Елизаветинская усадьба напоминала королевский двор в миниатюре: здесь проживало семейство хозяев, фрейлины и слуги низшего звена. Любопытно, что работу по дому в те годы выполняли в основном мужчины – не только заведовали конюшнями, но готовили, занимались уборкой, мыли посуду. Из женской прислуги в Хардвике держали только камеристок, нянек и прачек. Отдельных спален у челяди не было, поскольку звонки, соединявшие хозяйские покои с людской, еще не вошли в употребление. Слуг подзывали криком, так что они всегда находились поблизости, а спали на лестницах и в коридорах.
Даже в самых просторных усадьбах комнаты были многоцелевыми: столовая служила гостиной и бальным залом, спальня – кабинетом. Именно такая картина наблюдалась в Хардвике. Вместе с тем повседневная жизнь в усадьбе протекала помпезно. Каждая трапеза превращалась в спектакль: торжественная процессия забирала блюда на кухне, поднималась по бесчисленным лестницам, пересекала центральный холл, где слуги вставали навытяжку, приветствуя хозяйский обед, и вносили блюда в столовую. Нужно ли говорить, что еда уже успевала остыть?
В свободное время Бесс Хардвик вместе с камеристками занималась рукоделием. Ни в одной другой усадьбе не найдется такой великолепной коллекции шпалер, вышивок, аппликаций на ткани. Для вышивки использовались отрезы шелка и бархата, причем многие из них в прошлой жизни были ризами – после роспуска монастырей церковные облачения достались аристократкам. Еще до постройки Хардвик-холла Бесс частенько вышивала вместе с Марией Стюарт. Хотя королева ни разу не переступала порог Хардвик-холла, дербиширцы упорствуют во мнении, что некоторые вышивки – дело ее рук. Легенды оказались настолько живучими, что гости, включая писательницу Энн Рэдклифф и королеву Викторию, приезжали посмотреть, где же томилась несчастная Мария.
Во время визита в Хардвик-холл не пропустите зал для приемов. Стены здесь задрапированы брюссельскими шпалерами и отделаны лепными фризами, изображающими Диану-охотницу – реверанс в сторону Елизаветы, которую сравнивали с девственной богиней. Кажется, что сама несгибаемая Бесс вот-вот пройдется по залу и окинет горделивым взглядом свое сокровище.
Чатсворт-хаус – сокровище герцогов Кавендишей
Чатсворт-хаус (Chatsworth House), роскошный дворец на севере Дербишира, обязан своим существованием Уильяму Кавендишу (1640–1707), первому герцогу Девонширскому. А точнее – его неуживчивому характеру. Как-то раз, когда Кавендиш наведался во дворец Уайтхолл, один из придворных дерзко с ним заговорил. Граф схватил наглеца за нос и хорошенько отходил тростью. На радость Якову II, который терпеть не мог Кавендиша, забияку-графа оштрафовали на 40 000 фунтов и сослали в родное имение Чатсворт. Там он прожил безвылазно до начала Славной революции 1688 г., когда Якова сменил Вильгельм Оранский. Даже из ссылки Кавендиш принимал деятельное участие в государственном перевороте, и новый король наградил его герцогством. А когда Кавендиш случайно столкнулся с нахалом-придворным на аукционе, то вновь поучил его тростью – по старой памяти!
Каскад в Чатсворте
Будучи в опале, Уильям Кавендиш занялся перестройкой своего родового гнезда. Чатсворт выстроила его прапрабабка, несгибаемая Бесс Хардвик, но к концу XVII в. архитектурный стиль усадьбы безнадежно устарел. Башни и огромные окна уже не тешили взор. Образцами для подражания стали Италия и Франция, так что на дворцах знати появлялись фронтоны, колонны и резьба по камню. На первых порах Кавендиш намеревался обновить южный фасад, но махнул рукой и выстроил усадьбу заново.
