Она слышала, как Айла гремит тарелками в доме, как утренний прибой омывает песчаный берег. Совершенно обычные звуки. Они успокаивали ее.
– Все это больше не имеет значения, – туманно сказала она. Она думала про «На краю». Он возненавидит эту пьесу. Тони смотрел на нее, обнимая руками за талию. – Мне не грустно, и я не злюсь. Я в порядке.
– Не грусти из-за меня. Я люблю… – Он прочистил горло. – Черт возьми, Алтея, я люблю тебя, и ты это знаешь. Всегда любил.
– Господи, опять буря и натиск сразу после завтрака, – сказала она мягко, и он улыбнулся.
– Не грусти из-за «Хартман-Холл». Они тебя не достойны.
Алтея посмотрела на него и сказала:
– Вообще-то это не так. Я буду сниматься в ситкоме – мне предложили роль. И довольно непристойную роль. Много людей расстроится, Тони… – Она пошарила вокруг себя. – Вот, почитай сценарий…
Она повернулась, чтобы дать ему сценарий, но обнаружила, что он уже не слушает. Тони смотрел на море, о чем-то задумавшись, затем вынул из кармана большой платок и вытер им лицо. Сначала она почувствовала запах духов, а затем увидела помаду на бледно-голубой ткани. Просто небольшое пятно, которое могло быть от чего угодно: джем, чернила, его сценический грим, но она знала, что это не так. Это всегда было не так.
– Сейчас все немного сложно, – сказал он без выражения. – Мне жаль. Становится еще хуже.
– Прости, дорогой, ты о чем? – медленно сказала Алтея.
– Кошмары. Продолжаю их видеть. Ужасно утомительно.
– Она возвращается?
– Каждый раз.
Ее сердце заполнило привычное сочувствие, но спустя мгновение горячая волна жалости схлынула. Первый раз в жизни Алтея увидела будущее, в котором не было ни Тони, ни грязных платков, ни бросания телефонной трубки при ее появлении в комнате, ни чеков из ресторанов, где с ним обедала не она. А главное – в этом новом мире не было той неопределенной, но абсолютной непоколебимой уверенности: в ее спальне побывала другая женщина, которая прихорашивалась у ее зеркала и лежала на том же самом месте, где спала она.
Алтея подняла на Тони взгляд и взяла его за руку. Тихо и устало она сказала:
– Ты прекрасный актер, лучший в своем поколении. У тебя было ужасное детство. Невообразимо ужасное. Тебе будет больно всегда, но помни, дорогой, именно это сделало тебя тем, кто ты есть.
– Ты правда так думаешь?
Она так же утомленно кивнула, вымученно изобразив добрую улыбку. Тони поцеловал ее в лоб, радуясь, словно ребенок, из-за того, что ему удалось все уладить.
– Мне нужно на станцию, встретить Хэмиша. Вернусь к обеду.
– Кого?
– Хэмиша Лоутера, ты помнишь его, дорогая. Принц Хэл. Я приглашал его на неделю, и ты одобрила эту идею. – Лицо Тони приобрело упрямое выражение, которое раньше забавляло ее. – Насколько я помню, ты сама предложила позвать его.
Алтея выпрямилась.
– Да, но я не думала, что ты пригласишь его, ничего не сказав мне. Что нам теперь делать с ним целую неделю?
Он нетерпеливо вскочил на ноги.
– Дорогая, это ты набросилась на него в «Орсо» и настояла, чтобы он принял приглашение. Мне пришлось просить его. В любом случае его только что бросила невеста, и он в ужасном расположении духа. Нужно его подбодрить. Он приятный малый, и к тому же он может… понравиться Корд, и… – Тони осекся, вспомнив про отсутствие Бена и Мадлен. – …Он может составить ей компанию.
