– Но знал его сестру, – сказала она с усмешкой. – Уж это ясно как день.
Я бросил тебя, Джулия. Ты не отвечала на письма, а я не писал снова, и я был слишком занят выживанием. Я бросил тебя.
– Надеюсь, она счастлива, – сказал он.
Алтея очень пристально посмотрела на него.
– Я тоже.
Запри, запри все как можно дальше… Тони на секунду прикрыл глаза и, открыв их снова, сфокусировался на шве чулок Алтеи и на рыжих кудрях на затылке, где ее волосы были убраны в шиньон.
– Заходи в дом, – с трудом выговорил он. – Забудь про него. Я хочу показать тебе, что еще тут есть.
Она улыбнулась ему через плечо, и он выпил под ее взглядом. Ее понимающая улыбка, ее невероятная красота, серьезность, мягкий шотландский акцент – все это было для него в новинку. Она казалась странноватой и еще не знала его, и он мог оставаться собой или той версией себя, которая ему нравилась, и поправки были не нужны. Возможно, с ней необходимость в них отпадет на какое-то время.
– Мне очень повезло, что ты доверяешь мне настолько, что позволила привезти сюда, – сказал он, пытаясь изобразить радость в голосе, но внутри его тошнило и трясло, пока они спускались к спальням.
Он соблазнил десятки женщин, многих из них здесь, и такие мизансцены отрепетировал в совершенстве. Только в этот раз ему было тошно. Он вцепился в перила.
Алтея шла впереди.
– Ты мне нравишься. Понравился сразу, как я тебя увидела. Вот и все, – сказала она в своей обычной беззаботной и спокойной манере.
Она пожала плечами, словно все действительно было так просто. Она повернулась к нему, и Тони споткнулся на последней ступеньке, держась за перила.
– Боже, – сказала она, пока он выпрямлялся. – Ты весь позеленел. Тебе плохо? Вот. – Она взяла его за руку. – Пойдем… о господи, свет выключен. Где выключатель?
Он слышал ее едва-едва. Гораздо безопаснее было оставаться на лестнице, держась за перила и слегка раскачиваясь, пока волны темноты и тошноты омывали его.
– Вот, – сказала она, снова беря его за руку. – Наверное, ты что-то не то съел. Заходи. Заходи и ложись.
– Нет. – Он вырвался, и на его глазах выступили слезы. – Нет!
– Пойдем, – настойчиво сказала она и попыталась мягко втолкнуть его в комнату. – Тебе надо присесть или прилечь, Тони…
– Нет. – Тони грубо пихнул ее, и она отлетела к стене коридора. – Я туда не пойду. Нет. Я не войду в эту комнату. Пожалуйста. – Он прочистил горло – все это было ужасно, и он только что своими руками все разрушил. Если бы он только мог убрать эти черные извилистые линии из своего поля зрения, а заодно и предобморочное чувство… – Прости, – сказал он, сжав руку Алтеи. – Мне так жаль…
И наступила милосердная темнота.
Тони очнулся, лежа на кровати в своей старой комнате. Узелки на розовом ворсистом одеяле щекотали его шею, словно пальцы, и это успокаивало. Он встал, потряс головой, и волна головокружения снова накатила на него.
Алтея сидела на краю кровати и с чем-то играла. Она посмотрела на него и сглотнула.
– Прости. Я нашла глазированные каштаны в кухонном шкафу. Очень вкусные. Боюсь, я почти все уничтожила. Вот, держи. Тебе нужно восстанавливать силы. – Она протиснула липкую карамельного цвета сладость между его губ. – А вот вода, запей.
– Спасибо. – Он приподнял голову и попил, после чего снова лег, глядя на нее. – Что это у тебя?
– Старая игра.
– О. – Он привстал, его сердце все еще выпрыгивало из груди. – Где ты ее нашла?
– Под кроватью. Прости, если я зря сунула туда свой нос, но она очень красивая. Эти плитки и эти металлические цветы. Что это?
Тони осторожно положил плитки и цветы назад в коробку из красного дерева, погладив рукой перламутрового дракона.
– Это набор для маджонга. Принадлежал моей двоюродной бабушке. Мы играли во время авианалетов.
Он убрал коробку обратно под кровать и улыбнулся ей. Не было смысла смущаться или играть свою обычную роль. Он пихал ее, он кричал, а потом потерял сознание.
– Прости за все это. Я… мне не нравится эта комната.
– Я уже догадалась. – Она отправила в рот очередной каштан. – Мой отец покупал сладости каждый раз, когда садился на поезд до Глазго. Прямо на станции, нигде больше. Но дед однажды избил его прямо там, на глазах у всех. Он забыл про это, пока брат не напомнил. Разум способен на удивительные вещи, не находишь?
Тони кивнул. День уже заканчивался; на улице не было ни дуновения ветерка. Запахи нафталиновых шариков, плесени, старых книг и дерева обволакивали и успокаивали его.
– Так что произошло в этой комнате? Или ты не хочешь рассказывать?
Он скривил рот, но ничего не сказал и покачал головой.
– Я был еще мальчиком… Я… прости.
– Ничего страшного. И это не мое дело. – Она встала и расправила длинную синюю юбку. В ее золотисто-каштановых волосах играл солнечный зайчик. – У тебя есть выбор, Тони. Можешь быть мальчиком из спальни до конца своих дней, а можешь оставить его здесь и выйти. Будет очень грустно, если ты выберешь первое.
– Да, – подтвердил он, глядя на нее. – Да, ты права.
Она съела еще один глазированный каштан и аккуратно закрыла коробку. Он продолжал смотреть на нее, в первый раз с момента их приезда ощущая покой. А потом открыл рот и, запинаясь, рассказал ей про все, что произошло в комнате, про Дафну, про Джулию и, конечно, про Дину.
Позднее, когда уже стемнело, он привел Алтею обратно вниз, и в темноте снял с нее пояс для чулок, корсет, шелковую блузку и юбку. С большой грудью и широкими бедрами, она была высока, словно богиня, и это было великолепно. Он взял ее там же, исступленно и яростно, а потом еще раз, нежнее. Сначала она реагировала безразлично, но потом словно воспламенилась страстью: удерживала его запястья над его головой, кусала его губу своими острыми белыми зубами, забиралась на него сверху, чтобы он мог держать ее за молочно-белые бедра, видеть, как волосы ниспадают на ее лицо, наблюдать, как она устраивается на нем, не упуская наслаждения – впервые, если не считать Джулию, он был с женщиной, которая получала неподдельное удовольствие от любви, которая хотела этого так же, как он.
Той ночью они спали в старой комнате Энта, а на следующее утро перебрались в хозяйскую спальню, и никто из них еще долго не заходил в комнату Тони без крайней необходимости. Минуют годы, прежде чем это снова будет иметь значение. Минуют годы, прежде чем призраки прошлого вернутся в их дом.
Глава 37
Лондон, 2014
– Дом выкрашен, все закончено на прошлой неделе, выглядит замечательно. Мебель тоже расставлена. Я только что пила кофе и смотрела на море. Этот вид на бухту… тут прекрасно, Бен. Теперь я понимаю, почему тебе здесь так нравилось.
