– Это точно, – кивнула Фло. – Я вижу, у тебя появился аппетит.
– Да, – кивнула Мэгги, размышляя над тем, какая реакция будет у Фло, когда она скажет ей, зачем попросила заглянуть в кафе.
Но Фло уже, как ей думалось, знала причину.
– Я тут подумала, а ты не хотела бы, чтобы я приняла у тебя роды?
Мэгги моргнула. Она ожидала, что Фло может ей предложить поддержку в родах, но не принять сами роды.
– Будет здорово, – с энтузиазмом сказала Фло.
– Нет, – покачала Мэгги головой. – Ни за что.
– Но ты не должна проходить через это одна.
– Я бы предпочла остаться одной.
Конечно же, она не хотела оставаться одной. Но не Фло она желала видеть рядом с собой. Она хотела, чтобы с ней был Ильяс.
– Я думала, ты именно поэтому пригласила меня сюда, – надулась подруга.
– Я пригласила тебя, потому что думаю, что мне нужно все рассказать Ильясу. Я убеждаю себя, что должна сделать это ради ребенка, он ведь должен знать, кто его отец. Но правда состоит в том, что я просто хочу, чтобы он знал. Я хочу видеть его, разговаривать с ним. – Мэгги вздохнула. – Даже если я безразлична ему.
Если бы она не была ему безразлична, он бы приложил усилия и связался с ней. Ведь так?
Но он этого не сделал.
Если бы он захотел, он нашел бы ее. Без сомнения, у него есть такие возможности.
– Как думаешь, как он это воспримет? – спросила Фло.
– Не знаю, – честно ответила Мэгги, но потом добавила: – Он не привык к общению и считает, что циничность – это преимущество.
– Как и ты.
– Иногда, – согласилась Мэгги. – А еще я, в отличие от него, умею довольствоваться малым, например, получать удовольствие от прогулки в парке. Хотя… – Она вспомнила его улыбку, их смех, когда они лежали под звездами, болтали и смеялись. Тогда она чувствовала, как он близок к ней.
Мэгги посмотрела на дверь и вспомнила о женщине. Никто бы не подумал, что она слепая, потому что когда-то знала солнце.
Точно так же, как Мэгги знала, что такое любовь.
А Ильяс не знал.
Он родился в мире, в котором не было места любви.
– Я не знаю, как с ним связаться, – обеспокоенно сказала Мэгги.
Фло раздумывала некоторое время, потом ее лицо просветлело.
– Его брат сегодня будет в «Дионе».
– Откуда ты знаешь?
– Каждую пятницу принца Хазина вышвыривают оттуда. Поэтому это место так популярно в последнее время.
Мэгги знала, что «Дион» – это бар в шикарном отеле. Когда-то там собирались аристократы, чтобы пропустить по бокальчику перед театральной премьерой. Это было старомодное место, но в последнее время оно стало дико популярным, своего рода ретробар. Люди выстраивались в очередь, чтобы попасть туда.
– Ты ведь знакома с Хазином, так почему бы тебе не пойти туда сегодня вечером и не сказать, что тебе нужно поговорить с его братом?
– О да! Я так просто заявлюсь туда, подойду к Хазину и похлопаю его по плечу? – сухо спросила Мэгги. – Сомневаюсь, что он вообще меня вспомнит. Да и внутрь я не смогу попасть.
В «Дион» заходили лишь очень богатые люди, но у Фло имелся там знакомый швейцар, и она знала, как можно попасть внутрь.
– Оденься пошикарнее! Черное платье с глубоким декольте, и никто не обратит внимания на твой живот! – отмахнулась Фло от проблемы с фейсконтролем на входе.
Но Мэгги покачала головой:
– Я не могу.
– Конечно, можешь. Я пойду с тобой.
– Ты же работаешь.
– Я смогу подойти туда к десяти, если только не приключится что-то непредвиденное.
– Я не смогу пройти через это в одиночку.
– Тогда оставайся на улице и жди меня. И на родах я тебя не оставлю одну. Я первоклассная акушерка, ты не представляешь, от чего отказываешься!
А потом Фло ушла, оставив Мэгги сидеть там ошеломленной таким поворотом. Она хотела сообщить Ильясу о ребенке, и теперь у нее появился такой шанс. Сегодня вечером.
Мэгги ушла с работы пораньше, чтобы подготовиться к походу в «Дион». Если что-то пойдет не так, она может сказать, что хотя бы попыталась…
Она приняла душ, уложила волосы, хотя Фло советовала оставить их распущенными, затем накрасилась, стараясь, чтобы макияж получился не вульгарным, но и не блеклым.
На самом деле собираться в этот престижный бар было весело. Давным-давно она никуда не выходила при полном параде, но сегодня она взяла красную помаду и накрасила губы. Ее маленькое черное платье не было предназначено для беременных, но Мэгги втиснулась в него. За последние месяцы грудь ее заметно округлилась, и декольте казалось как никогда соблазнительным. Надев туфли на шпильках, Мэгги повернулась к зеркалу.
Да, Фло ее не узнает! Не говоря уже о Хазине…
Проверяя свою сумочку, Мэгги репетировала.
– Привет, Хазин, – стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, сказала девушка, – мы встретились несколько месяцев назад…
Или:
– Привет, Хазин, я – Мэгги, девушка в зеленом бикини…
Нет!
– Привет, Хазин, – сказала она серьезным голосом, – передай Ильясу, что мне нужно поговорить с ним…
Все звучало ужасно, но Мэгги утешала себя мыслью, что швейцар не пропустит их внутрь.
Она заперла свою маленькую комнату, прошла по коридору, открыла входную дверь… и обомлела.
Перед ней стоял Ильяс!
Как же ей его не хватало! Не хватало с самого их расставания. Мужчина, которого она пыталась забыть, зная, что никогда у нее это не получится.
– Мэгги, – как-то неуверенно произнес Ильяс.
Он был одет в костюм, который сидел на нем очень хорошо. Лицо его было гладко выбрито.
– Ты должна была открыть дверь в пижаме, с красными глазами и с ведерком мороженого, – сказал Ильяс.
– Так было вчера, – улыбнулась Мэгги. – А как ты посмел явиться ко мне и выглядишь сейчас совсем не таким, каким я тебя запомнила?
– Я должен был встретиться с братом.
Мэгги собиралась сказать ему, что она тоже хотела встретиться с Хазином, но он лишил ее дара речи, сказав то, что, она думала, он никогда не скажет:
– Я не мог больше ждать встречи с тобой.
Он вошел внутрь, и Мэгги закрыла входную дверь. Идя вместе с ним по коридору в свою комнату, она задавалась вопросом: заметил ли он, что она беременна? Или черное платье и декольте так завладели его вниманием, что он больше ничего и не видит?
Но Ильяс все заметил. Просто он всегда держал эмоции глубоко внутри, не позволяя им отражаться на лице.
