну что ж, – пробормотал Евграфов и начал перебирать документы, лежавшие в папке. – Взглянем, что у нас есть. Вот. Показания соседей, к примеру. Шума борьбы никто не слышал. Второе, и самое главное, – результаты судебно-медицинского исследования.
– Позволите взглянуть? – спросил Павлов.
– Нет. Оно еще не готово, но я предварительно разговаривал с экспертом. Все травмы, полученные Гвоздевым, характерны именно для падения с высоты. Никаких порезов, следов удушения и прочего на его теле обнаружено не было. Мы осмотрели квартиру покойного. Он вел замкнутый образ жизни, употреблял алкоголь. Ко всему прочему незадолго до смерти Гвоздев уже предпринимал попытку покончить с собой. У него свежие швы на запястье.
– Я бы хотел посмотреть записи с камер видеонаблюдения, – сказал Павлов. – Если в подъезд входил посторонний человек, то это легко можно выяснить.
У Евграфова было такое выражение лица, словно его заставили сжевать лимон.
– Артемий Андреевич, охота вам этим заниматься? Если бы с Гвоздевым хотели расправиться обиженные вкладчики, то вряд ли они стали бы устраивать мнимый суицид, просто показательно набили бы ему морду. Опять же, где здравый смысл? Пока жив банкир, у клиентов есть надежда вернуть деньги. Если его убить, то точка невозврата будет пройдена.
– Железная логика, – похвалил Павлов. – И все же я знаю, записи у вас.
– Кто вам сказал? – спросил следователь.
– Охрана придомовой территории, где произошло ЧП. Борис Александрович, давайте не будем терять время.
Евграфов вздохнул, выдвинул один из ящиков в тумбочке и положил перед Артемом съемный жесткий диск.
– У окна ноутбук, господин адвокат, – сказал он. – Только он немного тормозит.
– Ничего, у меня свой.
После загрузки всех программ Артем подключил диск к USB-порту, открыл нужный файл и несколько минут молча изучал записи. Момент падения Гвоздева был особенно жутким. Тело упало на спину с такой силой, что даже подскочило на асфальте, как если бы оно было резиновым.
– Какая-то женщина, стоящая в толпе, сказала, что слышала крик Гвоздева, – произнес Артем. – Перед этим раздался звук битого стекла. Мне кажется маловероятным, что человек, желающий покончить с собой, будет кричать во время смертельного полета.
– Как знать. – Евграфов пожал плечами. – Кто-то кричит, а кто-то летит молча. Послушайте, господин Павлов, окно действительно оказалось разбитым, но это еще ни о чем не говорит. Повторяю, следов борьбы в квартире не обнаружено. У мужика явно было не все в порядке с головой.
