– Лестница в шкафу опустится, – громко сказала я, – она, наверное, складная, а с помощью псинки раскладывается.
– Близко, да не то, – воскликнул Потапов, – лестничный марш стационарный, но Лампа кое в чем права. Собачья морда включает механизм, он убирает ступени, начиная с третьей.
– Это как? – не поняла я. – Куда опускает? Зачем?
– Ты идешь вниз, – начал объяснять Потапов, – лесенка неудобная, узкая, крутая, перил нет. Надо идти осторожно, медленно. Раз ступенька, два… всего их двенадцать. Ты становишься на третью, а она вдруг резко уходит из-под ног, и все последующие тоже схлопываются. Что случится с человеком, если у него из-под ног неожиданно ушла опора? Даже если есть за что ухватиться, вероятность его падения очень велика. А в нашем случае перил нет, стены гладкие. Упс! И летишь головой вниз.
– Зеленов специально сбрасывал с лестницы тех, кого приглашал спуститься в, так сказать, операционную? – уточнил Макс.
– Не знаю, для какой цели это было устроено, – ответил Потапов. – Высота приличная, пол твердый, падение неожиданное. Легко шею сломать, позвоночник, ноги.
– С ума сойти! – подпрыгнула я.
– То-то эксперт говорил: «Вроде он с лестницы рухнул, а на теле нет характерных травм, которые возникают, когда человек по лестничному маршу катится». Последний нюанс. Сами знаете, определение точного времени смерти не всегда дело простое. По результатам экспертизы получается, что Зеленов умер раньше Ушакова. Избавьте меня от рассказа о трупных синих, зеленых и серых мухах вкупе с их яйцами и личинками, о которых с восторгом вещал эксперт. Просто примите как факт. Филипп погиб примерно за сутки до Ушакова. Возникает вопрос: как муж Ксении открыл гостевой дом?
– У жены есть ключи, – ответила я.
– Хорошо, пусть он изловчился, сделал дубликат, это возможно, – согласился Михаил, – связка лежала где-то в квартире, постоянно она Ксении не нужна. Василий мог ее тайком взять, потом вернуть. Но есть вопрос: зачем Ушаков приехал к Филиппу? Нет ответа. Думайте. И я мозгами раскидывать буду.
Макс посмотрел на Костина, Володя пожал плечами. Я встала.
– Извините, мне надо ехать в школу, Киса ждет платье и все остальное.
Глава 31
– Я надела самый подходящий наряд, – обиженно говорила Киса, когда мы после окончания торжества поехали домой, – все экологичное. Ни намека на химию! А награду дали другому.
– Не расстраивайся, солнышко, – попросила я.
– Приз получил Костя, – жаловалась Киса, – а он пришел в джинсах и рубашке, которая даже издалека видно, что синтетическая.
– Отец мальчика главный спонсор школы, – напомнила я.
– И поэтому его надо лучшим назначить? Это честно? – возмутилась девочка.
– Нет, – сказала я, – но гимназии нужны деньги. Не получит Константин первое место, обидится, пожалуется отцу, а тот рассердится, и прости-прощай помощь. Ни одно жюри не бывает полностью объективным, всегда находится участник, чьи родственники оказали помощь в проведении конкурса или решили личные проблемы судей. У тебя был самый правильный наряд, и все поняли, что именно ты достойна приза.
– Думаешь? – слегка воспряла духом Киса.
Я решила сделать ей приятное:
– Я считаю тебя победительницей. Давай заедем в кафе, выпьем чаю с пирожными?
– Лучше вместо сладкого купить кошку! – выпалила Киса.
– Кого? – спросила я.
– Кошку, – повторила девочка.
– Я люблю животных, – сказала я, – но у нас живут Фира и Муся. Как мопсихи отреагируют на котенка, неизвестно. Вдруг они его не примут?
Киса захихикала.
– Лампуша! Одна фирма придумала ежедневник в виде кошки, она сидит на столе. Ты ей диктуешь свои дела, она их записывает, а утром говорит: «Не забудь, в двенадцать большая перемена». Правда, прикольно?
Мне «кошка» показалась совершенно ненужной. Особых дел у Кисы нет, расписание у нее стандартное: школа – спортивная секция – дом. Или гимназия – урок английского – квартира. Зачем ей ежедневник? Но на личике Кисы отчетливо читалось желание получить эту замечательную кошку. Ясное дело, она позабавится электронной ерундой и забросит ее на антресоль. У нас там уже хранятся детское караоке и швейная машинка, и набор для шитья туфель, и еще много всякого разного, о чем мечтала Киса и что ей быстро надоело. Но учитывая, что ей не достался приз за лучший экологический костюм, я кивнула.
– Отлично. Не едим пирожные, от них только попа растет, рулим за кошкой.
– Ура! – закричала Киса. – Лампа! Спасибо!
– Где она продается? – спросила я.
– Только в одном месте, – зачастила Кисуля, – магазин «ОГО», туда все за ежедневником ездят. Шумиловская улица. Далеко, да?
Я посмотрела на навигатор.
– Не страшно.
– Какую лучше купить? – оживилась Киса. – Розовую? Синюю? Черную? Хотя нет, последняя для мужчин.
Обсуждая цвет кошки, мы добрались до места и вошли в магазин. Покупателей почти не было, у прилавка стояла женщина с девочкой лет семи, та увидела нас и заканючила:
– Мам, мам, мам!
– Ниночка, – ласково сказала женщина, – мы с тобой пришли сюда за экраном, на котором можно рисовать пальцем. Так?
– Да, – уныло согласилась малышка.
– Ты его очень просила!
– Да.
– А теперь тебе нужен ежедневник?
– Да, – призналась дочь, – очень.
– Давай отойдем на некоторое время от прилавка, – попросила мать, – видишь, тетя с девочкой вошли в магазин. Они собираются что-то купить.
– Кошку! – выпалила Киса. – Вон ту, розовую!
Продавец, парень лет двадцати, посмотрел на женщину.
– Вы ее берете?
Та покачала головой.
– Такого цвета у нас одна единица товара, – пояснил юноша. – Если не берете, отдам ежедневник им.
Малышка обернулась и прошептала:
– Моя кошка! Розовая!
По круглощекому личику полились слезы.
– Конечно, конечно, – быстро заверила я.
– Лучше синюю взять, – подхватила Киса, – не волнуйся, не заберу розовенькую.
– Ниночка, – устало произнесла мать, – я не могу сейчас купить игрушку. Мы ехали за экраном. На него у меня деньги есть. На что-то другое нет.
– Не нужен мне рисовальник, – зарыдала девочка. – Кошку хочу!
– Денег нет, – заявила мать, – можешь сколько угодно рыдать, богаче от этого мы не станем.
– У папы возьми! – нашла выход дочка.
Мать погладила ее по голове.
– Он уехал.