Внезапно Алтея увидела иронию в том, что в их доме окажется именно этот красивый молодой человек, с которым она, без сомнения, слишком много флиртовала в ту ночь – отчасти потому, что Тони, очевидно, трахал подружку Хэмиша, классную молодую блондинку по имени Эмма, игравшую Екатерину Валуа, а отчасти просто оттого, что Хэмиш действительно привлекал ее. Он был забавным и неторопливым, с крупными серыми глазами, темно-русыми волосами и мягким пограничным акцентом, напоминавшим ей о доме и о тех милых и добрых мальчиках, которые хотели поцеловать ее, когда она была девочкой, и о теплых ночах, аромате соснового леса и криках рыбаков, выгружающих свой улов на берег реки Ди по утрам. Ветер всколыхнул страницы закрытого сценария и нежно пошевелил ее волосы, словно целуя.
– Что ж, он довольно милый, – сказала Алтея, впервые за долгое время искренне улыбнувшись мужу – будто признавая несовершенства их обоих. – И ты прав, он может составить компанию Корд.
Глава 14
Хэмиш оказался столь же красивым, сколь и застенчивым – точь-в-точь таким, каким она его запомнила. В противоположность Тони, который каждый раз забирал с собой со сцены частицу актерской харизмы, Хэмиш абсолютно не походил на актера.
– Удивительно неприметный паренек, – отметила Айла на второй день пребывания Хэмиша в Боски, глядя на него с одобрением и немалой толикой восхищения. – Кажется, он буквально сливается с пейзажем.
Алтея не могла не замечать румянца, выступавшего на щеках Хэмиша всякий раз, когда она с ним заговаривала. Он брался за все обдуманно и спокойно, будь то столовые приборы, заклинившая дверь или потерявшийся ребенок, в слезах бродящий вокруг дома. Однажды вечером они пошли в паб, и она изумленно наблюдала, как он нес к столику в саду четыре кружки разом, по две в каждой гигантской руке. Он неизменно был вежлив, сдержан и добр и лишь иногда, когда она глядела на него и видела, что он смотрит на нее в ответ, она чувствовала, что и сама краснеет.
И все же никто не мог предположить, что Корд влюбится в Хэмиша и ее чувства будут так болезненно очевидны. В свои семнадцать она еще ни разу не проявляла интереса к мальчикам – за исключением обычной девчачьей болтовни про Джона Траволту. Молодой мужчина подействовал на Корд, словно удар молнии, но, как бы страстно Алтея ни желала обсудить с ней эту тему, видя, как щеки дочери при виде Хэмиша наливаются болезненно-красным румянцем, она была бессильна. Они с Корд никогда не принадлежали к той категории матерей и дочерей, что, дружески шепчась, выбирают в торговом центре косметику, и начинать было уже поздно.
В отличие от них, Хэмиш, казалось, был абсолютно спокоен и наслаждался отпуском. Алтея думала, что он, вероятно, поставлен в тупик ее холодностью по отношению к нему, но не собиралась запутывать ситуацию еще сильнее, чтобы сохранять над Тони моральное превосходство. Она заметила, что Хэмиш делает небольшие паузы перед тем, как что-то сказать, а через несколько дней Тони объяснил ей, что подростком тот заикался и актерская работа помогла ему преодолеть недуг. Теперь Хэмиш тщательно обдумывал все, что собирался сказать, в отличие от Уайлдов, без перерыва галдящих, словно стая ворон.
С тех пор как Хэмиша бросила невеста, прошла всего пара месяцев. Эмма ушла от него к своему режиссеру во время национального турне «Норманнских завоеваний», и, по словам Тони, он до сих пор ужасно страдал из-за этого.
И все же было неплохо, что объектом первой влюбленности Корд стал милый, вежливый мужчина, который не зевал от скуки, слушая, как та громогласно и возбужденно излагает ему свои взгляды на современную музыку и рассуждает, кого из певцов она любит и почему… Алтея в таких ситуациях смотрела на дочь остекленевшими глазами, тогда как Хэмиш, неожиданно демонстрируя гораздо более выдающиеся, чем у нее, актерские способности, олицетворял собой неподдельное внимание. Да, Алтея была, несомненно, рада, что Тони пригласил Хэмиша.
