— Не только поэтому. У вас крепкая связь с Его Величеством, и еще я вижу следы клятвы.
Мое сердце забилось быстрее. Из-за событий последних дней я совсем забыла уточнить у смотрителя о том, имеет ли силу моя клятва Рейну не изменять. Теперь уверена, имеет. Одно только остается выяснить.
— Чем грозит нарушение клятвы?
— Проклятием. Болезнью. Невезением. Каждый случай уникален, все зависит от самой клятвы и того, на чем она завязана.
— Можете не волноваться, — с досадой проговорила я. — Я не изменю королю, потому что не хочу нарушать клятв и неприятных последствий.
Боярдо таким ответом удовлетворился, но все же вздохнул:
— Хорошо, что вы дали клятву. Это вас удержит от соблазнов. И плохо, что вы дали клятву. Это оковы на всю жизнь.
Вдруг подала голос Эльвира:
— Сила клятвы зависит от силы воли человека, ее давшего. Если человек слаб, его клятва слаба, и, нарушенная, не так уж сильно по нему ударит. Но для человека сильного и волевого нарушение клятвы грозит сущим кошмаром, ибо его собственная воля обратится против него и ударит сокрушительно.
Х-м-м. Раз так, возникает закономерный вопрос.
Какова сила моей воли?
Глава 19
Имбер понравился мне больше Аксара хотя бы потому, что у Имбера было море. И пусть в тоскливую осеннюю пору оно казалось угрюмым, под стать небесам, все же вызывало особенный трепет. Дорога к замку, где должны были состояться прием и Совет Великих, пролегала мимо зазубрин скал и живописных обрывов, и я с живым интересом разглядывала суровые красоты этих мест из окна кареты.
Замок, в который мы направлялись, возвышался на скале серой громадой. Подъездная дорогая, ведущая к распахнутым, угрожающего вида воротам, была довольна узка и могла вместить только одну карету. Поэтому нашу величественную процессию пропустили другие эгуи, прибывающие в замок.
— Прибыли, — проговорил взволнованно Боярдо, когда карета остановилась. Для него, как и для нас с фрейлинами, это была первая заграничная поездка, да еще и настолько важная.
— Волнуетесь? — спросила я.
— Как не волноваться, Ваше Величество. Это ведь вовсе не визит вежливости. Кто знает, чем все может кончиться…
— Ну-ну, перестаньте! Пугаете девочек, — пожурила я его и обратилась к фрейлинам: — Бояться совершенно нечего, тэгуи. Вы всего лишь наши с королем подданные. Если вдруг нас с Его Величеством коварно убьют или сотворят что-то вроде, вы должны будете присягнуть Имберу и отречься от Аксара. Принципиально для вас ничего не изменится. Просто станете подданными Имбера.
Грета и Эльвира, не раз уже слышавшие такие мои указания, кивнули, а Боярдо торжественно заверил:
— Ваше Величество, что бы вы ни приказывали, мы будем за вас до последнего.
— Откуда взялась такая верность? Неужели полюбили меня?
— Вы на редкость толковы и приятны для королевы, Ваше Величество.
— Ах, какой вы бессовестный льстец!
Эгуи улыбнулся.
— Льстец, но не в этом случае, Ваше Величество. Позвольте, и я дам вам совет. Если что случится дурное, и вам будет грозить опасность, поступите точно так, как посоветовали поступить нам. Спасайте себя, а не Аксар.
— Непременно. Я ценю свою жизнь больше, чем ваше королевство.
Прозвучало это, конечно, ужасно непатриотично, но никого рядом со мной это не смутило.
Немного погодя под руку с Дедриком я вошла в замок врагов, с нами следовал Криспин. Встретили нас, как полагается, хозяева — супружеская чета, светловолосые рослые люди с выразительными чертами лица и глазами серыми, как осеннее море. Мне нравится подобного типа внешность, поэтому я с интересом рассматривала их, отмечая, что им-то черный цвет, в отличие от нас с Дедриком, не так уж идет. Имбериане же, хоть и приняли нас, как полагается, с поклонами и приветствиями, смотрели холодно, ясно давая понять, каково их истинное отношение к нам.
Рейн бы уже разозлился от такого приема, сделал деревянное лицо или бы, напротив, раскраснелся. Дедрик же оставался невозмутимым, только в глазах светилась его постоянная спутница-насмешка. Я тоже оставалась спокойна и мила. Что же касается Криспина, так он всегда и со всеми обходителен.
Замок к такому важному событию, как Совет Великих, прибрали и «принарядили», но с таким расчетом, чтобы не умалить величественности строения. Не было ни цветов, ни ярких растяжек, ни обилия света. Повсюду царил загадочный полумрак, заставляющий стены, выложенные мерцающими камнями, мягко переливаться.
— Светящиеся камни со дна морского, — пояснил Дедрик мне на ушко. — Имбериане никогда не забывают о том, что они морское государство. Море взрастило и обогатило Имбер, дало пути к дальним берегам.
— А чем известен Аксар?
— Черными островами. В нашем королевстве их гораздо больше, чем в остальных.
Нас провели в залу, где собрались перед началом приема Великие — короли и королевы, члены их семей, а также некоторые приближенные. Великих в зале оказалось много, все были облачены в роскошные черные одежды. Тэгуи сидели на диванах, цедили по глоточку изысканные вина из не менее изысканных бокалов, и шептались; эгуи ухаживали за женщинами, поднося им закуски и бокалы с напитками, потому что слуг, лишних людей в этой зале не допускалось, либо вели важные разговоры.
Нас лаконично представили: «Король и королева Аксара». Последовала сложная процедура поклонов и приветствий в строгой очередности: сначала нужно было поклониться королю Имбера, затем королю Ганти, и, в последнюю очередь, королевской чете Саверьена.
За нас троих говорил Дедрик, он же принял на себя удар недружелюбных взглядов и слов формально вежливых, но на деле атакующих. Ничуть не смущаясь всеобщего внимания и враждебности, я стала изучать Великих.
Королем Имбера был эгуи лет пятидесяти, полный, широкоплечий, с водянистыми злыми глазами и залысинами. Мне понравилась его корона — внушительная, с широкими зубцами. Ею убить можно при желании, такой тяжелой она кажется.
Король Ганти оказался весьма симпатичным мужчиной примерно того же возраста, что и король Имбера. Темноволосый, кучерявый, с обжигающими карими глазами, римским носом и чувственными губами, он мог бы сойти за нашего, земного, итальянца. Он поймал мой взгляд.
Я изобразила виноватое смущение и опустила глазки долу.
Король и королева Саверьена произвели на меня странное впечатление. С одной стороны, они выглядели эффектно со своим высоким ростом, удлиненными лицами и очень светлой, кажущейся прозрачной, кожей при темно-рыжих волосах. С другой стороны, эти рыжие волосы, рост и интересные лица нисколько не делали их привлекательнее, наоборот. Меня взяла оторопь, когда я встретилась глазами с королевой Саверьена.
Она мне неожиданно улыбнулась, но какой же странной была эта улыбка! Я тоже улыбнулась, в замешательстве, да так и не поняла, что же значит эта улыбка.
