– Вы же не оставили вещи в своих номерах, – говорит хозяин, переходя на английский. – Вы заплатили за номера и освободили их. Мы, конечно, огорчились, что вы все так внезапно уехали, здесь так не делается, но нам и в голову не пришло, что с вами что-то случилось. Честное слово!
– Но мы же не заплатили за номера, – возражает Эд. – Я, во всяком случае, за свой не платил.
– Я тоже.
– И мы тоже, – присоединяется к нему Марк, а Кейти молча качает головой.
Хозяин зажмуривается, потом открывает глаза.
– Вы лично не платили, но все номера были оплачены.
– Кто же за них заплатил? – спрашиваю я.
– Меня в тот момент не было. Деньги брал Али, сын моего брата.
Он поворачивается и что-то кричит в сторону кухни. Я смотрю на стоящую рядом Черри.
– О чем он говорит? – тихо уточняю я. – Какая-то бессмыслица.
– Он врет, – сразу же отвечает она. Лицо у нее опухло от слез, но голос твердый и уверенный. – Пытается выкрутиться. Номера оплачены? Какого черта! Ты платила? Нет. Мы тоже не платили.
Из кухни появляется молоденький парнишка. Во время ходьбы он шаркает и теребит низ своей выцветшей зеленой майки. Его английский оставляет желать лучшего:
– Пришел человек и заплатил за пять номеров. Не знаю, почему. Моя взял деньги, а он сказал «до свидания». Моя ничего не спрашивал.
Полицейский разражается потоком брани. Марк перебивает его:
– А как он выглядел?
Парнишка что-то объясняет своему дяде. Тот переводит:
– Мой племянник говорит, что это был старик лет шестидесяти-семидесяти. С седыми волосами. Он ничего не объяснил, сказал только, что он ваш друг. Когда я вернулся, мы пошли в комнаты, там было пусто. Мы убрались и пустили новых постояльцев. Мы думали, вы все уехали. – Он показывает в сторону материка. – Вы же знаете, у нас много гостей. На номера большой спрос.
Полицейский поворачивается к нам:
– Вы знаете, кто это был?
– Может быть, Джен? – предполагаю я.
Мы переглядываемся. Но с какой стати Джен будет платить за наши номера? Вряд ли ему хотелось остаться на необитаемом острове и быть брошенным и забытым. Для него это приключение закончилось гораздо хуже, чем для нас.
– Перед поездкой Кейти отнесла на стойку все наши ключи и оставила их тебе, – вспоминаю я. – Ты помнишь?
– Да. Женщина приходила. Я помню.
Парень явно не узнает Кейти.
– Да, я собрала ключи и отнесла их на стойку. Потом мы сели в лодку и отплыли.
Я думаю о бедном Самаде, убитом, когда он отправился за зажигалкой. О спутниковом телефоне и мужчине, похожем на Джена, который подстроил все так, чтобы нас не хватились. Пока ничего не проясняется.
– Можно от вас позвонить? – спрашиваю я у хозяина кафе.
Меня больше не волнуют все эти загадки. Главное, поскорее убраться отсюда.
В служебном помещении темно, в нем совсем нет окон. На гвозде, вбитом над телефоном, висит белая майка, в углу валяется выцветший желтый тапок.
Я набираю номер, еле различая цифры в полутьме. Два ноля – это Малайзия. Две четверки – Великобритания. Один, два, семь, три – код Брайтона. Потом шестизначный номер Криса, который я, к счастью, помню наизусть.
После нескольких щелчков и звяканья звучат волшебные английские гудки. Перед глазами у меня туман. Сердце стучит, как молоток. Каждая секунда ожидания кажется мне вечностью.
Если ответит Дейзи, я не знаю, что ей сказать. Было бы лучше, если бы трубку взял Крис, но мне так хочется услышать ее голосок.
Гудки не прекращаются. Я смотрю на пыльный пол. Потом что-то щелкает и включается автоответчик. Но знакомого голоса я так и не слышу. Крис не удосужился поменять запись автоответчика.
«Извините, – произносит механический женский голос, но в нем не чувствуется ни капли сожаления. – Абонент недоступен. Пожалуйста, оставьте сообщение после гудка. После этого положите трубку или нажмите единицу для других опций».
Пищит звуковой сигнал, и я начинаю говорить:
– Это я.
Потом запинаюсь, делаю глубокий вдох и повторяю попытку:
– Это Эстер. Твоя мама. Мне многое нужно тебе сказать. Я скоро снова позвоню. Но я не помню номера твоего телефона.
Я снова останавливаюсь и молча смотрю на трубку, держа ее перед собой. Потом торопливо прижимаю ее к уху:
– Я в Малайзии. Я здесь застряла. Но скоро буду дома.
Потом скорбно кладу трубку и уступаю очередь Черри.
Эд, Марк и Кейти сидят на пляже. Я присоединяюсь к ним. Их компания мне неожиданно приятна.
– Будто бы какой-то загадочный незнакомец пришел и заплатил за наши номера! – говорит Эд, когда я опускаюсь рядом с ним на песок. – А на самом деле хозяин гостиницы решил, что мы сбежали, не заплатив, и в отместку выкинул наши вещи в море.
– Предварительно взяв себе самое ценное, – уточняет Марк.
– Вот именно.
– А откуда взялся этот старик? – недоумевает Кейти.
– Они его придумали, чтобы скрыть правду. Когда мы пропали, они думали лишь о том, чтобы поскорее сдать наши номера другим туристам.
– Да мне наплевать, – рассеянно бросает Кейти. – Только вот жаль Самада. А остальное меня не волнует. Мы же вернулись. Я не собираюсь болтаться здесь и терять время с полицией, которая явно ничего не знает. Мы вряд ли что-нибудь выясним, потому что человек, оставивший нас на острове, мертв, и все это лишь досадное недоразумение. Я собираюсь держаться от всего этого подальше. Пойду своей дорогой и вернусь домой, когда захочу. Если я исчезну, прошу обо мне не беспокоиться.
Я полностью разделяю позицию Кейти:
– Будь моя воля, я поступила бы так же. Но мне надо получить паспорт, чтобы скорее полететь к Дейзи.
– Отлично тебя понимаю, – улыбается Кейти, кладя мне руку на плечо. – Ты скоро будешь дома. Дня через два, не позже. Надо только на них поднажать.
Она целует меня в щеку и уходит. Скорее всего, больше мы ее не увидим. Кейти из тех, кто вполне способен прожить в Азии без знакомых, вещей и документов.
К нам возвращается Черри. Она вся красная и трясется.
– Я сказала ему, что нам надо о многом поговорить, – сообщает она, опускаясь на песок рядом с Марком. У него дергается щека, и он старается скрыть волнение, засыпая Черри вопросами:
– Что он сказал? Он спрашивал обо мне? А об Антонии он что-нибудь говорил? Что там вообще происходит?
Она качает головой:
– Я недолго с ним говорила. Сказала только, что со мной произошло несчастье и я все объясню, когда вернусь домой. О тебе он ничего не спрашивал. Его интересовала только я. Там были слышны детские голоса.
