Мы с Софией чувствовали особую связь друг с другом (а иначе быть и не могло, ибо она довольно долго жила в моем мире моей жизнью, а я — в ее мире и ее жизнью) и, более того, родство на уровне ощущений, но кое-какие темы обходили. Мы могли, например, часами обсуждать, как странно связались наши судьбы, или просто и бессмысленно чесать языками, но очень редко темами наших разговоров были Аксар или Рейн.
— Ты вернешься в Аксар, если Дедрику удастся вернуть Корону? — прямо задала я интересующий вопрос.
Тэгуи вздрогнула, и я пожалела, что задала этот вопрос. Однако девушка все-таки ответила:
— Я не хочу возвращаться. У меня нет желания и сил начинать все сначала… вместе с Рейном. Так что — нет. В Аксар я больше не вернусь. Тем более, — сменив хмурое выражение лица на веселое, сказала София, — здесь, в Ганти, есть женский Орден смотрителей. Я бы хотела попробовать себя в качестве смотрителя.
— У тебя получится, — произнесла я с улыбкой.
— Знаю, — улыбнулась и она. — Король Кристиан — покоя его душе! — не раз говорил, что у меня очень хороший потенциал в чароплетении.
Действительно, по всему выходило, что рыжая красотка София со своими способностями может обойти многих мужчин-смотрителей.
Когда Рейн вместе с Софией добрались до Ганти, уже было понятно, что девушка не строила козней, не состояла в связах с мятежниками, не изменяла Рейну, не спала с его отцом и, тем более, не убивала его. Придя в себя после обмена телами, она рассказала всю правду и поклялась, что не лжет. Факты сошлись, причин не верить ей уже не было. Да и Рейн тогда уже догадывался, что все произошедшее — большое недоразумение и цепь несчастных случайностей… Да, София была виновата кое в чем: в доверчивости и самоуверенности… Но покажите мне того, кто никогда не совершает ошибок, не принимает поспешных решений, не спотыкается?
Все проблемы Софии были вызваны тем, что она не понравилась королеве Клариссе-Виктории. Эффектная, веселая, живая, да еще и с большими способностями к чароплетению, невестка вызывала недовольство королевы хотя бы тем, что сильно отличалась от нее в лучшую сторону и своим появлением украсила дворец. Да, избранница сына не понравилась Клариссе-Виктории. Но роковым стало то, что отцу Рейна, королю Кристиану, София понравилась. Не яркая красота молоденькой тэгуи привлекла короля, а ее интерес к чарам и иным мирам. Сам король в юности тоже увлекался теорией иных миров, и в избраннице сына нашел товарища по интересам. К тому же, веселая девушка стала для угнетенного, больного из-за долгих лет приворота короля отдушиной. Более того, София заметила, что плохое самочувствие короля вызвано магическими причинами и напрямую обратилась к Дитричу, тогда Верховному смотрителю, с этим вопросом. Дитрич, конечно, разнес в пух и прах все доводы и аргументы девушки и велел ей не совать нос не в свои дела. Тогда София принялась уже без чьей-то помощи (Рейн отказывался слушать ее «бредни») искать способы вылечить короля.
Дитрич рассказал о визите Софии Клариссе-Виктории, и вместе они решили избавиться и от девушки, и от короля Кристиана. Королеву к тому времени саму стал тяготить приворот и неудобства, связанные с ним, поэтому такое решение ей далось легко. Зная о том, как много времени проводит юная София вместе с королем, королева велела своим доверенным лицам при дворе пустить первые слухи о том, что у Софии с королем завязался роман. Придворные быстро разнесли в щепки репутацию девушки. Здесь стоит вспомнить Уэнделла и его сестру: в то время их старания очернить Софию и рассорить ее с Рейном стали для королевы очень удобны.
София отказывалась комментировать грязные слухи, считая, что подобные высказывания не стоят ее внимания. Увы, она недооценила силу сплетен и слухов. Все, что делала девушка, недоброжелатели переворачивали с ног на голову: любовь Софии к танцам объясняли тем, что ей так удобнее флиртовать с мужчинами; вспыльчивость превращали в склочный характер; легкий нрав назвали недостатком; но больше всего пересудов вызывало то, что король Кристиан, обычно угрюмый и неразговорчивый, рядом с ней становится веселым. Их долгие беседы об иных мирах и сущности чар вызывали только злобные ухмылки, да и Рейн, ослепленный ревностью, устраивал скандалы юной жене. Недопонимание между супругами достигло критического состояния…
Вот тогда Кларисса-Виктория и приступила к последнему пункту своего плана. Зная, что София ищет разгадку странного недомогания короля, королева велела подсунуть девушке книгу, в которой описывался рецепт снадобья, якобы помогающего ослабить воздействие чар на человека. На самом деле это был не рецепт снадобья, а медленно убивающий яд. Как и ожидала королева, София рискнула, приготовила это «снадобье» и стала давать его королю… Так как яд убивал медленно, Софии и в голову не пришло, что он опасен. Она сочла, что в действительности помогает королю Кристиану.
Королеве оставалось только выбрать момент, «случайно» выяснить, что девушка поит короля ядом, и обвинить ее. Даже если бы София поклялась, что не травила короля и не хотела ему вреда, ее вина была бы очевидной — ведь это именно она поила его снадобьем неизвестного происхождения!
Когда состояние короля ухудшилось, настало подходящее время обвинить Софию. Ошарашенная девушка поклялась, что не хотела причинять вред королю, но Кларисса-Виктория дала ей понять, что убийство по неосторожности — тоже убийство, и ее будут судить. София перепугалась до полусмерти… но даже в таком состоянии она заметила, как светятся торжеством глаза Клариссы-Виктории.
София поняла, что ее подставили. Она осознала также, что в ее невиновность никто не поверит, да и королева дала понять, что приложит все силы, чтобы от нее избавиться. Ее отсекут от Источника, заключат под стражу, и она не сможет себя защитить, а Рейн… на Рейна тогда надежды не было, он был склонен верить не ей, а слухам, домыслам, матери, в конце концов. Единственным выходом из этой ситуации девушка сочла уход в другой мир, в такой мир, в котором ее бы не решились преследовать. Девушка знала, как совершить переход, и знала, как остаться незамеченной стражами иного мира и теми, кто станет ее искать — стать подселенкой.
Улучив момент, София подобралась к ближайшему зеркалу в комнате и, пока Кларисса-Виктория упивалась моментом торжества, активировала зеркало. Стражи схватили Софию… но это было уже только ее тело. Душа Софии успела уйти.
Выйдя из зеркала «с другой стороны», София подселилась в тело первой же попавшейся девушки… которой оказалась я. Тоже София, но — Иванова. Подселение — вещь, хорошо знакомая аксарианам. София планировала побыть в моем теле какое-то время, обдумать, что делать дальше и как себя оправдать, и вернуться.
Но все пошло не так. Оказавшись в моем теле, София потеряла память, волю и просто растворилась в моей личности… Она больше не воспринимала себя, как отдельную душу. Поэтому, когда Рейн узнал, в какой из миров ушла душа Софии и через какое зеркало вышла, а также нашел тело, в котором нужная ему душа, он был уверен, что ошибка исключена. Но на всякий случай он позвал Софию по имени.
София отозвалась.
Но не та…
