— Ритуал развода не состоялся, вы остались связаны, как муж и жена, Ваше Величество, — дрожащим голосом произнес кто-то смелый. — А то, что на голове… к-хм, девушки появилась корона, означает, что мы должны принять ее, как королеву.
— Что-о? Нет! Никогда! — взвился Коршун и в подтверждение своих слов гулко ударил посохом о пол. — Я не допущу!
— Дитрич, вы сами свидетель, что…
— Мы не знаем, кто эта девчонка и что она может сотворить! Почему никто не думает о безопасности? Аксар и без того сейчас слаб, нам нельзя рисковать! Уэнделл, побудьте хоть пару минут Верховным Стражем и избавьте нас от проблем! Убейте ее!
— Тогда Его Величество останется вдовцом и не сможет иметь наследника! — возразил мужчина с бакенбардами.
— Нам придется пойти на это.
— Королевский род прервется! Этого нельзя допускать!
— Королевский род не прервется, пока жива Кларисса-Виктория, а она еще способна родить другого наследника!
— Ей пятьдесят лет!
— Она способна родить!
— Но не станет этого делать! Она еще помнит нанесенное оскорбление!
— Убьем девчонку!
— Нет!
Мужчины кричали, спорили, чего-то требовали… А Его Величество Рейн Корбиниан слушал, слушал, что-то про себя отмечал. Вид у него сделался задумчивый и отрешенный, мужчина постепенно весь окунулся в свои мысли.
Интересно, что у него на уме? Ох, зря я задалась этим вопросом: король посмотрел на меня, и хитрая улыбка тронула его губы. Что бы он ни задумал, это связано со мной!
— Уйдем? — предложил король.
Так и не получив моего согласия — я ведь не могла ни говорить, ни шевелиться — он перенес меня куда-то.
…Корона никуда не делась с моей головы при перемещении, только сдвинулась на лоб. Поправив ее, я опасливо взглянула на «мужа» и поняла, что это не Дитрич меня обездвижил, а Рейн. И так же, как и обездвижил, так вернул и способность двигаться. Мне в голову также пришла мысль о том, что с короной на голове я практически неприкосновенна в Аксаре, и только король, блистательный Рейн Корбиниан, может мне приказывать.
«Блистательный» поймал мой взгляд и, усмехнувшись, пошел куда-то в темноту. Замигали, заметались даймоны, чтобы успеть осветить ему путь.
Я оглянулась — мы оказались в комнате, которую при всем желании не назвать ни просторной, ни роскошно обставленной. Так, укромное местечко для одного человека. Пока я стояла в неуверенности посреди комнаты, король уже нашел спиртное. Откупорив пробку вытянутой бутылки, он налил янтарной жидкости в один из бокалов; бокал опрокинулся, тогда Рейн сделал несколько хороших глотков из горла бутылки.
Промочив горло, король обратил лукавый взгляд на меня.
— Боитесь?
И взгляд, и голос короля обещали бо-о-о-льшие проблемы.
Вообще-то я та еще зазнайка, но в этот раз юлить и бахвалиться не стала и ответила честно:
— Да, боюсь.
— Что же вы тогда так спокойны?
— А я в шоке, Ваше Величество. В тихом шоке. И все еще надеюсь, что нахожусь в коме.
— Что такое кома?
— Состояние между жизнью и смертью. Говорят, в этом состоянии бывают всякие видения…
— И вы думаете, что я — плод вашего воображения?
— Если так, то вы очень интересный плод, — признала я. — Как и Дитрич, и Уэнделл, и остальные.
Рейн улыбнулся и налил мне спиртного в бокал.
Я поняла намек и подошла, хотя все мое существо восстало против того, чтобы подходить к неизвестному мужчине с неявными намерениями. Но выбора-то у меня нет! Бежать некуда, Уэнделла рядом нет, да и скрываться от короля в его собственном королевстве, мягко говоря, неумно. Я поднесла бокал к губам и сделала торопливый большой глоток.
У-у-ух! Огненная жидкость пошла у меня носом, и в глазах встали слезы.
— Это что такое? — осипло спросила я, начиная кашлять.
— Виски.
— Хорошее, — совсем сипло сказала я, надеясь, что мои внутренности не сожжены и я смогу выжить после употребления этого адского напитка. Рейн, который уже раскраснелся от выпитого, развернулся к столу и раздобыл засохший скукоженный кусочек сыра.
— Закусите.
Я разжевала сыр. На вкус он оказался как старый носок.
— И это закуска для короля?
— В этом месте нет ни изысканных закусок, ни слуг, — объяснил Рейн. — Я сюда являюсь, когда хочу побыть один. Выпейте еще, вам нужнее.
— Вы так добры, — усмехнулась я.
— А вы — слишком спокойны. В вашем мире все такие, или мне повезло?
— Вам повезло.
— Надеюсь… — медленно проговорил мужчина, вглядываясь в меня. — Значит, вы тоже София?
— Соня.
— Соня, — он просмаковал мое имя, как будто оно было лакомством. Вы знаете, что такое ненависть?
Замечательное начало разговора!
— Э-э, нет. Может, поговорим о чем-то приятном, о доброте, сочувствии и взаимовыручке? — предложила я.
— К сожалению, я не настроен говорить о доброте. Обстоятельства не располагают.
— Жаль.
— Так что вы скажете, тэгуи? О ненависти?
— Я уже ответила — я с ней незнакома.
— Верю. Это сложное чувство. Но вы его еще распробуете. Как только в вашей голове окончательно угнездится мысль о том, что вы не вернетесь домой, не увидите любимых, что останетесь в мире, где все вам чуждо и странно, вы очень хорошо поймете, что такое ненависть.
— Вы так зловеще говорите, что я начинаю бояться.
— Только начинаете? А ранее вам страшно не было? Вы каменная, Соня?
— Нет. Я живая, а иногда — очень даже трусливая.
— Но передо мной вы не трусите.
— А надо?
Рейн усмехнулся:
— Вы — моя жена по крови, ритуалам и документам. Это все вам досталось вместе с телом Ласкер. У нас в Аксаре только три женятся просто, безо всяких церемоний и ритуалов, ведь им не нужно передавать способности. А вот эгуи, чтобы сохранить способности и передать их детям, должны сочетаться только с тэгуи. Брачный ритуал по крови… Знаете, в чем его смысл? Супруги могут изменять друг другу, но после брачного ритуала жена не сможет зачать ни от кого, кроме супруга, а супруг не сможет подарить ребенка никому, кроме жены. Так сохраняется чистота крови. Развод — явление крайне редкое. Ритуал развода бывает удачным, если кто-то из супругов болен или бесплоден, или супруги давно не делили постель… Наш развод не удался. Хотим мы этого, или нет, но мы заложники брачных уз на крови. Ну, теперь вам страшно?
— Брак — это не так уж страшно, — пошутила я. — А я радоваться должна, что вышла-таки замуж. За короля.
