Гаага
Съехал, сообщил портье. В другой отель. Спросил, что ему нужно от итальянца. Он ответил, что работает репортером. Не мог бы портье подсказать, в каком отеле поселился итальянец? Он хотел бы взять у него интервью. «Многим этого хочется», – ответил портье. В какой-то момент итальянец попросил не соединять его больше по телефону. А потом съехал? Почему? Ему у вас не понравилось? «Не исключено», – сказал портье. Теперь, когда электричество снова есть у всех… Да уж, такие они, эти звезды, верно? Портье пожал плечами. Пришлось задобрить его купюрой в сотню евро, чтобы тот назвал нужный отель.
Он взял такси.
День 14 – пятница
Брюссель
– Доброе утро, – сказал Манцано, едва Соня открыла глаза.
Она заспанно огляделась.
– Мой номер, – напомнил Пьеро. – Ты осталась принять душ.
– Да, я помню… – Она потянулась и скрылась в ванной.
Манцано подошел к окну, раздвинул шторы и посмотрел на город. Слышно было, как в ванной шумит вода. Портье объяснил ему, что в отеле часто останавливались дипломаты и политики, поэтому здесь водоснабжение восстановили в первую очередь, тогда как в простых домах это по-прежнему оставалось недоступной роскошью.
Они оделись и спустились в обеденный зал. На столах было сервировано по одному виду хлеба, ветчины и сыра. Фасованный шоколад. Кувшины с водой, чай и кофе. Рядом стояли рукописные таблички. Администрация отеля просила прощения за скромный выбор, заверяя, что они делают все возможное ради восстановления привычного сервиса.
– Доброе утро, – с широкой ухмылкой поприветствовала их Шеннон.
Лорен сидела одна за столиком. Перед ней стояла чашка кофе и раскрытый ноутбук. Она оглядела их сверху донизу.
– Как отпраздновали?
– А ты?
– Не помню, до скольких мы протанцевали.
– Где Бондони?
– Спит еще, наверное.
Шеннон забарабанила пальцами по клавиатуре.
– Простите, письмо. Мне уже нужно бежать. Есть какие-то новости от Боллара? – Она еще раз внимательно на них посмотрела. – Хотя вам, наверное, было не до того…
Манцано начинали раздражать ее намеки.
– Мне надо выпить кофе. И что-нибудь съесть.
Шеннон захлопнула ноутбук и встала.
– Дайте знать, если от Боллара что-нибудь будет, ладно?
И с этими словами Лорен ушла.
Манцано глубоко вздохнул:
– Электричество, даже не верится…
Соня обхватила его за талию.
– Давай тоже заправимся, – предложила она и повлекла его к кофейникам.
Стамбул
Стоя за зеркальным стеклом, Боллар наблюдал за допросом японца. Человек выглядел спокойным, собранным. Как и остальные, он с самого начала дал понять, что прекрасно говорит и понимает по-английски.
Когда он вошел в группу подозреваемых, некоторые были немало удивлены. Террорист из Японии? Боллар напомнил о таких случаях, как газовая атака секты «Аум Синрикё» в токийском метро в 1995 году и бойня в аэропорту Тель-Авива в 1972-м.
С момента захвата японцу дали поспать всего два часа. В шести кабинках одновременно допрашивали шестерых мужчин и одну женщину. Трое из них получили пулевые ранения, им сократили время допроса и обеспечили медицинское наблюдение. Следующим утром после операции прибыли сотрудники нескольких европейских разведслужб и ЦРУ. Допросы проводили поочередно или совместно с турецкими службами. Террористы не раскрывали используемых методов, хотя не отрицали своей причастности, даже наоборот. Боллару показалось интересным, что никто из них до сих пор не высказывался о меньшинствах. Это было типично для террористов, и после их причисляли к левому или правому спектру.
– Сколько вы получаете за то, что держите нас тут и пытаете? – спросил японец дознавателя.
– Вас никто не пытает.
– Лишение сна и есть пытка.
– У нас есть несколько вопросов, которые не терпят отлагательства. Ответите на них – и сможете поспать.
– Вы можете позволить себе купить «Роллс-Ройс» на такую зарплату?
Японец разговаривал как директор по персоналу.
Турецкий следователь был невозмутим:
– Сейчас речь идет не о моей зарплате.
– Нет, речь именно о ней, – спокойно возразил японец. – Вот ваши руководители могут себе это позволить. И те, которые платят вашему руководству, могут позволить себе целый парк таких машин. В то время как вы здесь выполняете грязную работу, они сидят в своих виллах, и семьдесят две девы ублажают их уже в этом мире.
– Боюсь вас разочаровать, но я не верю в такие вещи.
– По-вашему, это справедливо? Что вы целую ночь проводите с такими, как я, а они разъезжают в «Феррари» с красивыми женщинами?
– О справедливости речи не идет.
– А о чем же, по-вашему, идет речь?
Боллар увидел, что экран его ноутбука включился. В окне видеочата появилось лицо Христопулоса.
– Взгляни, – сказал грек и отправил ему строку кода. – Уже в расшифровке.
если по истечении 48 часов нет команды блокировки,
активируется фаза 2
– Что активируется? – спросил Боллар.
– Пока не знаем, – ответил Христопулос. – Известно только, что это не связано с активацией кода Драгенау или интеллектуальных счетчиков. И, по всей видимости, эта фаза не предусматривает ввода каких-либо команд.
Брюссель
– Именно это я и имел в виду! – воскликнул Манцано.
Лицо Боллара казалось зеленоватым, но это, скорее всего, из-за света.
– Где-то в системах заложены бомбы замедленного действия. Может, не во всех, но в нескольких точно. Они не требуют активации – наоборот, их блокирует команда. Пройдет сорок восемь часов, и… все начнется по новой.
Шеннон и Ангстрём заглядывали ему через плечо, но, по примеру Бондони, держались за пределами видимости камеры.
– Сколько прошло после операции? – спросила шепотом Соня.
Пьеро сосчитал в уме.
– Около тридцати часов, – ответил он так же шепотом.
– Но далеко не факт, что код блокировки вводили перед самым штурмом, – прошипела Лорен. – Может, это делали еще накануне.
– Тогда ты уже снимала бы об этом репортаж, – вполголоса возразил Манцано.
– Что вы там шепчете? – спросил Боллар.
– Обеспечьте мне доступ к базе данных! – потребовал Пьеро. – И нам нужны протоколы регистрации всех компьютеров в Стамбуле и Мехико!
