Денис угрюмо замолчал. Осознание, что он своими руками убил человека несколько дней назад, периодически накатывало на него волной безысходности. Смерть Лизы и детей погрузила его в трясину беспамятства, конца и края которой не было, но сейчас все стало еще хуже. Сейчас ему казалось, что его время на исходе, и он сдувается как воздушный шарик, и нет больше ничего вокруг.
А ведь он поверил тому то ли Благовесту, то ли Благожену, или как его? Вечно у него проблема с именами, ничего не в состоянии уместиться в памяти. Видимо, там множество разных технических деталей и информации, которая теперь ему не нужна.
Ведь поверил, что, убив того человека, он возместит ущерб, отомстит за смерть детей и Лизы. Но ничего не произошло. Пустота, образовавшаяся с их смертью, лишь наполнилась полной безысходностью. И легче не стало, только хуже.
— Но ведь этот человек собирался с вами судиться, — сказал адвокат.
— Верно, и я хотел его убить. И он не сильно-то сопротивлялся. Правда, успел все это выпалить до того, как я размозжил ему голову. Я даже замахнулся и уже смирился, что стану убийцей. А он сказал мне, что лучше бы мне направить гнев на того человека, который своими руками убил мою семью. И он обещал помочь. И помог.
— Как помог?
— Он сказал, что полиция будет обвинять этого художника и больше ничего делать не станет. Но если я подожду, то скоро он расскажет мне, кто глава этой общины и кто отдал приказ убить всех этих людей и мою семью. И вчера он снова вышел на связь. Он сказал, кто виновен.
— И кого он назвал?
— Констебля и его сестру. Он показал мне фотографии.
— И что вы сделали?
— То, что сделал, — ответил Денис, раздражаясь. Ну до чего тупой адвокат! Зачем все говорить и выговаривать, когда и так все понятно?!
— Вас арестовали в тот момент, когда вы целились в девушку с синдромом Дауна, вы понимаете? А рядом лежал труп ее брата. Вы убили его?
— Да, это сделал я, — ответил Денис. Ему хотелось бы, чтобы это прозвучало с гордостью, но получилось как-то смазанно, почти никак.
— По какой причине?
— Они создали секту, они ее возглавляли.
— С чего вы это взяли?
— Потому что все остальные разбежались. Остался только констебль. Перед тем, как выстрелить, я спросил у этого парня — это ты главарь общины? Он ответил, что он. Я выстрелил. Его сестра закричала, я навел пушку на нее, я не хотел стрелять, она и вправду больная была какая-то. Но она орала так громко, что у меня заложило уши. Тут вбежала полиция, меня скрутили. Все, конец истории.
— Вы понимаете, что совершили убийство из личной мести? Что это отягчающее обстоятельство и остаток дней вы проведете за решеткой?
Денис кивнул.
— Вам нужна помощь адвоката?
— Нет. Я не собираюсь что-то оспаривать. Расскажу, как есть.
— Вы хотите, чтобы я защищал вас?
— Мне без разницы.
— Тогда вам назначат государственного защитника, возможно меня. Я сообщу вам.
— Хорошо.
Денис послушно поднялся и вышел вслед за конвоиром. Его проводили в камеру, где располагались еще четверо мужчин. Денис сел на свою кровать и уставился на влажную стену, покрытую червоточинами грибка.
И кто сказал, что месть того стоит? Ничего она не стоит.
Витя
Мы вышли из душного помещения здания СИЗО на улицу. Рождественский закурил вонючую сигарету.
— Вам уже можно курить? — спросил я.
— Курить никогда нельзя, — ответил Рождественский. — Что ты делать будешь? Будешь ждать свою зазнобу?
— Да, поеду к следователю и заберу ее.
— Ты думаешь, ей не предъявят обвинение?
— В чем? В организации секты? Все было сделано у нее за спиной. Она была не в курсе.
— И ее констебль? Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Хорошо, сегодня остаток дня у тебя отгул, а завтра приезжай в офис.
— Шеф, это дело для нас закрыто?
— Не совсем. Убийцу так и не нашли.
— Но ведь мы не сыщики, — ответил я.
— Верно, — согласился Рождественский. — Но у нас есть клиент, который заинтересован в поимке преступника.
— Кто? Смирнов? Он навсегда в психушке.
— Вот там он быть не хочет. Он готов заплатить, чтобы уголовное дело было возобновлено и настоящий убийца был найден. А это уже наша работа. Я поеду к Ховенко. Она должна забрать это дело и раскрыть его. И ей я помогу.
— Но она больше не имеет следственных полномочий, — возразил я.
— Витя, езжай к своей девушке и передавай от меня привет, — сказал Сергей Юрьевич. — Завтра в офисе поговорим.
Он помахал мне рукой и сел в свою машину. Я отпер свою машину, взятую напрокат, и поехал в сторону следственного комитета, где следователь уже пятый час допрашивал Кристину.
Я не разделял желания Рождественского заниматься этим делом. В нем намешано столько неправдоподобных вещей и событий, которые сплетались в разных плоскостях, не только в реальном мире, но и вылезали еще куда-то. Потому что не срасталась эта ткань никак, все в ней было порочно.
Я не успел завести двигатель, как мой телефон зазвонил. Это была Кристина.
— Привет! Я как раз еду за тобой, — сказал я.
— Витя, меня арестовали.
— Что?
— Следователь сказал, что я главная подозреваемая в убийстве двадцати трех человек и организации секты. Витя, что мне делать?
* * *
Так быстро я никогда не ездил. Я хамил на дороге, сигналил и изворачивался. Мне нужно было как можно быстрее попасть к следователю и оценить ситуацию: если Кристину арестовали, значит, в ее словах следователь усмотрел что-то, что составляет состав преступления. И эти обстоятельства подлежат расследованию, чтобы потом суд решил: есть ли в действиях Кристины состав преступления или нет.
Допрос подозреваемого в отсутствие адвоката недопустим, это основа основ уголовного процесса, даже если подозреваемый отказывается от адвоката, ему должен быть предоставлен государственный защитник. Я сомневаюсь, что Кристина отказалась от адвоката, скорее всего, ее допросили в качестве свидетеля, усмотрели в показаниях что-то и решили привлечь в качестве подозреваемой. Такое сплошь и рядом. Да, ее показания как свидетеля не могут лечь в основу обвинения, требуется новый допрос, уже в качестве подозреваемой, в присутствии адвоката и с разъяснением прав, предоставленных подозреваемому.
Со следователем, который вел это уголовное дело, лично я знаком не был. Я даже не знаю о нем ничего, только слышал, что это мужчина до сорока, очень заносчивый и неприятный тип.
