В 1842 г. королева Виктория пожелала получше ознакомиться со своими северными владениями. Первого же визита хватило, чтобы она полюбила горцев, восхитивших ее энергичностью и благородством. Привязанность была взаимной: шотландцам импонировало, что молодая королева ценит их культуру, участвует в их церемониях и даже учит гэльский язык (поговаривали, что она подмешивает виски себе в чай!). Дамские журналы запестрели клетчатыми платьями и накидками – Виктория ввела в моду тартан. Мужское население Лондона тоже заинтересовалось Шотландией, где, в отличие от промышленной Англии, еще паслись стада оленей. Что касается охоты, можно было довериться вкусу принца Альберта, страстного любителя пострелять дичь. Шотландия напомнила ему родную Германию, по которой Альберт, герцог Саксен-Кобург-Готский, все еще скучал.
После успешного визита в 1842 г. супруги зачастили в Шотландию. Путешествия не обходились без курьезов. К примеру, возник вопрос – где королеве остановиться в пути? Иногда Виктория и Альберт странствовали инкогнито и ночевали на постоялых дворах, но это были скорее забавы. Большую свиту в гостиницу не запихнешь. И Виктория нашла практичный выход: она писала владельцам усадеб, расположенных на ее маршруте, и вежливо просила их уступить ей дом на несколько дней. Однако не у всех дворян имелись запасные апартаменты. Именно так обстояли дела у маркиза Аберкорна, чье поместье расположилось на берегу озера Лагган. Пришлось потесниться. Детская перешла в полное распоряжение королевских детей, но младший сын маркиза, четырехлетний Клод, затаил обиду. И вот настал момент представления детей королеве. Мальчиков по обычаю нарядили в килты, юбки из тартана. Королева была довольна безупречными манерами старших детей, но когда очередь дошла до Клода… он встал на голову! Как истинный шотландец, нижнее белье под килтом Клод не носил. Мальчишку уволокли в сторону, как следует отчитали и попросили извиниться. Клод вновь предстал перед королевой… и опять повторил излюбленный трюк. Больше грубого мальчика ей не показывали. А уже в 1880-х гг. лорд Клод Гамильтон стал личным секретарем Виктории. Интересно, припоминала ли она ему ту выходку?
Но не вечно же скитаться по чужим людям. Настала пора обзавестись собственным жильем, тем более что королевский врач сэр Джеймс Кларк, сам выходец из Шотландии, нахваливал горный воздух – лучшее средство от ревматизма, досаждавшего супругам. Подходящее поместье нашлось в районе Дисайд, что в графстве Абердиншир. В Балморале было все, о чем можно только мечтать: великолепный вид на реку Ди и холмы Лохнагара, буйство зелени, но вместе с тем прозрачный и сухой воздух. Холодные массы с Атлантики орошали дождями западные склоны Шотландского нагорья, восточным же доставалось минимальное количество осадков. Королева влюбилась в Балморал с первого взгляда: «Казалось, что все здесь дышало свободой и миром и заставляло забыть о суетном мире и его горестях». Единственный недостаток Балморала, его скромные размеры, оказался преодолимым – принц Альберт перестроил усадьбу. Как писала растроганная Виктория: «Моя привязанность к этому маленькому раю растет с каждым годом, особенно потому, что все это – и планировка, и строительство – творение моего дорогого Альберта… повсюду виден отпечаток его руки и изысканного вкуса».
Придирчивые современники неоднозначно реагировали на «творение дорогого Альберта». Внешний декор замка в шотландском барониальном стиле не вызывал нареканий. Кто устоит перед элегантностью белого гранита, затейливыми башенками и шпилями, или розоватым вереском в саду? Но вот интерьеры… они англичан смущали. С маниакальным упорством супруги украшали комнаты тартаном. Обои и ковры, обивка мебели и бордюры вдоль потолка, даже линолеум в помещениях для слуг – от разноцветной клетки рябило в глазах! Принц Альберт придумал особый «балморальский» тартан, темно-серые и темно-красные полосы на сером фоне. По сей день этот тартан можно носить только с монаршего позволения.
