«Это просто фары, – убеждает себя Роман, хотя кожа его покрывается мурашками от неосознанной тревоги. – Машина проедет мимо».
Он пытается сойти на обочину и неожиданно с ужасом обнаруживает, что за асфальтовым покрытием нет ни щебня, ни земли, ни леса, вообще ничего. Громадная, необъятная пропасть, со дна которой поднимается непроглядный туман.
Позади слышится звук двигателя, хрипящий рык, будто это и не машина вовсе, а невиданная тварь. Она огромными прыжками несется по вымершему шоссе в поисках жертвы.
Роман кидается в другую сторону, но и там его ждет зыбкая пустота. Перед ним извилистая лента дороги, позади – стремительно приближающаяся машина.
Он оборачивается и видит фуру необъятных размеров, которая несется прямо на него. В скудном лунном свете хромированная решетка радиатора поблескивает, как зубы хищника. Из выхлопных труб вырываются сизые клочья дыма.
«Им нужен портфель».
Этот голос звучит внутри Романа, и он переводит взгляд на руку, в которой сжимает кейс. Спустя секунду из его глотки рвется дикий крик. Кейс прямо на глазах начинает обрастать шершавой коростой, которая, в свою очередь, покрывается сетью глубоких трещин. Вскоре дипломат становится похож на бесформенный кусок глины, обожженный на огне. Самое кошмарное состоит в том, что эта мерзость, словно живая, перемещается на его руку. Она и кейс начинают превращаться в одно целое.
«Брось его немедленно!» – вопит внутренний голос.
Роман в панике трясет рукой, потерявшей чувствительность, но кейс намертво прирос к пальцам, и по ним также ползут зловещие трещины.
Рев грузовика раздается прямо за спиной. Роман поворачивается лицом к смерти. Глаза его слепят исполинские фары, но, странное дело, он все равно отчетливо видит водителя, который заливается безумным хохотом.
Олейник подскочил на постели, судорожно комкая простыню. Глаза резануло ярким светом, и в какое-то мгновение Роман даже подумал, что кошмар продолжается, как раздалась трель телефонного звонка. Он вздохнул, слез с кровати, поправил занавеску, сквозь которую пробивался солнечный свет, и только потом взял мобильник.
Роман заметил на экране имя абонента и удивился. «Павлов, адвокат», значилось там.
«Интересно, зачем он понадобился известному юристу? Да еще так рано?»
– Доброе утро, Артемий Андреевич, – сказал Олейник.
– Роман Игоревич, мое почтение, – отозвался Павлов. – Вам удобно разговаривать?
Олейник ответил, что вполне.
– Просто мне показалось, что я вас разбудил, – пояснил адвокат.
Роман нервно провел пятерней по жидким волосам и заявил:
– Все в порядке. Я вас слушаю.
– Мы могли бы встретиться где-нибудь? Сделайте одолжение, я не отниму у вас много времени.
Роман скользнул взглядом по старинным настенным часам и мысленно присвистнул. Ничего себе, вот так рано! Уже половина двенадцатого.
– К сожалению, сегодня весь день у меня расписан по минутам, – сказал он, усаживаясь на кровать. – Что-то случилось?
– Я хотел с вами поговорить о банке, возле которого мы с вами встретились пару недель назад, – проговорил Артем после небольшой паузы.
Роман шумно выдохнул и спросил:
– Вы о «Прайм-банке»?
– Именно.
– А что с ним не так? – Олейник насторожился. – Отозвали лицензию?
– Судя по всему, к этому все идет. Человек, интересы которого я представляю, не может распорядиться своими деньгами, внесенными на депозит. Руководство банка самоустранилось. Поскольку вы обмолвились, что доверяете этому заведению, мне было бы любопытно узнать ваше мнение по этому поводу.
Роман сунул ноги в тапки и поплелся на кухню.
– Мне об этом ничего неизвестно, – наконец-то ответил он. – У меня не было раньше проблем подобного рода. Я не очень разбираюсь в финансовой сфере, но всегда мог снять наличные.
Олейник вошел на кухню, шагнул к окну и стал смотреть на стоянку, где раньше парковал свою машину.
– Роман Игоревич, я заранее прошу прощения за неожиданный и, возможно, странный вопрос, – вдруг произнес Павлов. – Скажите, в последнее время с вами не происходило, ну, скажем, чего-то необычного? Я имею в виду какие-либо неурядицы, проблемы?
Перед глазами Олейника, словно кадры в замедленной перемотке, вспыхнула картинка: его «Лексус», дымящийся и почерневший от копоти.
Выдержав паузу, он осведомился:
– А почему вы спрашиваете, господин адвокат?
– У меня есть основания полагать, что проблемы вкладчиков не ограничиваются замораживанием их денег. Во всяком случае, у моего клиента параллельно с этим возникает целый ворох неприятностей, и вряд ли это можно назвать случайным совпадением.
Роман отвернулся от окна.
«Стоит или не стоит?» – юлой вертелось в его голове.
Наконец он решился и проговорил:
– У меня сожгли машину. А вчера вечером у шлагбаума перед нашим двором остановился грузовик. Какие-то люди вытащили из кузова гроб, поставили рядом с забором, а охраннику передали, что это мне.
– Вам? – спросил Артем. – Они назвали ваше имя и фамилию?
– Вот именно, – ответил Роман и почувствовал, как его спина взмокла от пота. – Кому и зачем понадобилось это делать? Как мне прикажете себя вести?
– В случае с гробом – никак, – сказал Павлов. – Даже если этого шутника найдут, он всегда может сказать, что обознался, перепутал ваше имя с каким-то другим, или адрес оказался неверным. Тем более если эти ребята действовали по заказу. А вот с поджогом вашего автомобиля дело куда серьезней, тут уже уголовщиной попахивает. Если мне не изменяет память, статья сто шестьдесят семь, часть вторая, уничтожение чужого имущества путем поджога. Вы обращались в полицию?
– А как же, – уныло проговорил Олейник. – Толку, правда, никакого.
– В любом преступлении есть следы и зацепки, – заметил адвокат. – Другой вопрос, что следователи не хотят возиться с подобными делами, когда нет резонанса. Роман Игоревич, последний вопрос. Вы знакомы с кем-то из вкладчиков «Прайм-банка»?
– Нет. К сожалению, здесь я вам не помощник.
– Ладно. Благодарю вас за общение, – сказал Артем. – Небольшая просьба. Если что-то выясните насчет банка, пожалуйста, свяжитесь со мной.
– Непременно, – пообещал Олейник, попрощался с Павловым, вытянул перед собой руку и стал внимательно ее разглядывать.
Обрывки жуткого сна еще не выветрились из его сознания. Ему до сих пор казалось, что в ушах стоит шум приближающегося грузовика.
Реванш
Рабочий день затянулся из-за внепланового совещания. Лишь в начале десятого вечера, когда все дела были улажены, Сергей Черемесов поехал домой.
