Прасковья Ивановна Жемчугова (1768–1803) родилась в деревне Березино (Березина) в семье горбатого крепостного кузнеца графов Шереметевых – Ивана Степановича Ковалева и его жены Варвары Борисовны. В их семье было 4 сына и 2 дочери. Семья из 8 человек жила трудно, прежде всего потому, что ее глава крепко пил. Крестьяне отметили удивительный чистый и звонкий голос девочки Параши, которую приглашали петь на свадьбах и бабьих посиделках. Тогда одной из забав отца и сына графов П.Б. и Н.П. Шереметевых был театр, в котором играли их крепостные, обученные театральному делу. Почти в 8 лет Параша попала в набор способных малолеток, которых намеревались учить и сделать со временем крепостными актрисами и актерами. Семью Ковалевых перевезли в подмосковное имение Шереметевых Кусково, где девочка по воле хозяев получила великолепное по тем временам воспитание и образование. Она выучила французский и итальянский языки. Пению ее учили итальянцы, а затем – одна из выдающихся русских певиц ХVIII в. Сандунова; драматическому искусству ее обучала прима московской сцены Синявская; игре на арфе ее обучал знаменитый арфист Кордон; другие профессиональные навыки давали ей иные неординарные учителя. Она получила хорошее профессиональное сценическое и светское образование. Некрасивую, но ярко одаренную девочку заметил красавец 25-летний граф Н.П. Шереметев (1751–1809), очень образованный человек со слабым здоровьем (учился в Лейденском университете), большой знаток и любитель искусств, как и его отец. Вернувшись из заграничного путешествия в Кусково, он занимался лошадьми, развлекался охотой, театром, хорошенькими крепостными актрисами, которые все были в него влюблены. Параша не влюбилась, а полюбила молодого графа, она даже похорошела, расцвела, хотя не надеялась на его внимание. Но ее редкий сценический талант, дивный голос и высокие человеческие качества Н.П. Шереметев все-таки оценил. Она стала «барской пастушкой» (или «барской барыней», «канарейкой» – так в народе называли барских любовниц) в 13–14 лет, Н.П. Шереметеву тогда было 30 лет. Более 20 лет продолжались их близкие отношения. Их объединяли увлеченность сценическим искусством, музыкой, стремление нести людям добро, отсутствие корыстолюбивых намерений и несомненная интимная гармония. Жемчугова прожила всего 35 лет, из них 21 (1779–1800) год выступала на сцене крепостного театра графов Шереметевых. Ее сценическим талантом восхищались все, в том числе императрица Екатерина II, императоры Павел I и Александр I, митрополит Платон. Она была счастливой актрисой, но счастливой женщиной была немного – только в короткий период первого этапа романа с графом. Н.П. Шереметев был богатейшим женихом в России (имел 160 000 крепостных, ежегодную прибыль в полтора миллиона рублей, т. е. почти в 8 раз больше, чем у считавшегося исключительно богатым графа А.Г. Орлова-Чесменского), единственным наследником графов Шереметевых, приумножавших свои огромные богатства более 150 лет. Ему намечали в жены внучку императрицы Екатерины II – великую княжну Александру Павловну, а также дочь графа А.Г. Орлова-Чесменского – Анну Алексеевну Орлову-Чесменскую и им подобных. Н.П. Шереметев был последним в своем древнем роде и должен был продолжить его. Он понимал, что должен достойно жениться и продолжить их род. Когда Жемчуговой было 28 лет, а ему 45, он стал все чаще говорить ей о неизбежности их расставания. Она молчала, страдала, но не упрекала его, ни о чем не просила, кроме вольной, которую он ей все не давал. Только в ее 30 лет (после 17 лет близости) он все-таки дал ей вольную, но так и не смог сказать, как же он решает ее судьбу, как и не смог прервать их близкие отношения. Шереметев принес Жемчуговой – глубоко религиозному человеку, – редчайшие духовные страдания, вызвавшие ее нервную болезнь, усилившие ее чахотку (туберкулез), форсировавшие ее другие физические недуги.
П.И. Жемчугова
Она знала, что незаконное супружество, или сожительство без церковного брака, является тяжким грехом, в который вгоняет людей любовь, лишенная Божьего благословения, что не может принести счастья. Уже после 15 лет работы в театре у Жемчуговой стала быстро прогрессировать чахотка (которая была наследственной болезнью в ее роде по линии отца и матери). В 33 года врачи ей совсем запретили петь, стало ясно, что долго она не проживет. Врачи и духовники – ее и графа – говорили, что только женитьба на ней Н.П. Шереметева, может быть, ее спасет. К этому времени Шереметеву удалось достать «документы», подтверждающие якобы благородное происхождение Жемчуговой от польского шляхтича Ковалевского, попавшего в русский плен в 1667 г., его потомки стали якобы жить у Бориса Петровича Шереметева (1652–1719), петровского фельдмаршала. Благородное дворянское происхождение Жемчуговой облегчало организацию женитьбы графа на ней. Прасковью тяготила история с ее выдуманным дворянством, но ей пришлось с этим смириться, забыть свою девичью фамилию Ковалева и стать Ковалевской. В 1801 г. 50-летний Н.П. Шереметев и 33-летняя П.И. Жемчугова обвенчались, был заключен их тайный брак, свидетелей при венчании было только четверо. Через 2 года у них родился долгожданный сын. Роды прошли благополучно, роженица чувствовала себя хорошо. Но через 20 дней после родов она умерла, людская молва говорила, что ее отравили и также намеревались отравить младенца, что осуществить не удалось. Родственники Н.П. Шереметева не хотели, чтобы у него от жены – бывшей крепостной – был сын-наследник. Это лишало их возможности получить его наследство. К этому времени император Александр I уже признал брак Н.П. Шереметева, графиня П.И. Шереметева и ее сын Дмитрий были законными наследниками этого богатейшего графа со слабым здоровьем. От них другие возможные его наследники хотели отделаться любой ценой. Похороны графини П.И. Шереметевой были почти безлюдными. Знать и родственники Шереметева ее как жену графа (а не его «полюбовницу», «метрессу») не признавали. Не пришли разделить горе Н.П. Шереметева и поддержать его в тяжелый для него момент почти все многочисленные люди, которым он щедро помогал и которых поддерживал. Не пришли почти все и те, которым также очень много всю жизнь помогала сама П.И. Жемчугова-Шереметева, ведь чуть ли не все свои доходы она отдавала нуждавшимся, почти ничего для себя не скопила. Шереметев был безутешен, но он нашел силы для дела, задуманного вместе с любимой женой. Он продолжил создание приюта для бедных и убогих – Странноприимного дома в Москве – на 100–150 человек. Хотя Н.П. Шереметев беспредельно жалел о кончине жены, безгранично любил сына и обеспечил охрану его жизни, тем не менее он довольно быстро утешился с другой бывшей его крепостной актрисой, куда более красивой и молодой, чем умершая жена, – с крепостной Аленой Казаковой. Новая молодая метресса была ловкой, нарожала ему еще сыновей, которые (как и она) получили вольную и материальное обеспечение, стали именоваться баронами Истровыми. Но они его официальными детьми и наследниками не были. После смерти жены Н.П. Шереметев прожил 6 лет, умер он в возрасте 58 лет. Похоронили его рядом с женой в Александро-Невской Лавре.
