– Он работает на дизеле.
– Если в баках что-то осталось…
Пьеро снял нижнюю крышку с панели, и взору открылись переплетения кабелей. Он выбрал провода, оборвал их, соединил с другими, и двигатель внезапно ожил, загудел.
– Чего ты ждешь? – спросил он Лорен. – Посмотри, нет ли где-нибудь плана.
– Здесь разве нет системы навигации?
Она влезла внутрь, устроилась на втором сиденье и принялась обыскивать все отсеки. В руки ей попался увесистый справочник со множеством карт и диаграмм.
– Нашла!
Манцано попробовал стронуть тягач с места. Машина дернулась и пришла в движение. Шеннон тем временем, изучая справочник, нашла среди множества линий и чисел Ахен и Брюссель.
– Теперь осталось разобраться, что все это значит.
– Я – машинист, а штурман здесь – ты, – заявил Пьеро и прибавил скорость до пешеходной.
– С каких это пор мужчина доверяет женщине карту?
– С тех пор как пересел с авто на… В общем, изучай!
Берлин
«Конфетные бомбардировщики» – так мама и другие жители Берлина называли американские самолеты, на которых после Второй мировой войны поставляли продовольствие в западные секторы города. Михельсен задумалась, известно ли современным подросткам это выражение. Как бы там ни было, в точности как шестьдесят с лишним лет назад, самолеты садились на аэродроме Тегель. И, как тогда, это были военные машины – только в этот раз из России.
Взлетно-посадочные полосы освободили от самолетов, вставших в первые часы отключений. На их месте выстроились в необозримом количестве серые гиганты с российскими гербами на фюзеляжах. Среди них сновали люди в различных униформах. В небе можно было наблюдать цепочку огней прибывающих и вылетающих обратно самолетов.
Берлин был не единственным пунктом назначения. Те же сцены разворачивались в Стокгольме, Копенгагене, Франкфурте, Париже, Лондоне и на других крупных аэродромах Северной и Центральной Европы. На юге садились преимущественно самолеты из Турции и Египта. Одновременно грузовые колонны и километровые составы двигались с гуманитарной помощью из России, стран Кавказского региона, Турции и Северной Африки.
– Больше напоминает вторжение, – проговорил министр иностранных дел.
Командование НАТО до сих пор не ответило на предложение о помощи от Китая. Сторонники жесткого курса утвердились во мнении, что виновники коллапса находились именно в Поднебесной. Пока их подозрения не развеялись, они не желали видеть у себя ни китайских военных, ни гражданских лиц.
– Пойдемте поприветствуем генерала, – сказала Михельсен.
Между Льежем и Брюсселем
Пьеро не давал больше семидесяти километров в час, чтобы не упустить стрелку или какое-нибудь препятствие, – и все же они продвигались к своей цели.
– Что это там за свет сзади?
Далеко позади мерцал крошечный огонек.
– Понятия не имею. Но он приближается, – отметила Шеннон. – И приближается быстро. Кажется, это поезд. И они там явно спешат.
– По нашей колее?
– Не могу разглядеть. Это поезд, – повторила Лорен с нарастающей тревогой. Она уже различала локомотив. – Если он едет по нашей колее, то просто снесет нас! Давай гони!
Пьеро и сам осознавал опасность. Тепловоз стал медленно набирать скорость. От поезда до них оставалось не больше ста метров.
– Быстрее! – крикнула Шеннон.
Она чувствовала, как разгоняется их рельсовый тягач. Вскоре стало ясно, что состав движется по другой колее. Поезд приближался, за локомотивом тянулось несколько десятков вагонов. На их крышах сидели сотни человек.
– Как в Индии, – заметил Манцано. – С той разницей, что эти задубели от холода.
Состав начал обгонять их, и некоторое время они ехали вровень с локомотивом. Шеннон увидела машиниста и стала махать, пока тот не открыл окно. Лорен проделала то же самое. Сквозь грохот она проревела по-французски:
– Куда вы едете?
– В Брюссель! – прокричал в ответ машинист.
Берлин
– Господи! – вырвалось у Михельсен.
– Как это произошло? – спросил бундесканцлер. Лицо его было мертвенно-бледным.
– Похоже на аварию, – пояснил секретарь Министерства по защите окружающей среды.
На экране были представлены фотографии грузовиков, обугленных и разбросанных по автобану и прилегающему участку. Некоторые из присутствующих в ужасе отворачивались, другие потрясенно качали головами.
– Пока неизвестно, как именно это произошло, – сообщил секретарь. – Расследование еще продолжается. Всего было три бензовоза с прицепами и две машины сопровождения в голове колонны и в хвосте, в каждой по десять человек охраны. – Он показал на почерневшие остовы в поле. – Выживших нет.
– Это была авария или нападение? – спросил бундесканцлер.
– Пока нельзя сказать точно. Известно только, что после запроса с АЭС «Филиппсбург» до обнаружения места аварии прошло десять часов.
– Боже правый, почему так долго?
– Потому что возможности на пределе! – с горечью ответил секретарь. – И все меньше ресурсов в нашем распоряжении. Потому что радиосвязь не работает во многих регионах. Потому что…
У него надломился голос, губы задрожали. Он с трудом сдерживал слезы.
«Только без нервных срывов», – взмолилась про себя Михельсен. Они и так уже лишились двоих сотрудников.
– Вторую колонну удалось снарядить только сегодня утром, и она достигнет «Филиппсбурга» не раньше чем через шесть часов.
На экране появилась фотография большого резервуара, напоминающего крытый бассейн.
– Это отстойный бак для отработавших топливных стержней на электростанции «Филиппсбург-1». Здесь хранятся топливные элементы, уже не пригодные для использования. На некоторых электростанциях в таких баках хранится больше топливных элементов, чем задействовано в самом реакторе. Поскольку они продолжают выделять тепло, их еще много лет необходимо охлаждать. Отстойник на «Филиппсбурге-1» всегда представлял собой некоторую угрозу, так как располагается за пределами защитной оболочки, в здании, непосредственно под крышей. Система аварийного питания и прежде имела серьезные недоработки, полностью отсутствовала отдельная аварийная система для отстойников. И только после преждевременной остановки реактора ее наскоро доработали. Она до сих пор не защищена от возможного падения самолета. Но, как мы с вами видим, этого и не требуется. По данным оператора, дизельное топливо для системы охлаждения отработавших элементов закончилось прошлой ночью. С этого времени вода в отстойниках не охлаждается и в значительной степени испарилась от жара топливных элементов. Пока прибудут машины с топливом, она предположительно испарится полностью. Возможно, топливные элементы уже начали плавиться. Думаю, можно не объяснять, что это значит. Хотя все же следует пояснить: поскольку отстойники располагаются вне защитной оболочки, оплавление топливных элементов происходит в самом здании. Уровень радиации в помещениях поднимется до такой отметки, что туда нельзя будет войти. Не хочу напрасно сеять панику, но в случае взрыва могут пострадать даже Мангейм и Карлсруэ.
