Швед наблюдал за ним с улыбкой на лице.
– Ты что, ждешь, когда я от старости на пол свалюсь?
Два шага – и Аслак кинулся на него. Но вдруг отлетел назад и вверх, и не по своей воле. За грохотом его падения последовало «О-о-о» гостей; Аслак пыхтел, пытаясь перевести дух.
– Может, свою девку ты так и валишь, – сказал Сигмар, вызвав смех и улюлюканье. Потом, сверкнув глазами, он наклонился к уху Аслака. И зашептал…
Хуторяне и шведы перестали орать друг на друга. Хильдигуннюр с трудом, но восстановила порядок, однако беззаботная болтовня стихла, сменившись хмурыми взглядами поверх кружек, которые недолго оставались полными.
Сигмар сидел в углу, привалившись спиной к стене, хмурился и прижимал к щеке мокрую тряпку.
– Маленький говнюк.
– Согласна. – Хельга наполнила его кружку.
– Да заберет его Хель, да объедят волки его лицо – мелкий ублюдок меня укусил.
– Угу.
– В любом другом месте я бы вытащил его на улицу и задал ему урок.
– Угу.
Сигмар уставился в спины Уннтора и Хильдигуннюр.
– Я должен был знать.
– Что?
«Не давай ему умолкнуть. Они любят звук своего голоса».
– Что не надо было этого говорить.
– А что ты сказал?
В глазу Сигмара снова блеснула коварная искорка.
– Я сказал, что Руне больше нравилось, когда Карл ее валял.
«Смейся, быстро». Она выдавила смешок, скрыв его неискренность ладонью.
– Ему это не могло понравиться.
– Нет, – сказал Сигмар. – Они тут все очень гордые. Даже Йорунн была не совсем на моей стороне.
– А я не думаю, что ты что-то сделал не так. – «Легче, легче». – Он оскорбил тебя, а ты оскорбил его. Уннтор гордится своим именем, а ты чем хуже? Все справедливо. – Хельга нахмурилась, как будто над чем-то серьезно задумалась.
– Конечно.
– Мужчина должен стоять на своем.
По лицу Сигмара скользнула тень.
– Да, – сказал он, глянув поверх ее плеча.
«На Йорунн, конечно. Ступай в сеть, большая рыба».
– И мужчина должен получать то, что принадлежит ему по праву.
– Ага, хотелось бы верить. – Он все еще смотрел.
«Он должен подумать, что я принимаю решение».
– Это неправильно. – Она помолчала. – Папа скрывает от всех свое золото, но оно на самом деле есть. На случай убытков.
Это привлекло его внимание. Сигмар впервые взглянул на нее, и у Хельги засосало под ложечкой. В нем было что-то холодное, что-то упрямое и непоколебимое. Неожиданно она порадовалась, что швед вел себя лучше, чем мог бы.
– Так она была права. Докажи мне, что это правда, и получишь награду.
– Докажу, – сказала она. Улыбка на ее губах была лишь наполовину вымученной, и она с радостью воспользовалась поводом встать и уйти, совершенно уверенная, что если оглянется, то снова поймает его взгляд. «Как раз хватит времени убедить его, что я знаю, где оно, а потом…»
Звуки и запахи дома действовали на нее угнетающе, но она не обращала на них внимания. От холодного охотничьего возбуждения ее руки покалывало.
Выйдя наружу, Хельга остановилась во дворе и набрала в грудь воздуха. Выдохнув, она взглянула вверх, на белые точки в небе. После царившего в доме шума ночные звуки были словно легчайший шепот и смешивались со стуком крови у нее в ушах.
– Шшш, – прошептала она своей руке, покоившейся чуть выше сердца. – Шшшшш. Всего лишь пару мгновений.
Где же ей отыскать доказательства существования зарытого клада? Ее план, поняла она, был плохо продуман.
«Вынудить кого-то сделать… что-то».
Она услышала, как в доме затянули песню, которая вдруг стала громче, а потом снова стихла. Как будто кто-то открыл дверь…
…сильная, грубая рука схватила ее чуть выше локтя и резко дернула. Вторая, уцепившись за шею, потащила Хельгу вперед. У нее перехватило дыхание, она споткнулась и в панике попыталась быстрее перебирать ногами, чтобы не упасть лицом в грязь. Только через несколько секунд она поняла, что это был за таинственный человек.
– Эй! Отпусти меня!
– Заткнись! – рявкнул Эйнар. Его хриплый голос звучал как-то по-другому, но когда ее то ли затаскивали, то ли заносили за сарай, понять, в чем дело, было трудно. Оказавшись за углом, он развернул ее лицом к себе.
Луна осветила его, блеснули заплаканные щеки.
– Это я, Хельга. – Теперь она услышала – в горле Эйнара стоял ком. – Это был я. Я ударил Бьёрна в спину. Я убил его… я убил его, как трус.
Она взглянула в глаза парня, с которым вместе выросла, пытаясь прочитать в них правду.
«Нет, это не ты. Ты сильный, как бык, но ты ничего не оставил бы на волю случая».
Ей пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы не упасть.
– Успокойся, – прошептала она, потянувшись, чтобы коснуться его предплечья, но Эйнар отдернул руку как от огня.
– Нет, – прошипел он, – не трогай меня. Говорю тебе. Я его убил. Я убил великана Бьёрна Уннторссона, и это мне должны голову проломить, а не этому мальчишке-дурачку. Это был я.
Ее сердце колотилось, она пыталась подобрать слова.
– Эйнар… почему ты мне это рассказываешь?
– Потому что я весь вечер за тобой смотрел. Ты спрашивала, ты сталкивала людей – и в конце концов поняла бы.
– И почему ты это сделал?
Он задумался. Лишь на мгновение, но все равно.
– Потому что он должен был… Потому что он не должен был убивать Карла.
«А откуда ты знаешь, что он убил Карла?»
Но вслух она так и не спросила. Вопрос почти сорвался с ее губ, но ее остановил вид парня, которого она звала братом, чья грудь тяжело вздымалась, а щеки были залиты слезами, и вопрос так и остался не заданным, не отвеченным. Вдруг ей показалось, что между ударами ее сердца пролегли мили, и все, что ее тревожило, вернулось снова.
«Кто разговаривал с Бьёрном?
Кто знал, что Бьёрн убил Карла?
Кого ты защищаешь?»
Хельга медленно-медленно закрыла глаза. Когда они снова открылись, она уже все знала и понимала.
– Ты понимаешь, что я должна все рассказать Хильдигуннюр.
– Да, – сказал Эйнар.
– Не возвращайся в дом. Иди в свой сарай. Она не захочет это делать перед гостями.
Эйнар кивнул.
– Мы поговорим об этом. Мы что-нибудь придумаем.
Он снова кивнул.
