— Стены выложены обсидианом, — произнес Дедрик.
Я кивнула; открывшийся вид меня заворожил. Сокровищница в моем воображении — это зал, заваленный золотом, украшениями, драгоценными камнями, оружием; множество ларчиков, шкатулок и сундуков, из которых вываливаются золотые монеты вперемешку с нитями жемчугами.
Но то, что я увидела, скорее походило на магазинные полки, или, если следовать реалиям Аксара, на лавку, в которой богатый купец продает занятный товар. Здесь царили порядок, гармония и аккуратность.
— Здесь есть все, что ты только можешь захотеть, — объяснил «купец» Дедрик. — И все здесь настоящее, а не производное Источника.
Король подошел к ближайшему сундуку, и тот открылся для него, выставляя напоказ мерцающие кругляшки золотых монет. Вслед за первым сундуком распахнулись и другие. Раскрылись ларчики и шкатулки, забитые имберианскими морскими самоцветами, жемчугами из Ганти. Даймоны засветили ярче, чтобы продемонстрировать игру света на драгоценных камнях.
Я подошла ближе.
— В этой части мы храним сокровища родом из других королевств: дары, откупные, конфискат, — сказал Дедрик. — Вон там удивительные резные кости из Саверьена.
Я оценила фигурки животных, вырезанных из кости, а также шкатулки, подставки из того же материала. Очень изящные, эффектные безделушки. Будь я мастером резьбы по кости, могла бы куда лучше оценить их ценность. Заметив, что кости меня не вдохновили, Дедрик указал на камни из Имбера:
— Эти каменья мерцают в темноте.
Даймоны приглушили свет, чтобы мы имели возможность оценить красоту имберианских камней. Я тронула один, бирюзовый, поморщилась и убрала руку. Камень оказался слишком шероховатым, неприятным наощупь. Красивый, но как наждак.
— Может, зря я показываю тебе эти диковинки? Может, лучше сразу предложить три сундука, набитых золотом? — спросил Дедрик, испытывающе глядя на меня. — Золото ценно во всех мирах, насколько я знаю.
— Три сундука? — непонимающе проговорила я.
— Три сундука, — уверенно кивнул король. — Или тебе этого мало? Скажи, во сколько ты оцениваешь свою помощь Аксару.
Я посмотрела на Дедрика недоверчиво, затем, еще более недоверчиво, на сундуки, стоящие слева. Он серьезно? Три сундука, полные золотых монет?
— Не хочешь золота? Тогда давай посмотрим драгоценности.
Король повел меня дальше. Шла я тяжело, ибо, чем ближе подходила к украшениям, тем более непослушными становились мои ноги, все норовили подогнуться.
Великолепные алмазные гарнитуры; подвески и цепочки тонкого сложного плетения; перстни с огромными чистыми сапфирами, рубинами и прочими поражающими воображение камнями; разноцветные опалы и прочие редкой красоты драгоценности… я даже не знала, как называются многие из этих камней, а поэтическая сентиментальная часть меня не могла подобрать достойных эпитетов для них. Так что я просто выругалась про себя не поэтически, зато емко, и прошептала:
— Можно ли умереть от восхищения?
Дедрик пожал плечами:
— Не знаю, можно ли, но это была бы прекрасная смерть.
Некоторые украшения показались мне знакомыми. Так и есть — вон те серьги я носила, а вон тот гранатовый браслет нравился мне особенно. Получается, все украшения, которые мне «начаровывали» фрейлины, были настоящими. Я шла мимо полок с раскрытыми ларчиками и шкатулками, рассматривая драгоценности. Созерцание такой красоты любому голову вскружит: мои ноги подгибались, голова кружилась, а сердце билось, как влюбленное.
Мой взгляд не упал на один из черных опалов, в глубине которого вспыхивали сине-зеленые искры. Завороженная, я протянула к нему руку, взяла, взвесила на ладони.
— Он твой, — шепнул голосом искусителя Дедрик.
И чары рухнули… Я решительно убрала опал на место, развернулась и испытывающе посмотрела в бледно-голубые глаза Фантома.
— Зачем ты привел меня сюда?
— Любая работа должна оплачиваться. Ты хорошо поработала, так бери плату.
— Работа, значит… Плата. Х-м-м. Ты предложил три сундука золота. По-твоему, я стою так мало? — сказала я, наконец, и сказала сварливо. — Я, бедная слабая женщина, была украдена из своего мира, а потом заключена в сырую страшную камеру, мне угрожали казнью и называли мерзкой предательницей; меня оскорбляли, держали в изоляции, заставляли рисковать собой, таскали по лесам-полям в дождь и холод, затащили к акулам в Имбер, представили мерзейшей женщине из всех существующих, и…
— Выдохни, бедная слабая женщина, — иронически протянул Дедрик. — Это все учтено. Домой вернешься обеспеченной.
Его уверенный тон меня покоробил.
— Так уверен, что я вернусь домой?
— Ты вернешься домой. Таково мое решение.
Я ахнула возмущенно. И это женщин называют непостоянными и непоследовательными! Пока я задыхалась от возмущения, король сам взял тот опал, который мне приглянулся, оценил игру света на нем, и проговорил:
— Разве не этого ты хотела?.. Вернуться домой, получить свое тело, плату за свои мучения? Разве не об этом ты без конца повторяла и мне, и Рейну? Так радуйся. Твои желания исполнятся, и очень скоро.
Мне захотелось возразить, но я не нашла слов. Действительно, я всем говорила, и не раз, что хочу домой, свое тело и забыть об Аксаре. Тогда почему же у меня такое чувство сейчас, будто меня собираются изгнать? Почему я так неприятно удивлена?
— Вот видишь, — улыбнулся Дедрик, пристально глядя в мои глаза. — Ты сама отлично понимаешь, что выбора нет. Аксар не твой мир, а мы — не твоя семья и даже не твои друзья. Ты поработала королевой, так получи королевскую плату. — Он поднял руку и указал на заставленные всякой всячиной полки.
Я в растерянности посмотрела, куда он указал. Украшения уже не вызывали благоговения и восхищения. Напротив, теперь их яркий блеск казался обманчивым и дешевым. В голове приговором зазвучали холодные слова короля: «мы не твои друзья», «поработала королевой», «три сундука золота»…
Я перевела дух и облизнула пересохшие губы. Это логично — получить компенсацию за все, что я пережила, но в то же время это мерзко в высшей мере. Если я возьму плату, то сама себя не прощу, обесценю симпатию Криспина и благодарность Рейна. А Дедрик… Я вспомнила тот треклятый вечер, когда брякнула ему про то, что ничего к нему не чувствую. Тогда я действительно ничего не чувствовала, кроме усталости и раздражения, тогда во мне говорило лишь ущемленное чувство собственного достоинства. Меня бесило, что мной управляют, и поэтому те мои слова были скорее местью, чем правдивым ответом. А правдивый ответ пусть пока останется невысказанным…
Я подняла глаза на Дедрика и дала тот ответ, который был ему нужен:
— Ты прав, за свою работу я потребую платы. Помимо трех сундуков золота, вот этого опала, что ты держишь в руках и великолепного алмазного гарнитура я кое-что присмотрела еще, но не уверена насчет истинной ценности некоторых побрякушек. Мне нужен знающий человек. Не против, если я попрошу своего советника составить список? Впустишь нас сюда? Или входить в сокровищницу можно только Его Величеству?
