У меня волосы на затылке зашевелились, когда старик это сказал. У меня зашевелились волосы…
— Ну, вот и приехали! — вернул меня в реальность зычный голос Валентина Петровича.
Я растерянно огляделся. Так странно… я не помнил половины пути. Все прошло мимо. Хотя обычно я начинал приглядываться к месту, где мне предстояло работать, с первых секунд. Первое впечатление было для меня самым важным.
— Дом… милый дом.
— Ты же сказала, что не живешь здесь? — напомнил я вскочившей со своего места Стоцкой.
— Я здесь выросла… — пожала та плечами она.
Да уж… Мое замечание прозвучало довольно глупо. Я пропустил Яну вперед, дождался, пока выпрыгнет Светка, и только тогда взялся за чемодан. Пока мы на пару с Валентином Петровичем разгружали сумки, из добротного деревянного дома вышла женщина. Совсем невысокая, в джинсах и накинутой на плечи парке. Здесь, в лесу, было значительно прохладнее, чем в городе, и я поежился.
— Елена Васильевна. Моя жена… А это, Леночка, Данил Соловьев. Наш постоялец аж на целый месяц.
— Данил Соловьев? Тот самый? Валик, ты совсем из ума выжил — притащить это несчастье в наш дом?! — если бы взгляд мог убивать, клянусь, я бы тотчас упал замертво. А Валентин Петрович, кажется, растерялся. Открыл рот, беспомощно глядя на жену, перевел взгляд на меня…
— Не надо, мам, — вмешалась Стоцкая. — Дело прошлое.
— Прошлое?! Да это чудовище твою жизнь разрушило, а ты мне говоришь, прошлое?
— Мама, перестань… — в голосе Стоцкой зазвенел металл. — Мы во всем разобрались. Тема закрыта.
— Постой-постой… Что значит «это несчастье»? — отмер Валентин Петрович.
Я молчал, не совсем понимая, что тут можно сказать. Говоря откровенно, я даже не знал, как теперь смотреть в глаза этим людям. Мне вообще не стоило сюда ехать. Пока я неловко переминался с ноги на ногу, Стоцкая тяжело вздохнула и пояснила отцу:
— Данил — муж моей последней пациентки.
Валентин Петрович удивленно на меня уставился. Что ж… удивление, наверное, лучше, чем ярость? Если бы тот решил сейчас меня проучить, я бы вряд ли смог от него отбиться. Слишком здоровым тот был.
— А с виду приличный человек…
— О, да ладно, папа! Ты же не думал, что у него будут рога и копыта?
— Вполне возможно…
— Да бросьте вы! Ну? — Яна с досады топнула ногой.
— Ему не место в нашем доме! — повторила Елена Васильевна.
— Наверное, мне и правда лучше уехать.
— Ну, уж нет. Данил, вы пока проходите — во-о-от туда, это флигель для гостей. А я здесь все улажу.
— Что здесь можно уладить? — донесся скрипучий голос с веранды.
— О господи, ба, и ты туда же…
Глава 6
Что-что, а чувство самосохранения в Соловьеве было развито просто на зависть. Не став испытывать судьбу, он послушно забрал ключи и пошел к флигелю. Его шаг был неровным и каким-то дерганым, что ли? Совсем не таким уверенным и пружинистым, как я запомнила. И я не могла не думать о том, что так сильно его изменило. А моя родня, кажется, могла думать лишь о том, как поквитаться с моим обидчиком. Вот и отец, было, двинулся вслед за гостем…
— Ты это куда? — спросила я, перегораживая дорогу родителю.
— Что значит, куда? Пойду, покажу этому… как здесь все обстоит.
— Ну, уж нет, папа. Оставайся на месте!
— Да ладно, Янусь, что я ему сделаю?
Да все, что угодно! Силы в моем папке было столько, что о наличии ума в некоторых ситуациях вопрос просто не поднимался. Я тяжело вздохнула и покачала головой:
— Я сама ему все покажу. А ты остынь. И ты, мам, тоже. Столько лет прошло, а вы все злитесь.
— А что мне нужно было? Выкатить красную дорожку? — возмутилась мама, сверкая синими глазищами.
— Да не нужно никаких дорожек выкатывать! Просто отнеситесь к нему, как к своему обычному постояльцу.
— Может, прикажешь нам его на обед пригласить?
— Это ведь входит в стоимость проживания, не так ли? — не сдавалась я.
— Вот именно, Леночка. Это входит. Так, что, зови. Не будем же мы нарушать уговора… — неожиданно вступилась за Соловьева та, на кого я меньше всего рассчитывала.
— Ты вновь за старое? — подозрительно сощурилась я, ни на секунду не поверив в искренность бабушкиных порывов.
— Хе-хе… — донесся до меня её коварный, не сулящий Соловьеву ничего хорошего, смех. Я со стоном запрокинула голову к небу, где между изумрудными макушками вековых кедров виднелся синий лоскут бескрайнего летнего неба.
— Не вздумай, ба… Никаких сюрпризов! Поклянись мне! Ни слабительного, ни приворотов, ни прочего ведьмовского дерьма. Я серьезно.
— О слабительном я даже не думала, — заскрипела бабушка.
Прекрасно! Даже если она об этом не подумала сразу, то теперь уж наверняка… Молодец, Астафьева. Просто пять баллов за идею.
— Вы меня поняли! — бросила я, не найдясь с достойным ответом, и зашагала в направлении флигеля. Данил как раз начал разгружать вещи, когда я подоспела.
— Я покажу, что здесь и как… — отчиталась я о цели своего визита.
— Не знаю, стоит ли. Возможно, нам со Светкой действительно стоит вернуться.
— Ты уже разбираешь вещи. Тебе не кажется, что твои слова противоречат действиям?
Данил ничего не ответил. Бросил растерянный взгляд на защитного цвета футболку в руках. Разговор не клеился, и я решила заняться тем, ради чего, собственно, и пришла. Деловито подошла к комоду, вытащила два одинаковых комплекта белья, полотенца и бросила их на диван.
Из спальни выглянула Света.
— Здесь два комплекта. В спальне кровать, здесь диван, который довольно просто раскладывается. Вот тут потяни, и до щелчка. В ящике над плитой — чайник, кофе и сахар. Так… что еще? Завтрак, обед ужин в большом доме в восемь, час и шесть часов соответственно.
— Прямо олл-инклюзив, — фыркнула девочка, смерив меня неприветливым, злым взглядом.
— Света! — одернул дочь Соловьев.
— Что Света? Я не хочу оставаться рядом с этой… с этой… убийцей!
Мои плечи одеревенели. Спина выпрямилась. Это происходило рефлекторно, на уровне голых инстинктов… Так, словно, не держи я спину прямо — сломалась бы, к чертям, пополам.
— Немедленно извинись!
— И не подумаю…
Отец и дочь застыли друг напротив друга, как два бойца в ринге. И мне бы нужно было уйти, но мои ноги не слушались, и я стояла, как дура, сжимая и разжимая руки, думая лишь о том, что по дороге сюда Света услышала гораздо больше, чем мы могли бы представить. Вполне возможно, она специально подслушивала.
