— Вместо того чтобы убивать меня, лучше дайте мне возможность исправить содеянное, Ваше Величество.
— Исправить?! — рявкнул король и схватил меня за плечи. — Мой отец погиб! Из-за тебя!
— Мне жаль…
— Жаль? О, как удобно твое забытье! Как же я теперь пойму, о чем ты думала, соблазняя моего отца, убивая его, предавая меня?
— Не смогу вам ответить…
— Знаю, — усмирив гнев, горько промолвил мужчина, — и это злит меня. Можешь показывать свой нрав сейчас, но при подданных сумей обуздать характер. Попроси прощения. Покайся. Тогда смерть твоя будет не так мучительна.
— В чем покаяться? В убийстве короля?
— Не только! Список твоих злодеяний слишком длинный!
— А какова главная вина?
— Измена!
— Вам или королевству?
«Ай-ай! Да ты мастер переговоров, Соня!»
Король со всей силы врезал кулаком по стене в опасной близости от меня. По пальцам мужчины побежали шустрые ручейки крови, запачкали рукав камзола — или кафтана? Красавец резким движением стянул шейный платок и не слишком аккуратно замотал руку.
Я отметила между делом, что, раз он не может усилием воли себя залечить, значит, не является неуязвимым. И значит, «магия» Источника действует только на неодушевленное.
— Очень больно? — сочувственно спросила я.
— Что ты знаешь о боли? — устало ответил король.
— Кое-что знаю. Однажды я так сильно мизинчиком об ножку стула ударилась!
Красавец бросил на меня гневный взгляд, и я виновато улыбнулась:
— Простите! А вообще, там, в другом мире, у меня была совсем не сладкая жизнь. Так что…
— Это была не твоя жизнь. Ты была всего лишь подселенкой, ютилась в чужом теле с чужой душой.
— А как я туда ушла? Наши миры как-то связаны? — попыталась я сменить тему.
— Миров множество. Тот мир, куда ты бежала, запретен для перемещений. Поэтому ты жила в нем подселенкой. Только так бы стражи не заметили тебя.
— Стражи?
Король окинул меня потухшим взглядом:
— Я не за тем пришел, чтобы развлекать тебя беседами. Подданные жаждут твоей мучительной смерти, мне же хочется просто забыть о тебе, стереть из моего мира. Проглоти свою гордость, сбавь спесь — попроси прощения перед всеми. Тогда я освобожу тебя от жизни легко и быстро. В ином же случае…
Мне вовсе не казалось, что я веду себя особенно спесиво или кичусь гордостью, но спорить я не стала:
— Я вас поняла, Ваше Величество.
— Попросишь прощения?
— Да.
Король добился того, за чем пришел — убедил меня не устраивать представления на казни. Но медлил уходить… Нет, все-таки он пришел не для того, чтобы дать мне выбор, как умереть. Ему нужно было попрощаться со мной, наедине, без посторонних.
— Что же ты натворила, София? — тусклым голосом спросил красавец. — Я бы тебе и так все дал… Но ты не захотела ждать. Теперь потеряешь последнее, что имеешь — жизнь.
С этими словами он исчез.
После ухода короля я недолго оставалась в одиночестве — меня навестил Верховный Смотритель Дитрич. Он с довольным выражением оценил мою растерянную физиономию.
— Время пришло, Ваше Величество, — он улыбнулся, не скрывая злорадства. — Вы помните, о чем я вас предупреждал?
— У меня отличная память.
Моя одежда поменялась на нечто белое, бесформенное и полупрозрачное. Пропали обувь и нижнее белье, а волосы растеклись живописно по плечам.
— Ритуальное облачение, — пояснил Дитрич.
— А скромнее облачения не нашлось? — протянула я, прикрывая волосами грудь, обрисованную тонкой тканью. Еще и соски затвердели от холода, выделились горошинками. Я глянула на старикашку и с облегчением отметила, что его мой пикантный внешний вид совсем не интересует.
— Простолюдины участвуют в ритуалах обнаженными, лишь титулованным особам допускается накидывать легкое одеяние.
— А в чем будет состоять ритуал?
— Увидите, Ваше Величество.
И правда — увидела. Камера сменилась другими декорациями, выстроенными по чьей-то чужой воле. Я уже знала, что мы находимся в месте, в котором нет ничего постоянного, которое питается чужими мыслями и воплощает их в реальность. К нам подступала темнота, из нее тянуло холодом. Небось, это злобный Коршун-Дитрич старается сделать мои последние минуты ужасными!
Чтобы не радовать его, я улыбнулась. Я ведь королева, я королевы ведут себя достойно, даже когда творится сущий кошмар!
Мы недолго шли; перед нами явилось возвышение, в центре которого спиной к нам стоял высокий мужчина в черном и поигрывал кнутом. Кнут привлек мое внимание черным цветом. Кажется, это не простой кнут, как и у Смотрителя не простой посох, а у короля — не простая корона. Все эти «аксессуары» имеют особое значение.
При нашем приближении мужчина с кнутом развернулся.
Коршуна перекосило, будто он увидел врага:
— Уэнделл?!
— Я тоже рад вас видеть, многоуважаемый эгуи Дитрич, — иронично произнес мужчина. — Ваш покорный слуга явился провести ритуал.
— Но не вы должны были присутствовать!
— К моему большо-о-ому огорчению, эгуи Винворт отказался от чести проводить ритуал.
— И вы считаете себя достаточно компетентным, чтобы заменить Верховного Стража?
— Куда мне, недостойному… Его Величество попросил помочь, а я не смею отказать.
— Что ж, — скрипнув зубами, процедил Дитрич, — раз такова ситуация, не могу протестовать. Ваше Величество, прошу вас на возвышение.
Ухватив за локоть, Коршун подтолкнул меня к лесенке, ведущей на возвышение. Проделано это было грубо — я споткнулась, и, если бы Уэнделл не подал мне руку, упала бы. Восстановив равновесие, я глянула на галантного мужчину.
Рослый, плечистый, лет тридцати или около того. Красив: овал лица продолговатый, черты лица правильные, губы по-девичьи пухлые, каштановые волосы ложатся волнами на плечи. Под темными четкими линиями бровей мерцают льдистой насмешкой серо-зеленые глаза. Он, как и король, отлично смотрелся бы на постере или в какой-нибудь тематической фотоссесии.
— Ваше Величество, — произнес он игриво, — какая радость — видеть вас!
— Вас видеть — тоже радость, — отшутилась я.
— Уэнделл, займитесь делом! — встрял Дитрич.
Раздавшийся хлопок напугал меня больше, чем наставший мрак. Хвостик кнута обвил мою талию. Я вскрикнула не от боли (которой не было), а от неожиданности. Меня дернуло назад, но я сумела сохранить равновесие. «Ритуальное облачение» слетело с меня жалкими обрывками.
