Улыбнувшись стражу, я произнесла:
— Доброе утро, эгуи. Мы покидаем северные провинции. Вы уже выбрали заместителя? Кто-то достойный должен заменить вас в патруле.
При этих словах глаза Боярдо от усиленного округления чуть не выкатились из глазниц.
— Да, выбрал, Ваше Величество.
— Прекрасно. Нам предстоит долгий переезд, проверьте, как дела с даймонами и лошадьми. Не хотелось бы задержек.
— Уже, Ваше Величество. Все в порядке.
— Прекрасно, — повторила я, глядя в его серо-зеленые глаза, зажегшиеся надеждой. Правильно он мою улыбку истолковал…
Обнадеженный, Уэнделл поклонился и отошел. Я небрежно поправила ворот плаща, делая вид, что не замечаю изумления Боярдо. Мужчина боролся с правилами, которые запрещают спрашивать что-то личное у королевских особ, и с собственными принципами, согласно которым спрашивать можно все и у всех. Собственные принципы Боярдо победили:
— Ваше Величество! — почти возмутился он. — Правильно я понимаю — эгуи Уэнделл ваш фаворит?
— Ничего вы не понимаете, — молвила я загадочно и пошла к карете.
К вечеру мы добрались до городка, где на нас напали. Городишко не впечатлил меня тогда, не впечатлил и сейчас. Мэр-смотритель и его пугливая супруга рассыпались в любезностях, как и при первом визите. Дедрик, к счастью, почти сразу же оборвал мэра, прервав поток восторженностей по поводу нашей победы, и велел провести нас в подвал, где находились приборы. Там мы и провели последний ритуал, обновили Потоки. Приборы, которые я запомнила страшно скрюченными, распрямились и приобрели приятные формы. Зажав рану, я заявила, что устала и отужинать желаю в отдельных покоях с фрейлинами. Дедрик кивнул, даже не взглянув на меня; супруга мэра самолично повела меня в покои.
Разместившись, я пожелала увидеть эгуи Вейля и тэгуи Ланге.
Вейль похудел и стал оттого казаться еще моложе, а вот Хелена, напротив, как будто поплотнела и похорошела. Я сама от себя не ожидала, что буду так рада увидеть этих двоих; особенно, конечно, я была рада видеть Вейля.
— Как вы, эгуи? — спросила я, не скрывая улыбки.
Парень поморщился.
— Раны беспокоят? Плохо заживают? За вами дурно ухаживают? — насторожилась я.
— Да что раны, чепуха! Мои товарищи в Имбере побывали, увидали поединок королей, а я все самое интересное пропустил, Ваше Величество. Сижу здесь, как котенок домашний. Тошно.
— Вы меня спасли, Вейль. А еще вы мой любимый аксарианин, так и знайте.
— Что проку! Любимый аксарианин — это не официальное звание.
— Придержите язык, нахал! А то я рассержусь и вы перестанете быть любимым!
Вейль улыбнулся задорно, как я и ожидала. Хелена незаметно (как она думала) ткнула стража в бок. Ах, они уже подружились? Славно.
— Поужинайте со мной, — пригласила я их; Эльвира и Грета тоже рады были новой компании. — Расскажите, что о нас с королем толкуют, какие настроения.
Хелена начала рассказывать, но ее постоянно перебивал Вейль, вставляя остроты и собственное мнение, несомненно, очень важное. Девушка не обижалась, посматривала только на стража укоризненно: «Что ты снова лезешь?», глаза демонстративно закатывала, а он и рад был перед ней выделываться.
Я забавлялась, наблюдая за ними. Они пока этого сами не осознают, но я уже вижу все признаки влюбленности. Будет свадьба! А на этой свадьбе будут и другие стражи, с которыми нужно попытаться познакомить Грету и Эльвиру. Особенно чопорную Эльвиру… Так, мысленно сватая своих фрейлин со стражами, я не слишком-то прислушивалась к рассказам Хелены, тем более что ничего нового она не рассказала. Я просто душой отдыхала в этой компании…
Позже, оставшись одна, я улеглась в постели удобнее и постаралась заснуть до того, как придет Дедрик. Не хотелось неловкости… Я и заснула, крепко, но он меня разбудил. Ничего не понимая со сна, я протерла глаза и вопросительно посмотрела на короля. Мало ли, какой он мог сделать вывод после моего вчерашнего признания… Мало ли, зачем он будит меня…
Король стоял передо мной полностью одетый и сосредоточенный.
— Поднимайся. Мы уезжаем.
— Что? Куда? Сейчас?
— Да, сейчас.
— Почему?
— Так надо. Поднимайся.
Я нахмурилась и откинула одеяло. Холодный тон Дедрика меня не настолько взбодрил, чтобы окончательно проснуться. Я поднялась, и меня в сторону повело — тело протестовало против такого раннего подъема. Волосы сами заплелись в косу, на мне появилось удобное плотное платье, женские утепленные ботинки и плащ, подбитый мехом.
Дедрик меня одел. И не слишком нарядно.
Король предложил мне руку, но это была совсем не любезность, а необходимость: так меня можно было скорее увести. Мы покинули комнату, замок (странно, что по пути нам ни один человек не попался), быстро сели в карету, где уже нас ждал Криспин, и карета тронулась. Я заметила, что на город легла плотная темнота вкупе с не менее плотной тишиной. Чары? Чтобы нас не заметили?
На языке крутилось множество вопросов, но я понимала, что ответов ждать бесполезно. В том числе и из-за вчерашнего. Я четко дала понять Дедрику, что мы чужие люди, а чужие люди друг перед другом не отчитываются.
— Хотя бы намекните, куда мы, — попросила я, глядя на Криспина — его легче расколоть.
— На охоту, — мрачно ответил принц.
Даймоны домчали нас до места, где Потоки Источника были достаточно сильны, чтобы перенестись. Переместившись вместе с даймонами, мы снова гнали близ дороги, и так до следующей точки перемещения. И снова гнали, и снова перемещение… Двигались мы не к столице, а в другую сторону. Смотритель, сидящий с нами четвертым в карете, весь обливался потом от усердий: он делал нашу карету и даймонов незаметными, держал чары.
Я хотела спать, была раздражена и недовольна, что мне ничего не объяснили, но упрямо держала рот на замке. Уж очень братья Корбинианы выглядели насупленными да серьезными; а я знаю по опыту, когда человек взвинчен, на вопросы не отвечает, а гавкает, как злая собака, и огрызается. Мужчины и друг с другом почти не говорили. Мы очень торопились, лишь пару раз останавливались, чтобы справить нужду, ничем не перекусывали. Да и не лезли ни еда, ни вода. Стресс!
Безумная поездка подошла к вечеру следующего дня. Карета встала, мы вышли наружу, только смотритель, вымотавшийся до полуобморочного состояния, остался внутри. Оказались мы невесть где посреди поля, у края дороги. Хрустнула под ногами замерзающая грязь. Я накинула капюшон на голову и осмотрелась. Действительно, поле да дорога… Сумерки переходили в ночь, дождь с ветром усиливались; все себя чувствовали паршиво. Больше всего на свете я хотела бы залезть в горячую ванну и погреть замерзшие отсиженные косточки. Меня уже не столько интересовало, зачем все это, сколько то, когда все это кончится и можно будет отдохнуть.