Помимо строительных работ принц наслаждался охотой, благо дичь водилась в изобилии. На охоте Альберт преображался. Всегдашняя серьезность уступала место азарту, чтобы не сказать кровожадности. Иногда он стрелял в дичь прямо из окна кареты, а однажды уложил 19 оленей подряд! Каждый год в Балморале проходил охотничий бал, на котором гуляли егеря. Пляски до упада, дерганые тени от факелов, вдоволь виски… От танца так и веяло язычеством, но Виктория с удовольствием посещала бал даже после того, как в 1861 г. не стало ее супруга. Память об Альберте была для нее священна.
Злые языки судачили, что вдова задерживается в Балморале не столько из-за воспоминаний о муже, сколько из-за лихого шотландца Джона Брауна. Что ж, мистер Браун стал личным слугой и добрым другом королевы. Она отличала его за острый ум и не особенно сердилась, если он выпивал лишку – какой шотландец равнодушен к виски? Но даже если допустить, что их связь была чуть более близкой, чем отношения между хозяйкой и слугой, она тоже оказалась недолговечной. В 1883 г. мистер Браун скончался, а королева записала в дневнике, что такого потрясения она не испытывала с тех самых пор, когда ее покинул Альберт. Почти двадцать лет спустя, по инструкциям Виктории, в ее гроб положили всевозможные сувениры, напоминавшие об Альберте, а также локон Джона Брауна.
Вечер в замке Балморал. Гравюра с картины Карла Гаага
В 1896 г. Балморал посетили «Ники и Аликс» – российский император Николай II вместе с супругой Александрой Федоровной, внучкой Виктории. Хотя отношения между Великобританией и Россией оставались напряженными, Виктория рада была увидеть «дорогую Аликс» и свою новорожденную правнучку, великую княжну Ольгу. Для торжественного визита Николай облачился в униформу Scots Greys, а Эдуард, принц Уэльский, встречавший гостей, – в мундир Киевского драгунского полка. К досаде царя, погода выдалась попросту отвратительная, так что насладиться охотой ему так и не удалось (более того, он обрадовался, когда дядя Эдуард оставил его в покое и перестал гонять на охоту под проливным дождем)
[1].
Балморал остается действующей королевской резиденцией. В августе и сентябре он закрыт для туристов – королевская семья проводит там свои каникулы.
Инверари – романтический мезальянс
С именем Виктории тесно связан и замок Инверари (Inveraray) – родовое гнездо герцогов Аргайлов, жемчужина на берегу озера Лох-Файн, Аргайлшир. В 1744 г. Арчибальд Кэмбелл, третий герцог Аргайл, возвел замок из зеленовато-голубого гранита на месте крепости XV в. Новый замок напоминал декорации к романтической пьесе, ведь его архитектором был драматург Джон Ванбру, создатель Касл-Говарда и Бленхейма.
Уже в XIX в. в стенах Инверари действительно разыгралась любовная драма. Принцесса Луиза, дочь королевы Виктории, влюбилась в Джона Кэмпбелла, маркиза Лорна, юношу красивого, талантливого и остроумного. Хотя Кэмпбеллы всегда играли важную роль в истории Шотландии, для принцессы даже сын герцога был не пара. Королева долго не решалась благословить мезальянс, а когда все же дала согласие, помолвку Луизы и Джона восприняли в штыки все правящие дома Европы. Больше всех возмущался прусский король из династии Гогенцоллернов. Когда Виктория сообщила об этом будущему зятю, тот невозмутимо ответил: «Мадам, когда Гогенцоллерны только дорвались до власти, мои предки давным-давно правили Шотландией». Что тут можно ответить? Больше королева эту тему не поднимала.
