– Разумеется.
– Вы не могли бы вспомнить все, что делал Антон в последний день на работе, за два дня до смерти? Это было…
Секретарша побледнела, сжала руки перед грудью и охрипшим от волнения голосом проговорила:
– Двадцать третье сентября. Я очень хорошо помню этот день. Но вы правы: чтобы не ошибиться, возьму ежедневник.
Она прошла к своему столу, достала из ящика толстый блокнот, вернулась.
Людмила решила начать с самого утра, насколько она знала, Антон дома никогда не завтракал, только выпивал стакан минеральной воды без газа.
– Вот этот день – двадцать третье сентября… Антон Константинович пришел, как обычно, в девять часов. На девять тридцать у него было назначено совещание с руководителями объектов…
– Простите, Маргарита Владимировна, – перебила ее Людмила, весьма кстати вспомнив отчество секретарши, – мой вопрос может показаться вам необычным и даже глупым, но Антон пил кофе?
– Да, как всегда, – ответила секретарша, не задумываясь, – примерно в пять минут десятого…
– Вы сами варите… варили ему кофе?
– Да, разумеется. – Маргарита явно была удивлена таким вопросом. – Я никому этого не доверяю, я знаю, какой он любит – очень крепкий и сахару три ложки…
Она сообразила, что говорит про своего покойного шефа, как будто он не умер, и смешалась. Но Людмила не обратила внимания и продолжила допрос:
– И никого, кроме вас, в это время не было в приемной?
– Никого, – голос секретарши прозвучал уверенно, – а в чем дело, Людмила Михайловна?
– Да так, ни в чем, я просто хочу прояснить для себя кое-какие вопросы… значит, вы сварили ему кофе, отнесли в кабинет. После этого к нему кто-нибудь заходил?
– Только в половине десятого пришли на совещание начальники объектов – Смирнов, Рукавишников, Карнович…
– Вы приносили им чай, кофе, еще что-нибудь?
– Нет, у них разговор тяжелый был, Карнович сроки срывает, у Рукавишникова с подрядчиками проблемы, у Смирнова авария, так что им было не до кофе…
– Вы так подробно знаете, о чем был разговор?
– Нет, вы не думайте, я не подслушивала! – Маргарита покраснела. – Просто Антон Константинович говорил… на повышенных тонах, а когда он так говорит, у меня все слышно…
Вдруг выражение лица секретарши удивительным образом изменилось, и она проговорила с испугом:
– Людмила Михайловна, вы все спрашиваете меня про чай, кофе… вы думаете, что Антон Константинович… что Антона Константиновича… что его…
Маргарита не смогла выговорить слово «отравили», но видно было, что оно вертится у нее на языке.
– Нет, я пока ничего такого не думаю, – прервала ее Людмила. – Я просто пытаюсь восстановить его последний день.
– Но кто мог… кто мог его… – повторяла Маргарита непослушными губами. – Нет, это невозможно!
И вдруг чопорная, подтянутая, ответственная Маргарита уронила голову на стол и разрыдалась.
Людмила этого совсем не ожидала. Она испытывала не столько сочувствие, сколько раздражение и неловкость. Что ей, утешать секретаршу покойного мужа? И потом, больше месяца уж прошло, с чего это ее так разбирает?..
Впрочем, Маргарита быстро опомнилась, последний раз всхлипнула и проговорила, вытирая расплывшуюся тушь:
– Людмила Михайловна, извините… не подумайте чего-нибудь… я понимаю, вы – вдова, а я тут при вас раскисла. Это не повторится. Не подумайте плохого. Просто мы с Антоном… Антоном Константиновичем выросли в одном дворе, в одну школу ходили…
Маргарита сделала паузу, как будто ей было трудно продолжать, но все же взяла себя в руки и снова заговорила:
– Он в пятом классе одного мальчишку побил, который не давал мне проходу. А когда меня муж бросил три года назад, я в бедственном положении очутилась. Денег нет, сын болен… звонила всем, кого знаю, насчет работы. Никто не помог, только Антон… Константинович откликнулся. Ну, в общем, мы с ним старые друзья, и я… я очень расстроилась.
– Я понимаю, – сухо ответила Людмила. – Я тоже… очень расстроилась. Но давайте вернемся к нашему вопросу. До какого времени продолжалось это утреннее совещание?
Маргарита вытерла глаза, выпрямилась и снова приняла деловой и сосредоточенный вид.
– До одиннадцати, – сообщила она, сверившись с ежедневником.
– Что было после этого?
– После этого… – Голос Маргариты стал неуверенным, она опустила глаза.
– Ну же! – поторопила ее Людмила.
– После этого ему позвонила Юлия… Юлия Борисовна… это…
– Я знаю, кто это, – холодно отчеканила Людмила.
– Да? – Маргарита взглянула на нее с удивлением и даже испугом. – Вы… знаете?
– Теперь знаю, – подчеркнула Людмила. – Она позвонила, что было дальше?
– Антон Константинович вышел к ней, отсутствовал примерно полчаса. Думаю, что они встречались в кафе на Седьмой линии, по крайней мере, там их видели много раз.
– Дальше, – проговорила Людмила, стараясь не показать своих эмоций и думая, что если она все-таки станет владелицей фирмы, то эту секретаршу непременно уволит.
– Дальше… дальше Антон Константинович вернулся, к нему приезжал Востриков из банка, по поводу продления кредита, это было в двенадцать тридцать. Востриков уехал в двенадцать сорок, а на час тридцать у Антона Константиновича был назначен обед с Олегом Владимировичем Глухаревым. Я заранее заказала его обычный столик в ресторане «Каналетто» на Малом проспекте.
– Глухарев? – Фамилия показалась Людмиле знакомой. – Кто это – Глухарев?
– Олег Владимирович – владелец строительной фирмы «Новый век», они с Антоном Константиновичем вели какие-то переговоры, но какие точно – я не знаю.
– Когда Антон вернулся?
– Без пяти три. После этого он был занят текущими делами, вызывал начальников отделов и ведущих специалистов, ушел, как обычно, в шесть часов.
– До конца дня он еще что-нибудь ел или пил?
Маргарита ненадолго задумалась.
– Да, – наконец проговорила она, – он попросил чашку кофе в три пятнадцать.
– Почти сразу после возвращения из ресторана?
– Да, мне это тоже показалось немного странным.
– Вы снова своими руками заваривали кофе и подавали ему?
– Да, конечно!
Маргарита замолчала, как будто что-то припоминая, и неуверенно добавила:
– Да, вот еще что… не знаю, важно ли это…
– Ну, вы уж расскажите все, а я буду думать, что важно, а что нет.
– Да, конечно… утром, после совещания, Антон Константинович попросил, чтобы я пробила одного человека.
