– Я все равно заберу свои деньги, ублюдок! – проскрипел он вслух. – Думал, на том свете спрятаться, Банкир? Не получится. Долги надо возвращать.
На лице Николая появилась хищная ухмылка.
Он завел двигатель и сказал:
– Я верну свои деньги. С Джафара, с Черемесова, хоть с папы римского.
Ком нарастает
– У тебя плохой вид, брат, – сказал Рашид, озабоченно глядя на Джафара.
Его грузный родственник выглядел так, словно неделю не выходил из запоя – нервный, в измятом костюме, с обрюзгшим постаревшим лицом, на котором багровел свернутый нос. После соприкосновения со лбом Сергея Черемесова он распух и больше всего напоминал испорченную свеклу.
Они сидели в так называемом кабинете Джафара, который представлял собой небольшую бытовку. Неприглядное внешне крохотное помещение, притулившееся на отшибе рынка, изнутри блистало современной отделкой. Кондиционер с мерным гудением гонял по комнате прохладный воздух. Мужчины изредка прикладывались к минералке, бутылка с которой только что была извлечена из холодильника.
– Тебе надо отдохнуть, – посоветовал Рашид. – Возьми перерыв. Ты весь на износе, брат. Сердце может не выдержать.
– Я видел себя в зеркале, – угрюмо ответил Джафар. – Лучше скажи, что с проверкой на нашем рынке. Жаль, меня на месте не было. Это ты с ними по телефону разговаривал?
– Ну да. – Рашид потянулся к клочку бумаги, лежащему на столе. – Рос-пот-реб-над-зор, – прочитал он по слогам и поднял глаза на хмурившегося брата. – Сказали, завтра утром приедет какая-то комиссия. Что этим пиявкам от нас надо? Все им взяток мало, а, Джафар?
– Не знаю, – буркнул Абиев.
Он был в скверном расположении духа. Этому способствовала масса факторов – товар, сгоревший на складах, нос, ноющий от боли, полный раздрай с Черемесовым, исчезновение Банкира, а теперь вот еще и эта проверка. Словно там, на небесах, кто-то поставил на Джафаре черную отметину, и теперь неудачи стали его постоянными спутницами жизни, прямо как рыбы-прилипалы, которые намертво приклеились к дну корабля.
– Как тебе мои ребята? Я имею в виду охрану твоей семьи, – спросил Рашид, чтобы хоть немного отвлечь родственника от тягостных мыслей.
– Все хорошо, – рассеянно ответил азербайджанец. – Ты молодец, брат. Я у тебя в долгу.
– Э, о чем ты говоришь, – махнул рукой Рашид. – Лучше давай думать, как завтра действовать.
Джафар поднялся на ноги.
– Мне сейчас даже нечего в конверт положить, Рашид, – признался он. – Все деньги в обороте. Если бы!.. – Он стукнул кулаком по столу.
Полупустая бутылка с минералкой вздрогнула, но устояла на месте.
«Я разорву тебя на части, Банкир!» – злобно подумал Абиев.
Он не хотел посвящать родственника в свои финансовые дела с Гвоздевым, хотя складывающаяся ситуация уже начала выходить из-под контроля, и это не на шутку пугало его. Может, с Банкиром что-то случилось?!
– У меня куча дел, Рашид, – сказал Джафар. – Я сейчас посмотрю наши бумаги, а ты пройдись по рынку. Предупреди, чтобы без регистрации завтра никто не выходил.
Неожиданно в дверь кто-то постучал, громко и отчетливо.
– Ты кого-то ждешь? – напряженно спросил Джафар, но Рашид лишь покачал головой.
– Полиция, откройте, – донеслось снаружи.
Родственники переглянулись.
Джафар чуть помедлил, шагнул к двери и повернул ключ.
Тесное помещение тут же заполнилось крепкими мужчинами в полицейской форме.
– Абиев Джафар Закирович? – зычным голосом поинтересовался крепыш с капитанскими погонами. – Главное управление уголовного розыска, Скворцов.
– Да, это я, – стараясь держать себя в руках, проговорил азербайджанец. – Что-то случилось?
– Вы должны проехать с нами в одно место, – бескомпромиссным тоном заявил капитан.
Он едва заметно кивнул, и двое парней с автоматами приблизились к Джафару.
Тот опешил, растерялся настолько, что не мог сдвинуться с места.
– Послушай, начальник, – вмешался Рашид. – Это мой брат, он уважаемый человек! Его нельзя просто вот арестовать!
Капитан смерил азербайджанца холодным взглядом.
– Брат, говорите?
Рашид кивнул и облизнул пересохшие губы.
– Тогда поедете с нами, – распорядился полицейский.
Ошарашенных, сбитых с толку родственников автоматчики вывели наружу. Смуглые работяги провожали изумленными взорами странную процессию, двигавшуюся в сторону полицейских машин. Стражи порядка усадили азербайджанцев по разным автомобилям, хлопнули дверцы.
– Я хочу позвонить адвокату, – произнес Джафар, когда его пухлое тело с двух сторон бесцеремонно придавили шкафообразные фигуры полицейских. – Начальник, объясни, что происходит! Я кого-то убил?
Капитан, занявший переднее сиденье, обернулся и заявил:
– Отвечай быстро, без запинок. Дачу в Чеховском районе арендуешь?
Джафар побледнел.
– Да, – выдавил он из себя.
– Шмотки поддельные шьешь? Точнее, их шьют незаконные мигранты, которых ты на рынке у себя подбираешь. Так?
Абиев раскрыл рот, тут же захлопнул его и безмолвно глядел перед собой.
Капитан усмехнулся.
– Молчание – знак согласия, – глубокомысленно изрек он. – Поехали.
Полицейский автомобиль фыркнул и тронулся с места.
Ненужный свидетель
Ничего не предвещало резкой смены погоды, хотя синоптики предупреждали о приближающемся ливне. Впрочем, Андрей Ермоленко, в прошлом участковый уполномоченный милиции, а ныне окончательно спившийся забулдыга, чье единственное богатство заключалось в обветшалой и пропахшей плесенью однокомнатной квартире, не мог этого знать. Современного мобильного телефона со всяческими многообразными приложениями у него, разумеется, не было. Интернетом он тоже не пользовался по понятным причинам. У Ермоленко не было даже телевизора, поскольку он выменял его на четыре бутылки водки еще в прошлом году. А если бы старенький «Сокол» по счастливой случайности все же не был бы пропит, то смотреть его и своевременно узнавать прогноз все равно было бы невозможно. Свет у пропойцы был отключен за неуплату.
О признаках цивилизации в замызганной конуре бывшего милиционера напоминало только монотонное журчание воды из прохудившегося крана в ванной.
«Свет вырубили, а воду оставили, – жаловался собутыльникам Ермоленко. – Помыться я и в пруду могу. Надо в сортир – вон кусты. А вот без света капут полный, особенно зимой».
Когда дождь все-таки зарядил, Андрей заспешил домой, прикрывая голову картонной коробкой. Бормоча что-то себе под нос, он, продрогший и вымокший насквозь, ввалился в свою пыльную каморку. Покосившаяся дверь с каждым разом закрывалась все хуже, и ее пришлось буквально вколачивать ногой в проем, чтобы ригель изношенного замка втиснулся в паз.
