— Давай. Тем более что мне завтра рано вставать.
— Так вроде бы снова передают дождь?
— А мне в город надо. Вот хочу пораньше выехать.
— А-а, ну-ну. Жаль, что твоя съемка накрылась.
— Это еще не факт. Может быть, удастся отснять что-нибудь стоящее…
Я правда на это надеялся, но с каждым убегающим днем надежд становилось все меньше. Из всего отснятого материала рабочими были разве что несколько фото орланов, да оленя с солнцем, запутавшимся в ветвистых рогах. Мало… ничтожно мало. У меня даже не было возможности задействовать робота, при помощи которого я обычно вел съемку хищников в непосредственной от них близости. Если бы не репортаж, который я параллельно готовил, можно было сказать, что я бездельничаю. Так, размышляя ни о чем и обо всем сразу, я закрыл за собой дверь. Потопал в душ. А уже там, стоя под обжигающе-горячими струями, меня осенило! Кое-как обмотав бедра, мокрый с головы до ног, я выскочил из ванной и нашарил впотьмах, брошенный на столе телефон.
— Твою мать, Соловьев! Я только-только решил расслабить булки и отдохнуть…
- Отдохнешь на том свете, Кирыч! Покой нам только снится…
— Что еще? Ты закончил верстку?
— Что? Нет! Нет еще. Мне нужно кое-что перепроверить. Завтра с этой целью поеду в город. Если коротко, я нарыл две подставные фирмы, через которые продают лес, но это потом… Завтра!
— А сейчас чего тебе неймется? — тоскливо протянул Кир.
— У нас тут случай занятный. Репортаж можно снять…
— Опять ты…
— Нет-нет, никаких расследований. Обычный сюжет, над которым обычно плачут домохозяйки. Сплошные мимимишечки.
— Ну, что там еще?
— Я тебе рыбу кину! Сюжет будет бомба! Мне бы еще немного примочек, а то выкручиваюсь на голом энтузиазме. Микрофонов нормальных, то да сё… Я ж не планировал…
— Так, Данил, тормози! Давай по порядку — о чем хоть репортаж?
— О героизме заведующей местной амбулаторией. Она тут в полевых условиях сложнейшую операцию провела. Жизнь спасла роженице и младенцу…
— Дык это же совсем не твоя тема, птица ты моя…
— Моя, не моя? Какая разница?!
— Да мне никакой, а вот чего ты так жопу рвешь — непонятно.
— От безделья, — отрезал я, не желая ничего обсуждать.
— А с птичками что? С зайчиками? Завалишь заказ — больше не позовут.
— Не завалю. Ты меня знаешь.
— Ну, смотри. Рыбу жду, может, пустим в дневной эфир.
Я распрощался с Кирычем и, отбросив полотенце, как был голый, улегся в постель. Уснул я быстро, и последним, о чем я связно подумал, была мысль о том, что я все сделал правильно. Тень гордилась бы мной. Моя Тень…
Глава 23
Утром снова дождило. В новостях говорили об угрозе подтопления, а я с улыбкой думал о том, что Яську нужно как-то оградить от переживаний. Иначе округу смоет.
Часы показывали шестой час. Я зашел попрощаться с дочкой, но та так сладко спала, что я не решился ее будить. Оставил по старинке записку. Некстати вспомнил, что так и не договорился с Валентином Петровичем по поводу транспорта, и растерянно почесал в макушке. По-хорошему, мне нужно было идти к нему на поклон, либо менять свои планы. Я выбрал первый вариант — перед смертью, как известно, не надышишься.
В большом доме пахло кофе. Я заглянул в кухню, где у плиты возилась баба Капа.
— О, а вот и женишок поспел, — гремя посудой, ухмыльнулась та.
— Ну, хоть вы не начинайте, а?
— Не буду, — на удивление покладисто согласилась бабка, — так что тебе? Кофе? Сырники?
— Мне Валентина Петровича.
Я уселся за стол и подпер кулаком щеку.
— Сейчас спустится. Я слышала его шаги… С трех часов бродит, как медведь-шатун.
— Хоть его бери, снимай, раз настоящие медведи не попадаются, — то ли пошутил, то ли нет, я.
— Что, совсем дело плохо?
— Наверное, придется возвращать гонорар. Чертов дождь.
— Ты на погоду не ругайся. Небо не гневи. Льет — значит, так надо. Еще спасибо скажешь.
Баба капа подошла ближе и протянула мне чашку. Но я так прочно был скован ее проницательным взглядом, что даже не сообразил забрать посудину из ее старческих сморщенных рук.
— Вы что-то знаете?
— Ага. Что не там ты медведей ищешь, — баба Капа сделала вид, что не поняла, о чем я, и вернулась к плите.
— А где же мне их искать? — подыграл я, но наш диалог прервало появление Валентина Петровича. Выглядел он хреново. Наверное, снова пил.
— Доброе утро, — пробормотал Астафьев. Шаркая ногами, подошел к холодильнику, достал банку рассола и, свинтив крышку, с жадностью отпил. — Какими судьбами в такую рань? — обернулся ко мне.
— Забыл вчера договориться с вами о поездке. На сегодня.
Валентин Петрович насупился:
— Такие вещи оговаривают заранее.
— Да уж. Мой косяк. Признаю. Из вас водитель, конечно…
— Ты мне еще поговори, — сощурился Астафьев.
— Да что тут говорить? Я ж не из прихоти в город собрался. Помнится, у нас с вами общее дело.
Как будто кто-то из нас нуждался в напоминании! С тех пор, как я ввязался в это дело, мы не один вечер провели с Валентином Петровичем в попытке докопаться до истины, вычислить возможных участников преступной схемы и их пособников в трех несвязанных ведомствах, просчитать пути сбыта и прочее. Учитывая то, как глубоко Астафьев повяз в этой теме, сделать это было не так чтобы сложно. У нас на руках были не просто документы, но и куча другой информации — кто кому брат, сват, кто с кем и на чем может быть повязан. Эти незначительные с первого взгляда детали знать мог только местный, тот, кто крутится в этой области всю свою жизнь. В общем, переоценить помощь Валентина Петровича в расследовании было довольно трудно.
