Но вернемся в Англию времен Эдвина Ласселя, когда выращивание сахарного тростника считалось делом достойным и праведным. Мистер Лассель прослыл человеком бережливым, что не мешало ему мечтать об уютном семейном гнездышке, желательно в несколько этажей. К строительству Харвуд-хауса он привлек Джона Карра, ведущего архитектора северной Англии и любимца местной знати. По проекту Карра было выстроено длинное прямоугольное здание в палладианском стиле, с колоннами и нишами для классических скульптур. Строительство Харвуд-хауса началось в 1759 г., а закончилось шестью годами позже. Ландшафтным дизайном занимался Ланселот Браун, интерьерами – столичный архитектор Роберт Адам. В свою очередь, Адам привлек к работе швейцарскую художницу Анжелику Кауфман и итальянца Бьяджо Ребекка. Расписанные ими панели украшают стены внутренней галереи Харвуд-хауса.
Эдвин Лассель скончался бездетным, и поместье перешло к его племяннику Эдварду, первому графу Харвудскому. Ему выпала честь принимать в Харвуд-хаусе великого князя Николая, будущего императора всероссийского. Николай Павлович посетил Йоркшир в декабре 1816 г. Осмотрев фабрики Лидса, великий князь вместе со своей свитой наведался в Харвуд, где его ожидал роскошный прием. Встречать Николая вышло все графское семейство. В 7 вечера позвонили к обеду, причем блюда подавались на золотых тарелках с золотыми же столовыми приборами – для гостя ничего не жалко! За банкетом последовал концерт: полсотни музыкантов услаждали слух гостей произведениями Генделя.
На следующее утро граф Харвудский устроил великому князю экскурсию по окрестным деревням. Больше всего Николая впечатлило, что встреченные крестьяне всегда были при деле. Никто не отлынивал от работы, все от мала до велика трудились на благо своего лорда. Деятельный Николай отнял у одного из работников лопату и посадил несколько молодых дубов, чем очень впечатлил англичан. Те как-то не ожидали, что русский принц подсобит по хозяйству. Погостив в Харвуде, российские гости отправились в Йорк, где посетили утреннюю службу в Йоркском соборе. Уже оттуда они поехали в Шотландию навестить герцога Аргайла.
Каменный сфинкс в Харвуде
В 1922 г. Генри Лассель, шестой граф Харвудский, взял в жены дочь Эдуарда V и тем самым породнился с королевской семьей. В XX в., когда для аристократов настали тяжелые времена, его дети умело распорядились доходами и сохранили семейное состояние. Хотя Лассели по-прежнему проживают в Харвуд-хаусе, им пришлось потесниться: усадьба с прилегающим парком и садом привлекает толпы туристов. А самым маленьким гостям больше всего нравятся не роскошные интерьеры или кухня Викторианской эпохи, а пингвины, которые плещутся в огромном бассейне. После экскурсии по дворцу и парку так приятно присесть на скамеечке и полюбоваться на этих неожиданных обитателей английского поместья.
Касл-Говард – поместье трезвенников
Название Касл-Говард (Castle Howard) обманчиво: йоркширская усадьба не является замком как таковым, т. е. зданием, сочетающим жилые и оборонительные функции. Поддерживая традиции, английская знать называла так свои дома, построенные уже после эпохи замков. Не остался в стороне и Чарльз Говард (1669–1738), первый владелец усадьбы.
Судьба всегда благоволила к Чарльзу Говарду, третьему графу Карлайлу. Он вовсю занимался политикой от партии вигов, в 1689 г. стал членом парламента, затем исполнял обязанности первого лорда казначейства. К 32 годам его положение упрочилось настолько, что Чарльз мог подолгу отлучаться из столицы, не опасаясь козней завистников. Но в родных пенатах графу недоставало уюта. Новые времена требовали архитектурных новшеств, и Чарльзу захотелось построить дворец в стиле барокко, равного которому не будет во всей Англии!
Сначала Чарльз обратился к архитектору Уильяму Талману, но джентльмены повздорили из-за финансов. Тогда граф принял смелое решение – задействовать своего приятеля Джона Ванбру. Необычность ситуации заключалась в том, что Ванбру, автор комических пьес, увлекался архитектурой, но скорее на любительском уровне. А поручить «строительство века» недоучке – это чистой воды безумие! Но Говард не боялся рисковать. В помощь Ванбру он нанял Николаса Хоксмура, помощника самого Кристофера Рена. Творческий тандем оказался на редкость плодотворным. Дерзкие замыслы драматурга в сочетании с безупречной техникой архитектора оправдали все надежды.
Проект усадьбы включал в себя элементы, несвойственные английской архитектуре того периода. Центральную часть дворца венчал огромный купол, при том, что купола еще не начали появляться на церквях, не говоря уже о домах знати (купол собора Св. Павла пока что не был достроен). В 1709–1712 гг. венецианец Джованни Антонио Пеллегрини расписал фресками купол и стены холла. К 1713 г. строительные работы завершились, но Ванбру с Хоксмуром так привязались к своему детищу, что продолжали украшать его вплоть до конца своих дней. Особое внимание они уделяли садово-парковому комплексу. Ванбру спроектировал павильон «Храм Четырех Ветров», Хоксмур чдобавил мавзолей, пирамиду и обелиск.
Купол Касл-Говарда
Очень лестно о Касл-Говарде отзывался Гораций Уолпол: «Откуда же мне было знать, что я увижу одновременно и дворец, и город, и крепость с храмами на возвышениях и лесами, достойными приютить друидов, с рощами на холмах, с великолепнейшей лужайкой, что простирается до горизонта, и мавзолеем, в котором хочется быть похороненным заживо! Огромные дворцы встречались мне и прежде, но столь величественные – никогда».
Самыми эксцентричными жильцами Касл-Говарда считаются Джордж (1843–1911), девятый граф Карлайл, и его супруга Розалинда (1845–1921), урожденная Стенли. Джордж Говард был талантливым художником и оставил немало иллюстраций к балладам, песням и сказкам. Пока граф стоял за мольбертом, хозяйством заправляла его жена. Бережливость графини доводила слуг до белого каления. Она отменила старинный обычай, по которому огарки свечей доставались дворецкому. Она прогнала всех лакеев, а на их место наняла горничных гренадерского роста. В заграничных разъездах ей ничего не стоило собрать чемоданы и покинуть отель, если за освещение номера требовали дополнительную плату.
За хлопотами по хозяйству графиня не забывала о своем общечеловеческом долге. Она активно боролась за самоуправление Ирландии и женскую эмансипацию, но ее идеей фикс оставалась трезвость. В 1903 г. Розалинда даже возглавила Национальную женскую ассоциацию трезвости. Джордж Говард, который и сам капли в рот не брал, поддерживал начинания жены. Зато на трезвенников взъелись крестьяне – еще бы, ведь Говарды закрыли все пабы на своих землях. О графине поползли злобные слухи – будто бы она опустошила погреба и вылила в озеро драгоценное вино. В опровержение домыслов, графиня сообщила журналистам, что избавилась от испорченного вина и что «даже алкоголик в пьяном угаре не пригубил бы эту смесь плесени и вонючей жижи». Нужно ли говорить, что никто ей не поверил?
