Я подумал, что мой ответ прозвучал после такого разговора неуместно. Но Максфилд протянул бокал Миранде, чтобы она наполнила его, и пробормотал:
– Какой сюрприз.
Когда Кристина собирала тарелки, Миранда сказала:
– Думаю, я объелась.
Она встала, зашла за спину отцу и положила руки ему на плечи.
– Я собираюсь показать Адаму дом, – сказала она. – Если ты не против.
Максфилд угрюмо кивнул. Теперь ему придется провести несколько скучных минут в моей компании. Как только Миранда с Адамом вышли из комнаты, я почувствовал себя покинутым. Это мне она должна была все здесь показывать. Особые места, в которых она бывала с Мириам, в доме и саду, – это было нужно мне, а не Адаму. Максфилд протянул мне бутылку вина. Я почувствовал, что мне ничего не остается, кроме как наклониться и подставить бокал.
– Алкоголь тебе не повредит.
– Обычно я не пью за ланчем.
Он выразил вежливое удивление, и я подумал, что двигаюсь в правильную сторону. Мне была понятна его логика. Если тебе нравится вино, почему не пить его в любое время дня? Миранда говорила мне, что по воскресеньям он любил выпить бокал шампанского за завтраком.
– Я подумал, – сказал Максфилд, – что это может помешать твоему…
Он плавно повел руками перед собой.
Я догадался, что он имеет в виду вождение в нетрезвом виде. Новые законы были действительно суровы.
– Мы много пьем этого белого бордоя дома, – сказал я. – Семильон хорошо идет после неразбавленного совиньон-блан, который все в основном пьют.
Максфилд со мной охотно согласился.
– Полностью поддерживаю. Кто не предпочтет вкус цветов вкусу минералов?
Я взглянул на него, пытаясь понять, не шутит ли он надо мной. Очевидно, нет.
– Но, послушай, Чарли. Ты мне интересен. У меня к тебе кое-какие вопросы.
Я сразу непроизвольно проникся к нему.
– Ты, должно быть, находишь все это очень странным, – сказал он.
– Вы насчет Адама? Да. Но поразительно, к чему можно привыкнуть.
Максфилд уставился на свой бокал вина, обдумывая следующий вопрос. Я расслышал низкий дробный шум из его ортопедического кресла. Встроенный механизм прогревал или массировал ему спину.
– Я хотел поговорить с тобой о чувствах, – сказал он.
– Да?
– Ты понимаешь, о чем я.
Я подождал.
Он склонил голову набок и пристально всмотрелся в меня с выражением сильного любопытства или озадаченности. Я почувствовал себя польщенным и заволновался, что не оправдаю его ожиданий.
– Поговорим о прекрасном, – сказал он тоном, не допускавшим возражений. – Что ты видел или слышал такого, что считаешь прекрасным?
– Миранду, очевидно. Она на редкость прекрасная женщина.
– Разумеется. И что ты испытываешь к ее красоте?
– Я испытываю к ней большую любовь.
Он обдумал это.
– А как Адам относится к твоим чувствам?
– Были кое-какие трудности, – сказал я. – Но, я думаю, он согласился принять реальное положение вещей.
– Правда?
Бывает, что вы замечаете какое-то движение до того, как увидите сам движущийся объект. И в тот же миг ваш разум достраивает картину, реагируя на ожидания или вероятность. Смотря по обстоятельствам. Что-то в траве у пруда кажется вам лягушкой, но затем оказывается листом, колышимым ветром. Говоря обобщенно, это был один из таких моментов. Некая догадка промелькнула мимо или сквозь меня и исчезла, и я не мог уверенно описать то, что заметил.
Максфилд подался вперед, и две его подушки упали на пол.
– Позволь, я проверю это на тебе, – сказал он, повышая голос. – Когда мы с тобой познакомились, когда мы пожали руки, я сказал, что много слышал о тебе и с нетерпением жду возможности поговорить.
– Да?
– Ты ответил мне то же самое, слегка в иной форме.
– Извините. Я немного нервничал.
– Я увидел тебя насквозь. Ты это понял? Я понял, что это из-за твоей… как бы ты ни называл это… программы.
Я уставился на него. Приехали. Лист действительно оказался лягушкой. Я уставился на него и сквозь него, пытаясь постичь всю глубину происходящего абсурда. Вот же умора. Или оскорбление? Или новая веха в антропологии? Или ничего из этого. Просто старческий маразм. Взял палку не с того конца. Отличная застольная история. Или я наконец выявил в себе что-то глубоко трагическое. Максфилд смотрел на меня, ожидая ответа, и я принял решение.
– Это называется отзеркаливание, – сказал я. – Такое встречается у людей на ранних стадиях слабоумия. Без здоровой памяти все, что они знают, это то, что они слышали последним, и просто повторяют это. Компьютерная программа была разработана очень давно. Она использует эффект отзеркаливания, то есть задает простой вопрос и создает впечатление интеллекта. Самый базовый уровень кода, очень эффективный. У меня он включается автоматически. Обычно в ситуациях, когда мне не хватает данных.
– Данных… Ты несчастный ублюдок… Ну что ж.
Максфилд откинулся на спинку, так что его взгляд направился в потолок. Довольно долго он пребывал в задумчивости. И наконец сказал:
– Это не то будущее, которое я мог бы принять. Или хотел бы.
Я встал, обошел стол, поднял подушки и вернул их на прежнее место, под его бедра.
– Прошу прощения, – сказал я, – но у меня садятся батареи. Мне нужна подзарядка, а кабель внизу, на кухне.
Рокочущий звук из-под кресла внезапно прекратился.
– Отлично, Чарли. Ты иди, подзарядись, – сказал он медленным, добрым голосом, не отнимая головы от спинки, и закрыл глаза. – Я побуду здесь. Я вдруг очень устал.
* * *
Я ничего не пропустил. Экскурсии по дому не было. Адам сидел за кухонным столом и слушал Кристину, которая рассказывала про отпуск в Польше и мыла посуду. Они не заметили, как я прошел мимо открытой двери. Я повернул в другую сторону, пересек холл и открыл ближайшую дверь. Передо мной открылась просторная гостиная: опять книги, картины, лампы, ковры. А за стеклянными дверьми был сад. Подойдя, я заметил, что одна из них приоткрыта. На дальней стороне подстриженного газона стояла Миранда, спиной ко мне, повернувшись к старой, полузасохшей яблоне, земля под которой была усеяна гнившими яблоками. Предвечерний свет пронизывал воздух, теплый и влажный после дождя. Меня окутал тяжелый запах фруктов, оставленных на поживу осам и птицам. Впереди спускались несколько ступеней из пестрого камня. Сад был в два раза шире дома и тянулся вдаль на двести-триста метров. Я подумал, не доходит ли он до самого Эйвона, как некоторые сады в Солсбери. Если бы я был один, я бы обязательно это проверил. Образ реки навел меня на мысль о свободе. От чего именно, я не знал. Я спустился по ступеням, намеренно стуча каблуками, чтобы Миранда услышала мое приближение.
