– Майя, что у тебя с головой? Требовать от младенца того, что он в силу возраста понять не может, – преступление. За что ты сына ненавидишь?
– Из-за него у меня больше детей не будет, – зарыдала психопатка.
– Кто это сказал? – осведомилась Анна Сергеевна.
– Акушер в роддоме, – ответила Майя.
– Другие врачи что говорят? – не отставала моя мама.
– Не знаю, не люблю бегать по докторам, – заканючила Майя.
И мама чуть ли не силой отвела ее к опытному специалисту. Тот удивился:
– Не беременеете? Ну так рано вам второго заводить, первый еще сидеть не научился. Я не вижу проблем, вы здоровы. Пусть обследование пройдет ваш муж. Интимная жизнь регулярная? Когда вы в последний раз пытались зачать ребенка?
– Сыну исполнился месяц, я сказала: «Хочу еще девочку», – пробормотала самозабвенная чистюля. – Петр буркнул: «Мне и одного хватает». Ну и все.
– Что вы имеете в виду под фразой «ну и все»? – поинтересовался гинеколог.
– Муж ушел спать в другую комнату, – пояснила Майя, – ко мне не приближается.
– Знаю только один случай, когда ребенок был зачат без отца, – воскликнул доктор, – остальным женщинам, чтобы забеременеть, необходим мужчина. Вы совершенно здоровы.
Моя мама, наплевав на все приличия, подслушивала под дверью кабинета и чуть не заорала от негодования. Когда они с Майей вернулись домой, Анна пошла к Петру и высказала ему все, что о нем думает.
– Не виноват я ни в чем, – отбивался от нее психиатр, – всякий раз, когда я пытаюсь приблизиться к супруге, у нее что-то болит.
– Когда мальчик начнет ходить, сделай своей бабе ребенка или отправь ее в психушку! – заорала мама.
Петр предпочел первый вариант, и когда Филу исполнилось два года, у него появилась сестра Флора. Няня стала заниматься и братом, и сестрой. Майя продолжала тереть полы и причитала:
– Еле-еле родила! Сын меня инвалидом сделал!
– М-да, – крякнул Макс, поворачивая руль.
Ксения вздохнула и продолжила рассказ, я слушала ее не перебивая.
Разница в возрасте детей Зеленовых была минимальной. Они могли стать очень близкими друзьями. Но Флора с раннего детства вредничала, малыши совершенно не совпадали по темпераменту. Фил был тихий, молчаливый, любил раскрашивать картинки, собирать головоломки. Девочка же ни секунды не могла оставаться на одном месте, рот у нее не закрывался. Флора пошла в школу в семь лет, вместе с ней отправился в первый класс и брат. Почему его не отдали, как положено, в шесть-семь лет?
– Пусть сидят вместе за партой, – решила Майя, – мне тогда будет легче следить за их занятиями, проверять домашние задания.
Постоянно говоря о том, как она мечтает о большой семье, как страдает, что из-за подорванного здоровья родила только двоих, Майя на самом деле не испытывала никакой потребности в детях. Ни сын, ни дочь были ей не нужны. Ей требовался повод для демонстрации своих тяжких страданий. После рождения Флоры она принялась причитать:
– Очень горько знать, что твоя мечта о доме, полном детей, никогда не осуществится. Беременность и роды совершенно подорвали мое здоровье. Я раздавлена физически и морально, уничтожена как женщина.
Чем старше становились дети, тем яснее Ксения понимала: у Флоры и Филиппа нет ничего общего. И, заканчивая школу, они выбрали разные вузы. Девушку привлекала карьера киноактрисы, а парень готовился в медицинский. У Флоры в дневнике стояли одни тройки, у Фила – только пятерки. Ксюша, в то время уже сирота, жила у Зеленовых. Ничто не предвещало беды, жизнь текла как обычно. А потом наступило двадцать восьмое мая.
Ксюша и Филипп в этот день отправились на занятия, они посещали подготовительные курсы в своих вузах. Флора поехала к педагогу, который учил с ней стихи и отрывки из романов для выступления на творческом конкурсе. Двоюродные брат и сестра вернулись домой поздно вечером и разбежались по своим спальням. Утром они узнали, что Флора не ночевала дома.
Глава 24
В квартиру явилась милиция, Майя свалилась на диван и зарыдала. В комнате вместе с ней находились муж, оперативники, Филипп и Ксения.
– Куда она могла деться? – недоумевал отец.
– Вы уж так не переживайте, – сказал один из оперов, – ей не пять лет. Восемнадцать уже. Может, у любовника осталась.
– Флора совсем ребенок! – парировал психиатр.
– Эхе-хе, – протянул представитель закона, – родители всегда так говорят, а потом выясняется, что их девочка давно не девочка. И вообще она скоро ребенка родит!
Майя вскочила с кровати.
– Флора беременна? Ужас! Это Фил виноват! Это он!
– Сестра спала с братом? – уточнил дознаватель, которого эта информация не шокировала.
– Да вы что! Она же моя сестра, – обомлел юноша.
– И такое случается, – заметил мент.
– Он не проследил за Флорой, – впала в истерику Майя, – я велела ему приглядывать за девочкой. За моей принцессой! За солнышком!
– Она взрослая, – попытался отбиться брат, – у нас разницы в возрасте почти нет.
Майя бросилась на него с кулаками.
– Ты, ты, ты всегда ненавидел лапочку! Она беременна! Умерла в родах.
– Кто сказал? – снова без всяких эмоций уточнил дознаватель.
Но его уже никто не слушал. Мать схватила со столика поднос и ударила сына. Тот схватил ее за руку. Майя завизжала:
– Петя! Негодяй хочет меня убить! Зарезать!
– Дамочка, чушь не несите, – поморщился дознаватель, – это вы на парня напали, а он вас просто за запястье схватил.
– Петя! – заорала Майя. – Выгони всех! Немедленно убирайтесь! Ботинки не сняли, натоптали тут.
– Да пошла ты, – неожиданно разъярился всегда интеллигентный муж, встал и ушел.
Майя поняла, что супруг всерьез разозлился, и изобразила приступ эпилепсии…
Ксения замолчала.
– Флору нашли? – спросила я.
Ушакова покачала головой:
– Нет. Все окончилось очень плохо. Девушка словно испарилась. Никаких следов. Единственное, что удалось узнать: она позвонила преподавателю и предупредила, что не придет, мол, мама заболела, педагог ей поверил. Куда Флора отправилась?
– Может, она просто сбежала из дома? – предположил Костин. – Влюбилась и уехала с кем-нибудь.
– В милиции так и решили, – согласилась Ксения. – Из шкафа пропали вещи, немного: пара платьев, джинсы. Уже не помню, что еще. Исчез паспорт, кое-какие мелочи, косметика!
– Сбежала! – сделал вывод Костин.
– Понятно, – буркнул Макс. – И больше она не появлялась? Чем же девушке так родители досадили? Или любовь ее ослепила?