Южный и восточный фасады спроектировал Уильям Талман (1650–1719), тогда еще малоизвестный архитектор. Работа с Кавендишем стала для него боевым крещением. То и дело заказчик вносил поправки в чертежи, а если ему не нравился результат, немедля приказывал все снести. Иными словами, это был классический «клиент из ада». Талман рвал на себе волосы, рабочие роптали, но строительство продолжалось.
Для стен был выбран камень теплого, золотистого оттенка, благодаря чему усадьба издали напоминает облитое медом лакомство. Над окнами первого этажа вознеслись каменные оленьи головы с герба Кавендишей, причем рога у оленей настоящие. Росписью стен и потолка занимался француз Луи Лагерр, помогал ему художник-декоратор Антонио Веррио. Озорной итальянец не преминул свести счеты с экономкой, которая отгоняла его от горничных, и запечатлел ее на потолке в образе ведьмы.
В 1696 г. герцог отстранил от работ Талмана, посчитав, что тот намеренно завышает расходы, и дальнейшей планировкой усадьбы занимался Томас Арчер (1668–1743). К моменту кончины герцога в 1707 г. усадебный комплекс был полностью завершен. Из окон восточного фасада открывались виды каскада, последнего и самого впечатляющего творения герцога Девонширского.
Усадьба Чатсворт хорошо знакома поклонникам Киры Найтли и Ральфа Файнса, ведь именно здесь проходили съемки фильма «Герцогиня» (2008). На самом же деле Джорджина Кавендиш (1757–1806), жена пятого герцога Девонширского, редко посещала Чатсворт. Большую часть времени супруги проводили в Лондоне, где Джорджина активно занималась как политической, так и светской жизнью. Ослепительная красота и живой ум герцогини очаровали столичное общество. Ей прощали и безудержную игру в карты, и уклад семейной жизни, скандальный даже по щедрым меркам XVIII в. В лондонском особняке Девоншир-хаус вместе с супругами проживала леди Элизабет Фостер, или «леди Бетти», любовница герцога и верная наперсница герцогини. Это был то ли гарем, то ли «шведская семья». Джорджина Кавендиш родила мужу троих детей (а также дочь от политика Чарльза Грея), леди Бетти – еще двоих. За исключением незаконнорожденной дочери герцогини, детей воспитывали сообща.
Уильям Кавендиш (1790–1858), старший сын герцога, унаследовал отцовский титул в 1811 г. «Герцог-Холостяк» любил веселые пирушки, зато от политики держался в стороне – из-за глухоты не мог расслышать речи в палате лордов. Всю свою кипучую энергию он вложил в любимую усадьбу. На ее благоустройство герцог потратил 40 лет и около миллиона фунтов стерлингов. Переделка северного фасада была поручена архитектору Джеффри Уайтвиллу.
Герцогиня Джорджина Кавендиш
В Чатсворте бросается в глаза изобилие поделок из малахита, которыми шестой герцог обзавелся во время визита в Санкт-Петербург в 1826 г. В российской столице герцог познакомился с императором Николаем, и тот усыпал гостя щедрыми дарами. Чтобы отблагодарить императора за доброту, Уильям Кавендиш пригласил его в дербиширскую усадьбу. Когда в 1844 г. Николай прибыл в Англию, в преддверии его визита герцог построил в Чатсворте грандиозный фонтан.
К сожалению, до Дербишира царь так и не добрался, зато фонтан продемонстрировал мастерство Джозефа Пакстона (1803–1865), главного садовника Чатсворта. Герцог повстречал двадцатидвухлетнего Пакстона в Чизике, где тот заведовал оранжереей Садоводческого общества, и переманил его в дербиширскую усадьбу. Пакстон превратил невнятный ландшафт Чатстворта в настоящий шедевр. За прозрачными стенами теплиц цвели экзотические растения, включая викторию амазонскую – самую крупную кувшинку в мире, для которой Пакстон выстроил отдельную оранжерею. От малых конструкций из стекла и металла Пакстон перешел к проектам посерьезнее. В 1850–1851 гг. по его проекту был создан Хрустальный дворец, самое известное здание викторианской эпохи.
