– Женщина из тагильского музея? – насторожилась Юлия. – И это было незадолго до его смерти? Месяца за два или позже…
– Да, совершенно верно. Почему я это знаю – потому что у дяди на рабочем столе лежала книга с дарственной надписью. Книга как раз об этом музее, а на титульном листе стояла подпись этой женщины и дата. Так вот, судя по дате, она подарила ему эту книгу примерно за месяц до дядиной смерти.
– А фамилию этой женщины вы случайно не помните? – спросила Юлия, хотя и так прекрасно знала, что приезжала к профессору Лидия Ветрова.
– Нет, к сожалению, не помню.
– А та книга у вас не сохранилась? – продолжала она наступать.
– Сохранилась… – проговорил Охотников неуверенно.
– А можно на нее взглянуть?
– Ну, пойдемте… – протянул Игорь Глебович еще более неохотно, так что Юлии пришлось, вставая, слегка потянуться, чтобы грудь больше бросалась в глаза.
Снова глаза его загорелись, Охотников поднялся из-за стола и пошел в другую комнату. Юлия направилась за ним.
– Вот это – дядин кабинет…
Кабинет покойного ученого был довольно скромных размеров, и значительную его часть занимал огромный письменный стол красного дерева с инкрустацией. По стенам стояли старинные застекленные книжные шкафы, между ними в золоченых рамах висели портреты каких-то давно умерших людей – мужчин в пудреных париках, дам в изящных кружевных шляпках.
– Я все здесь оставил так, как было при дяде! – с гордостью произнес Охотников.
Действительно, на всех предметах в кабинете лежал такой толстый слой пыли, что вполне можно было поверить, что здесь не прибирались последние десять лет.
– Сам я работаю в офисе, – добавил он, заметив в глазах Юлии невысказанный вопрос. – Там мне удобнее, все у меня под рукой. А уборщица обязательно что-нибудь сломает или разобьет, так что я никого сюда не пускаю.
Он подошел к письменному столу.
– Вот здесь лежала та книга…
На столе лежала стопка каких-то выцветших от времени бумаг, видимо, записи и черновики покойного ученого. Чуть в стороне от этой стопки валялся открытый блокнот. И на этом блокноте, и на бумагах, и на покрывавшей столешницу зеленой коже лежал плотный слой пыли, облегавший все предметы, как серая замшевая перчатка. Из-за этого серого покрова едва можно было различить истинный, исходный цвет столешницы.
– Вот здесь, за этим столом, на этом самом месте дядя и умер, – сообщил Охотников тоном занудного экскурсовода. – Здесь его и нашла приходящая домработница… и здесь же лежала эта книга… где же она? – Охотников оглядел стол, стараясь не прикасаться к нему. – Боюсь, что я ее куда-то убрал…
– Убрали? Но куда? – Юлия с намеком оглядела массивные книжные шкафы.
– Вы понимаете, от дяди осталась такая обширная библиотека… когда нужно найти какую-то определенную книгу, на это уходит полдня. И не всегда поиски оказываются успешными. Обычно нужную книгу находишь только тогда, когда она уже не нужна, а ты ищешь что-нибудь совсем другое. Так что, боюсь, я не смогу ее найти.
– Жаль…
– Но, если мы с вами встретимся еще раз, я могу поискать эту книгу и наверняка ее найду.
– Было бы неплохо. Если, конечно, мы еще встретимся…
– Мне кажется, мы встретимся еще не раз. Между нами возникло какое-то притяжение, вы не находите?
Охотников придвинулся поближе к Юлии, снова глаза его загорелись, как у игрушечного мед-ведя.
– А отчего умер ваш дядя? – спросила Юлия, осторожно отстранившись.
– От сердечного приступа. Но, мне кажется, есть более интересные, более актуальные темы для разговора, чем смерть моего дяди! Вы не находите?
– Но ведь я пришла сюда именно для того, чтобы поговорить о нем!
– И только о нем? – Охотников снова придвинулся к Юлии, но в это самое время в соседней комнате снова зазвонил телефон.
– Извините, Яночка, важный звонок, я непременно должен ответить! – И он вылетел из кабинета.
Юля перевела дыхание: своевременный звонок избавил ее от приставаний хозяина. Может быть, воспользоваться этим и уйти? Прокрасться в прихожую да и дать деру. А если этот козел будет ее задерживать, то можно и врезать ему как следует, она это умеет. Но пока она мало что узнала… Да, похоже, что вообще зря сюда пришла, ничем этот Гарик ей не поможет.
Она повернулась к столу.
Вот здесь, за этим самым столом, умер знаменитый ученый, к которому приехала Лидия…
Юлия представила, как он сидел за этим столом, делал какие-то пометки в своих черновиках и вдруг схватился за сердце…
Что-то на столе было не так, что-то не вписывалось в такую картину. Ну да, племянник ведь сказал, что убрал со стола книгу, он мог переложить и что-то другое, к примеру, вот этот блокнот…
Юлия отодвинула блокнот в сторону.
Под ним не было пыли, и кожа столешницы предъявила свой истинный темно-зеленый цвет.
И на этой красивой, изысканной коже было коряво нацарапано какое-то слово.
Юлия не поверила своим глазам.
Этим столом пользовался ученый, искусствовед и реставратор, вся жизнь которого была посвящена сохранению и восстановлению красивых старинных вещей, произведений искусства и предметов быта. И вдруг – нацарапать какое-то слово на собственном столе, как хулиган-второгодник на школьной парте…
Юлия внимательно пригляделась к нацарапанному слову.
Это была латиница. Ей с трудом удалось прочесть неровные, спотыкающиеся, уползающие вниз буквы:
«Montefel…»
Дальше шел кривой истончающийся росчерк. Казалось, рука, выводившая это слово, с каждым мгновением слабела и, наконец, упала без сил…
И тут Юлия поняла, что произошло на этом месте.
Ученый почувствовал, что умирает, что жизни в нем осталось на считаные секунды, и захотел написать что-то важное. Настолько важное, что потратил на это все оставшиеся силы и все оставшиеся мгновения жизни. Должно быть, он уронил ручку и уже не мог поднять ее, поэтому стал писать тем, что попалось под руку, выцарапывать важное слово на коже столешницы…
Что могло быть так важно?
Какая-то мысль, какая-то смутная догадка плавала в глубине ее сознания, как большая темная рыба, но ее не удавалось вытащить на поверхность. Тогда Юлия достала свой телефон и сфотографировала на него выцарапанное на столе слово, а затем положила блокнот на прежнее место.
И очень вовремя это сделала, потому что в кабинет снова влетел Охотников-младший.
– Вы тут не скучали? – Он устремился прямо к Юлии, намереваясь компенсировать утраченное время.
Она попыталась отодвинуться, но Охотников уже загнал ее в угол.
– Вы очаровательны! – промурлыкал он и положил руку Юлии на талию.
