В 70 км к северо-востоку от Калуги, на р. Оке (на левом берегу есть речная пристань «Поленово) при впадении в нее р. Тарусы и в 36 км от железнодорожной станции Серпухов (на линии Москва – Тула), расположен старинный русский малый город Таруса, в котором живут менее 10 тыс. человек. В ХI – ХII вв. на месте Тарусы существовало поселение славян – вятичей; в 1246 г. Таруса впервые упоминается в письменных источниках как центр удельного княжества (владение тарусского князя Юрия, сына черниговского князя Михаила Всеволодовича); с конца ХIV в. Таруса вошла в Московское великое княжество, с 1776 г. стала городом Калужского наместничества (с 1796 г. – губернии). Географические особенности расположения Тарусы издавна определили его своеобразие как опорного пункта на р. Оке, ее стратегическую значимость и боевой, неизменно патриотический настрой ее жителей. Так, в 1380 г. в Куликовской битве погибла Тарусская дружина. Таруса много раз (1521, 1591 и др.) подвергалась нападениям крымских татар. В 1571 г. под Тарусой произошло ожесточенное сражение русских войск и войска крымского хана Девлет-Гирея. В ХVI – ХVII вв. Таруса оценивалась как важный укрепленный пункт «береговой» защиты по р. Оке на южных дальних подступах к Москве. В ХVIII в. р. Ока потеряла значение оборонительного рубежа, а новые торговые пути, а позже и линии железных дорог обошли Тарусу. Но это способствовало сохранению ее природного своеобразия, тишины и спокойствия. В Отечественную войну 1812 г. Таруса выполняла роль ближайшего тыла русской армии, снабжала ее продовольствием, одеждой, боеприпасами. В 1837 г. в Тарусе было 217 домов, 8 торговых лавок, бумажно-ткацкая фабрика и кожевенный завод. Еще раньше в ней открыли первое уездное училище (1849) и первую больницу (1832). В 1897 г. в Тарусе уже было три кожевенных и два кирпичных завода. Но с начала ХХ в. в жизни горожан этого маленького города год от года стали играть все большую роль художественные промыслы, в первую очередь вышевка. При этом с конца ХIХ в. стабильно увеличивалась значимость Тарусы как великолепного места для отдыха и творческого труда. Таруса стала любимым местом для жизни и отдыха многих художников, писателей, ученых. Отсутствие большого числа промышленных предприятий, редчайшая живописность местности, тишина и спокойствие в городе, красота и чистота р. Протвы прославили рекреационную значимость Тарусы. В конце ХIХ – ХХ вв. Таруса уже имела надежный статус культурного центра, связанного с именами очень и очень многих известных творческих личностей. В Тарусе жили и похоронены художник В.Э. Борисов-Мусатов (умер в 1905 г., надгробие работы скульптора А.Т. Матвеева, 1910), ученый-кристаллограф Г.В. Вульф, писатель К.Г. Паустовский, скульптор-анималист В.А. Ватагин. Живописная Таруса и ее окрестности очень привлекали и привлекают художников-пейзажистов. Здесь в разное время работали художники Н.П. Крымов, К.Р. Богаевский, В.Н. Бакшеев, А.В. Григорьев, поэты Н.А. Заболоцкий, Б.Ш. Окуджава и др. В Тарусе в теплое время года на даче Песочное (позже в ней открыли дом отдыха) до осени 1906 г. жила семья известного профессора И.В. Цветаева, в том числе и его впоследствии знаменитая дочь – поэтесса М.И. Цветаева.
Творческие личности активно стремились усилить кустарно-художественное развитие Тарусы. Со временем известность получила фабрика «Художественная вышивка», созданная на базе артели вышивальщиц, основанная в 1924 г. художницами В.Н. Поленовой и М.В. Якунчиковой. Затем в Тарусе создали завод НИИ художественных промыслов. Появилась в городе и своя теперь уже обширная картинная галерея с солидной коллекцией произведений живописи и графики. В 1963 г. по инициативе местных энтузиастов и при помощи московских художников создали на общественных началах очень небольшую поначалу картинную галерею, которую тарусяне тут же назвали малой Третьяковкой, ведь она обладает полотнами К.П. Брюллова, И.К. Айвазовского, П.Н. Крылова и других мастеров. И в наши дни многие художники приезжают в Тарусу, ведь пейзажи в ее окрестностях заслуженно считаются классическими для природы среднерусской полосы.
Таруса сохраняет свою природную и архитектурно-художественную привлекательность, еще в 1960-е гг. она получила статус природно-архитектурного заповедника. В Тарусе, раскинувшейся на возвышенном левом берегу Оки, хорошо сохранилась рядовая застройка ХVIII – начала ХХ вв., которая осушествлялась по плану (1777). Высотными историческими доминантами являются Воскресенская церковь (середина ХVII в., расширена и перестроена в 1900), Петропавловский собор (1758–1789) с трех-ярусной колокольней, Никольская церковь (ХVIII в.). Почти чудо, что эти религиозные центры и архитектурные памятники сохранились в Тарусе после советского атеистического лихолетья и временной оккупации города в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. (с 24 октября по 19 декабря 1941 г.). В наши дни Таруса остается почитаемым местом для отдыха и творческой деятельности, является она и центром сельскохозяйственного района Калужской области, где агропредприятия специализируются главным образом в области животноводства и овощеводства. Для многих знатоков и любителей русской поэзии и искусства Таруса в первую очередь остается местом, где жила в летние месяцы в детстве и юности поэтесса М.И. Цветаева (что нашло отражение в ее творчестве) и ее отец И.В. Цветаев, многое сделавший для науки и искусства России. Таруса также связана с жизнью сестер и брата М.И. Цветаевой, здесь умерла ее мать, похоронены сестра Валерия (Лера) и дочь Ариадна.
