В первом десятилетии нового тысячелетия в 4 км вглубь моря от побережья Джумейры было начато строительство архипелага «Мир» – 300 насыпных островов, вместе составляющих Карту мира. На островах располагаются частные жилые владения. В открытом море были созданы искусственные острова в форме пальмы – «Палм-Джумейра», на которых построили отели, жилые дома и виллы и проложили монорельсовую дорогу. О размерах этих насыпных островов говорит и то, что это – второе по величине сооружение, воздвигнутое руками человека после Китайской стены. Их, как и порт, можно увидеть не только с околоземной орбиты, но и с поверхности Луны.
Дубайское метро
На месте машиниста поезда метро
Полковник Т.-Э. Лоуренс
Семь столпов дубайской мудрости
Для того чтобы понять, что представляли собой жители Аравийской пустыни – бедуины (современное население Дубая имеет три источника в виде племен, постоянно живших у моря (оседлых), племен, менявших место обитания море-пустыня, пустыня-море в зависимости от сезона (полуоседлых), и собственно пустынных кочевников-бедуинов), стоит обратиться к книге «Семь столпов мудрости» Т.-Э. Лоуренса, написанной им по совету драматурга Бернарда Шоу. Чтение этого труда дает полное представление об образе мыслей и отношении к окружающему миру, которое мало изменилось с тех пор, как британский полковник подбивал племена кочевников восстать против врага своей страны – турок. И ему это удалось, но лишь благодаря тому, что он сам стал думать как бедуин, начал верить в то же, во что верили они, смеяться над тем, что им казалось смешным, и полюбил пустыню так же, как и его «агенты в разработке».
Когда ему пришлось покинуть пустыню и возвратиться в «английскую жизнь», места для себя в ней он так и не смог найти и прожил недолго: его неожиданная гибель в 1935-м в автоаварии осталась во многом загадкой. Слишком ли он был не угоден кому-то, или слишком неугодна была ему жизнь в Дорсете, вдали от его настоящей и родной Аравийской пустыни?
Бескрайний океан песка
Но катастрофа мотоцикла случилась только через 12 лет, а пока вдохновитель и организатор Великого арабского восстания в 1923 г. выпускает книгу в количестве 128 экземпляров. «Бедуин здешней пустыни, родившийся и выросший в ней, всей душой слился с этой обнаженностью природы, слишком суровой, чтобы связать с ней судьбу по доброй воле, – по той очевидной, но невысказанной, причине, что здесь он оказался бесспорно и очевидно свободным. Он расстался с материальными связями, комфортом, всякими излишествами, избавился от вещей, осложняющих жизнь, чтобы обрести личную свободу, чреватую голодом и смертью.
В голоде как таковом он не видел добродетели; с ним остались маленькие пороки и даже кое-какая роскошь – кофе, пресная вода, женщины – все, что ему удалось сохранить. В его жизни были воздух и ветры, солнечный и лунный свет, открытые просторы и великая пустота в желудке. Не было ни обычных людских трудов, ни изобильной Природы; лишь небо над головой да земля под ногами, по которой до него не ступал ни один человек. Здесь он неосознанно приближался к Аллаху.
Искусственный остров Палм-Джумейра в макете
Бедуин не мог почувствовать Аллаха в себе: он слишком верил в то, что это он сам пребывает внутри Аллаха. Эта вера пустыни представляется невыразимой словами, да и мыслью тоже. Она скорее ощущается как некое влияние, и те, кто пришел в пустыню достаточно давно, чтобы не думать об ее огромных пространствах и пустоте, неизбежно приходили к Богу как единственному прибежищу и генератору ритма существования».
Да простит нас читатель за столь длинную цитату, но, согласитесь, наблюдения британского разведчика очень точны и во многом их можно применить и в наше время, интересуясь образом мысли, жизненной философией, моралью, жизненными установками и ценностями современных арабов Аравии.
Именно Лоуренс впервые приоткрыл завесу тайны над жизнью кочевников Аравии или, во всяком случае, своими романтизированными военными приключениями возбудил интерес в британском обществе к этим людям, а властителей страны – к ее богатствам. Во всяком случае, глубокое знание местных нравов и обычаев и неподдельное уважение к арабам, граничащее с восхищением, за которые кочевники платили ему верностью, позволило ему, встав во главе восставших племен жителей пустыни, в определенный момент войны сделать гораздо больше, чем всей английской армии на Ближнем Востоке.
Многое из написанного в «Семи столпах мудрости» пришло на ум автору во время жизни в пустыне в кочевьях бедуинов. Там он смог наблюдать условия, которые формируют характер и философию жителя Аравии. Всю свою жизнь бедуин проводил в постоянном общении с природой, примерно так же, как североамериканские индейцы формируют свое мировоззрение в прериях. Бескрайний океан песков, каменистые пустыни, где живое не может выжить, белое марево над головой днем и бездонное небо с мириадами ярких светильников-звезд сформировали жителя пустыни. Для такого человека не существовало бесконечных нюансов взаимоотношения с внешним миром, что характерно для жителя города. Привычка к свободе и подчинению только одному человеку – своему шейху, чувство клана, который всегда придет тебе на помощь и защитит в любой ситуации, право говорить на племенных собраниях то, что действительно думаешь, – все это создало характер независимый и неуправляемый со стороны.
Мироощущение бедуина возникало как результат жизни в одном ритме с пустыней, и все, что он видел перед глазами, давала ему пустыня и только пустыня. Ему было неизвестны ничего из того, что формировало образ мысли и поведение европейцев: там не было места ни театру, ни живописи, ни утонченной музыки и любовных интриг, ни рассказов об иных мирах, откуда возвращались капитаны каравелл, – всего того, чем жили культурные столицы Европы, в то время как бедуины веками странствовали по единственному им известному миру – морю пустыни. Всю духовную культуру, которая веками формировала европейский мир, арабам заменял Коран. И во многом продолжает делать это и в наше время. Их знания возникали лишь из личного опыта, а объяснение миру давала их религия – ислам.
Вера жителей пустыни отличалась от веры других арабов, настолько она была чиста и проникнута самим духом того мира, откуда и вышел пророк Мухаммед. Они ближе всего были к самому первоисточнику, ибо если бы мусульманский Бог искал пристанище на земле, то таким местом для него стала бы пустыня.
