Нам нужно было как можно скорее покинуть это место. Опомнившись, этот новый «король» Винстанн с подачи Албрикта мог задержать нас, отсечь от Источника и потребовать клятвы верности, или того хуже, убить, чтобы династия Корбинианов прервалась и чтобы самому стать родоначальником династии.
К нам навстречу кинулись аксариане, которые еще не знали о том, что случилось. Дедрик дал им один-единственный приказ: слушаться Верховного смотрителя. Сам же Фантом быстро довел меня до даймонов, нависших тенями на деревьях, и несколько духов услужливо опустились, приняли форму, удобную для того, чтобы нас перенести.
Дедрик сам занял место на даймоне, и меня усадил впереди себя. Еще несколько духов опустились, стали быстро-быстро кружиться возле нас, скрывая от остальных. Подбежал какой-то эгуи, закутанный в теплый плащ. Он попытался пройти к нам, но ему не удалось — духи не пустили.
— Что случилось? Куда вы? — закричал он, и я узнала голос Криспина.
— Занимай место на даймоне, мы уходим! — приказал Дедрик.
Криспин застыл в растерянности. То ли новость о том, что нам нужно срочно уезжать, застала его врасплох, то ли он попросту не знал, как управляться с даймонами. Далеко не всякий эгуи имеет достаточную силу воли, чтобы держать под контролем духов. Но нам с Криспином по этому поводу беспокоиться не нужно было: Дедрика духи слушались беспрекословно. Так, один из духов принял удобную форму и сам подхватил молодого человека.
Даймоны вокруг нас закружились стремительнее, поднимая снег стеной. Разглядеть нас теперь было невозможно, да и сами мы ничего уже не видели в сумерках.
— Ваше Величество, будет вьюга! — предупредил кто-то из аксариан. — Берите карету!
— Кто последует за нами, — крикнул Фантом в ответ, — тот будет убит!
Даймоны взмыли вверх одной группой, и понесли нас в темноту.
Нам пришлось скоро сделать остановку и найти укрытие: сделалось невозможным дальнейшее передвижение. Ветра, уже с утра недовольно гоняющие снег по равнинной пограничной местности, к ночи обозлились. Даймоны как-то еще ограждали нас от этих злых ветров, бросающихся ледяными иглами снега, но не могли спасти от жестокого, усиливающегося мороза. Да и сами духи, чувствуя буйство природы, возбудились, рвались в небо, желали слиться с бушующей стихией.
Один из даймонов по воле Дедрика оторвался от нашей группы и довольно скоро нашел подходящее место, чтобы укрыться от непогоды. Это оказалась маленькая пещерка. Спустившись, мы, наконец, ступили на твердую поверхность. Меня не держали ноги, и я так замерзла, что обессиленно привалилась к стене. Корбинианы же, утомленные и замерзшие не меньше моего, не дали себе и минуты покоя: Дедрик следил, чтобы духи сразу же дали тепло для согревания пещеры, а Криспин вытащил из своей сумки кое-какую еду.
Оба мужчины в первую очередь были обеспокоены моим состоянием. С меня сняли промокший ледяной плащ, стали растирать руки и ноги. Я была тепло одета, по погоде, но никакая теплая одежда не спасет от вьюги, особенно когда эту вьюгу застаешь в воздухе.
— В м-моем мире, — с трудом шевеля замерзшими губами, сказала я, — самолеты в такую погоду н-не летают.
— Самолет — это тот крылатый автомат, который мы видели на черном острове? — уточнил Криспин.
— Да… Н-надо же, запомнил…
— Такое разве забудешь! У тебя совсем губы онемели…У меня есть травяной чай… Надо подогреть.
Чай подогрели даймоны. Он пришелся как раз кстати. Чудо, что Криспин вообще захватил с собой сумку, в которой было немного хлеба и вяленого мяса. Свои плащи, шарфы и обувь мы сняли, чтобы духи их прогрели, и уселись вплотную друг к другу — Корбинианы теперь «прижимали» меня с двух сторон.
Все мое тело пульсировало от смены обжигающего холода на тепло. Притом даймоны не зажигали для нас огня, потому что огонь нечем было питать; духи же могли давать тепло и свет за нашу кровь.
— Духов надо покормить, — сказала я.
— Потом, — кратко ответил Дедрик. — Криспин, ты не забыл зеркало?
— Нет, — ответил юноша, обиженный тем, что его подозревают в халатной забывчивости.
— Отойди в угол, попробуй воззвать к Источнику и связаться через зеркало с Рейном. Нужно предупредить, чтобы он покинул столицу как можно скорее. Софию пусть захватит с собой. Скажи, что мы уходим, как планировали. Приблизительные точки перемещения в нашем маршруте он знает.
— Да, конечно, — Криспин ушел в самый дальний угол пещеры, вытащил из сумки маленькое зеркало и занялся делом.
Я шмыгнула носом. По всему выходило, что Дедрик был готов к тому, что может случиться неожиданность и придется спасаться. Но я уверена, что он расценивал эту неожиданность как форс-мажор, который, скорее всего, не произойдет…
Дедрик повернулся ко мне и взял за руку. Увидев повязку на руке, спросил:
— Ты призывала даймонов?
— Да, чтобы сбежать от Уэнделла. — Невесело улыбнувшись, я добавила: — Они хотели выпить всю мою кровь.
Фантом ничего не это не ответил, лишь продолжал смотреть на меня и держать за руку. Я же не могла смотреть на него спокойно. Он потерял Корону, положение, был вынужден срочно покинуть своих людей и рисковать замерзнуть во время метели, и все из-за меня! Я почувствовала себя самой виноватой женщиной в мире. Мой голос, еще недавно вполне нормальный, хоть и слегка осипший, стал слабым и жалким:
— Прости… Это из-за меня… Я подозревала Уэнделла, но тебе не сказала…
— Я виноват не меньше, чем ты. Не следовало оставлять тебя сразу после ритуала.
— Я виновата больше. Я все разрушила…
Дедрик совсем не злился на меня, и смотрел даже с сочувствием, хотя имел полное право негодовать. Не в состоянии больше выдерживать его взгляд, я закрыла лицо руками и заплакала. Чувство вины отравляло меня, как яд.
Дедрик обнял меня, и провел рукой по спине, чтобы успокоить.
— Не надо… — воспротивилась я, все так же пряча лицо в руках.
Он аккуратно взял меня за руки, вынуждая открыть заплаканное лицо, и долго смотрел на то, что ему открылось. Впервые за все время знакомства мы смотрели друг на друга настоящих; нас, наконец, не связывали ни клятвы, ни брачные узы, ни какие-то еще обязательства. И, впервые в своей жизни, я испытывала такие сильные, светлые чувства, что сомнений в их природе не оставалось. Я люблю Дедрика, люблю по-настоящему, до умопомрачения, до полного смятения мыслей, до замирания сердца, до остановки времени… Сколько раз, глядя на Дедрика, я погружалась в раздумья, и не могла определить, почему он притягивает мой взгляд? Сколько раз рядом с ним мои чувства достигали пика — пусть тогда это и были гнев, злость, раздражение?.. Но были еще и восхищение, и одобрение… была даже страсть, что бросила нас в объятия друг друга тогда, в лесу… Почему же я была так слепа все это время? Почему я не замечала очевидного?
— Прости…