Иван Владимирович Цветаев (1847–1913), родившийся в семье бедного сельского священника в селе Дроздово Владимирской губернии и окончивший Владимирскую семинарию, учившийся в Киеве, смог окончить историко-филологический факультет Петербургского университета, стать преподавателем в петербургской гимназии, затем профессором Варшавского, потом Киевского университетов, а затем и Московского университета, в котором он стал заведующим кафедрой теории и истории изящных искусств. В Москве он также стал хранителем отделения изящных искусств (ему 35 лет), а затем директором (ему 53 года) Румянцевского музея. Именно он был инициатором и главным организующим началом в деле создания Музея изящных искусств имени императора Александра III (ныне Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) и первым директором этого музея (ему 65 лет). Огромное трудолюбие, неисчерпаемое терпение помогли ему, выходцу из провинции, сделать карьеру, заработать авторитет. И.В. Цветаев был полностью увлечен наукой, научными трудами; его научные достижения, их высокая оценка в обществе (и оказываемые ему почести), а также мечта его жизни – создать в Москве Музей изящных искусств и ее реализация не оставляли в его жизни много места для внимания и времени для дел его семьи. Когда Цветаеву было 44 года, умерла его 32-летняя жена Варвара Дмитриевна (урожденная Иловайская), остались сиротами 9-летняя дочь Валерия (род. 1882) и годовалый сын Андрей (род. 1890). Детям нужна была мать, а ему жена. Вскоре он женился на 22-летней Марии Александровне Мейн (1869–1906). К этому времени М.А. Мейн пережила первую неудачную любовь, избранник ее сердца не мог стать ее мужем (был женат), поэтому она решила выйти замуж просто за надежного человека. Брак с обеих сторон был не по любви, а по трезвому расчету, но он оказался удачным. У них родились две дочери – Марина (1892–1941) и Анастасия (1894–1993). Второй брак Цветаева длился 15 лет. Поскольку Цветаев был постоянно занят, всеми четырьмя детьми занималась его жена с помощью гувернанток. Младших детей учили дома гувернантки и учителя русскому языку, арифметике, истории, географии, а мать их сама обучала сольфеджио и игре на фортепиано. Из-за детей Марии Александровне пришлось оставить мечту об артистической карьере пианистки-виртуоза. Из девочек она решила сделать хороших музыкантш, поэтому в семье очень много внимания уделяли их музыкальному образованию. Всех детей ограждали от общения с другими детьми и чужими взрослыми; в Москве график их жизни был расписан по часам и был полностью под контролем матери и гувернанток. Мария Александровна была одержима желанием дать детям хорошее воспитание и образование, поэтому свободного времени у них почти не было. Сама она знала несколько иностранных языков, в том числе французский, немецкий, итальянский, имела богатые познания в литературе, страстно любила стихи и сама их писала, многое знала о достопримечательностях Италии, главным ее увлечением была музыка, тем более что ее учителем был пианист-виртуоз Николай Рубинштейн. Но Мария Александровна не могла самозабвенно обучать детей азам Православия и убежденно утверждать в их душах православные духовно-нравственные основы. Ее отец был немцем, а мать – полькой, причем с ощутимой долей еврейской крови. Мария Александровна как могла, чтобы следовать правилам, чтила Бога, но сполна осознать значимость Православия было не в ее силах. Вечно занятый на службе и увлеченной наукой Цветаев также не уделял религиозному воспитанию детей должного времени. В результате семья Цветаевых очень религиозной не была, в церковь ходили редко, даже перед Пасхой, строго не соблюдали Великий пост, не исповедовались и не причащались. Многое в жизни М.И. Цветаевой было предопределено особенностями семейного уклада в доме ее родителей, сказались влияние и их характеров на формирование ее личности, а также их недостаточное внимание к Православию и религиозному воспитанию детей, формированию прочного православного нравственно-духовного стержня – надежной основы их характера. Неудивительно, что Марина редко ходила в церковь, не соблюдала посты, не было у нее потребности в таинстве церковной исповеди. Православие и его нормы не стали для нее основой жизни. Когда 10-летняя Мария и ее младшая сестра Анастасия учились в швейцарском пансионе, то по воскресеньям всех учениц, в том числе и их, водили в костел на католическую службу, – и это не вызывало у русских православных девочек протеста. В 16 лет или немного позже увлеченная личностью Наполеона Марина в их московском доме в своей комнате заменила в красном углу святые образа, в том числе очень древнюю почитаемую в их доме икону, изображением великого завоевателя-корсиканца. Отец пытался помешать этому, но Марина настояла на своем. Для нее Наполеон был дороже православных икон. В 22 года Марина написала в письме В.В. Розанову: «Я совсем не верю в существование Бога и загробной жизни. Отсюда – безнадежность, ужас старости и смерти. Полная неспособность – молиться и покоряться. Безумная любовь к жизни, судорожная, лихорадочная жадность жить». Она не следовала православным нормам, жила как хотела, пренебрегала тем, что о ней скажут люди, написала в 23 года так:
