– Она просто биологическое совпадение – если оно и есть, – а не моя сестра, и сейчас она живет в Доме, разве нет?
Грей со стуком поставил стопку на стол, не замечая, что жидкость выплеснулась через край.
– Не понимаю, почему ты так расстроен. Ты согласился на лишение наследства. Ты ведь мог бороться. И Сидни могла бы его отменить: ей ведь придется назвать наследника, и, скорее всего, в ближайшее время, с учетом Поворота.
Лоран не стал озвучивать другие свои мысли: что, наверное, Грею следовало бы выказать хоть немного сочувствия тому, что Миранда сотворила с Сидни, тому, что Невидимый Мир, как оказалось, творит со своими детьми уже несколько поколений ради того, чтобы облегчить себе жизнь.
– Я не хочу становиться наследником. Опять. Дом должен быть моим. Может, он ее не признает. Может, он даже не пропустит ее в двери. Моя сука-кузина, адвокат, говорит, что он это сделал, но она могла и соврать.
Он одним глотком допил виски.
– А такое может быть? – спросил Лоран. – Я хочу сказать: ты сам послушай, что говоришь.
– Я знаю только, что эта баба возникла из ниоткуда – и теперь она Глава Дома. Моего Дома. Ее вообще не должны были к нам допускать, особенно если она пришла из Дома Теней. Ты хоть знаешь, что это за место? – презрительно вопросил Грей.
– А ты знаешь? – ответил Лоран вопросом.
– Магия Теней извращена. Она не такая, как наша. Тем, кто ею пользуется, доверять нельзя. Плюс к этому Майлз говорит, что это из-за нее сбоит магия.
Лоран знал, что пожалеет о своем вопросе, но все-таки его задал:
– И как такое может быть?
– Потому что ее магия должна была и сейчас оставаться там. Она забрала ее, когда уходила, – и теперь мы не можем ею пользоваться.
– Это звучит… Знаешь, не будем.
Лоран перешел в другую часть комнаты, освобождая Грею пространство для его разглагольствований.
Грей, похоже, этого не заметил.
– Просперо должен быть моим – и я его отберу у нее. Можешь мне помочь – или, мать твою, не лезь ко мне.
Лифт тихо звякнул. Грей обернулся:
– Ты кого-то ждешь?
– Да, – ответил Лоран. – Твое такси. Ты пьян и в шоке и много лет был моим лучшим другом, так что я сделаю на это скидку и посажу тебя в машину. А потом притворюсь, будто этого разговора не было, – и, может, завтра мы все еще будем друзьями.
Он мягко оттеснил Грея в лифт и отошел от закрывающихся дверей.
– Ты не понимаешь! – сказал Грей.
Лоран подумал, что – да, действительно не понимает. Он взял телефон, чтобы написать Сидни и предостеречь ее относительно человека, которого он считал своим лучшим другом – того, который, как он был почти уверен, не будет его другом ни завтра – ни когда-то потом.
* * *
Миранде позвонили со стойки.
– К вам некая Береника Тенебри, мэм.
Миранда немного подумала.
– Пусть поднимается. О, и скажите, чтобы с кухни принесли чаю. С сэндвичами и птифурами.
Ей было непривычно отдавать распоряжения другим людям, а не своему Дому. Ее зеркала казались странно пустыми – бессловесными и молчаливыми.
– Спасибо, что пришли, – сказала Миранда, проводя Беренику к себе в апартаменты. – Какое чудесное на вас платье. Это винтаж?
– Манеры по-прежнему при вас, как я вижу. Надеюсь, что к ним прилагается и стальной характер. Он вам понадобится с утерей магии. Вы ведь знаете, что она не вернется, да? – спокойно проговорила Береника.
Миранда кивнула.
– Я почувствовала, как рвется связь. Полезно, чтобы посторонние не знали, чего от меня можно ждать, и потому не стала официально это подтверждать. А как вы узнали?
– В Доме Теней мы приучаемся очень хорошо чувствовать магию, – объяснила Береника. – Я все поняла, как только вошла. Не сомневаюсь, что Сидни тоже знает.
– Да. Я сочла, что было бы неправильно не говорить ей при том, что ей пришлось взять на себя ответственность за Дом, но… как и вы… она поняла и без моих слов.
Стук в дверь возвестил доставку еды. Обе женщины молчали, пока официант накрывал стол для чая. Миранда подписала счет и, закончив, увидела, что Береника разливает по чашкам виски из гостиничного бара.
– Извините?
– Вы только что лишились магии и Дома. Вы обрели дочь, которая, скорее всего, не хочет иметь с вами дел и в настоящее время регулярно рискует жизнью. Чай – неподходящий к случаю напиток.
Береника сделала маленький глоток из фарфоровой чашки, полной виски.
С пустыми глазами Миранда села в кресло. А потом взяла чашку и одним глотком выпила ее содержимое.
Береника наполнила ее снова.
– Почему вы пришли ко мне? – спросила Миранда.
– Потому что я вспомнила один разговор, который у нас с вами состоялся много лет назад, на похоронах вашего мужа. Вы спросили меня про Тени – что показалось странной темой при данных обстоятельствах, – а затем интересовались моим мнением о том, может ли еще кто-то оттуда выйти. Люди частенько узнают разные вещи, когда просматривают бумаги, а поскольку вы только что унаследовали Дом Просперо… ну, я задумалась. А теперь узнала точно. Так что хотела проверить, как вы. Как вы, Миранда?
Миранда разбавила виски в своей чашке чаем и начала понемногу пить, и с каждым движением ее окутывала вуаль самоконтроля.
– Конечно, я счастлива знать, что Сидни жива. Счастлива, что она продолжает оставаться в живых. Все остальное уладится.
Береника была уверена, что это не все – иначе и быть не могло, сейчас не та обстановка, когда все просто улаживается само по себе, – но она поняла: это прозвучали слова женщины, поделившейся всем тем, что считала в данной ситуации правильным.
– А еще я здесь потому, что, насколько я знаю Невидимый Мир, больше никто к вам не приходил.
– О, кое-кто пытался. – Миранда выровняла края своего сэндвича и переместила его точно на середину тарелки. – Майлз Мерлин, чтобы позлорадствовать. Ди, с той же целью. Все радости похорон, но только с живым телом. Я никому из них не разрешила подняться. Наверное, в этом и заключается плюс случившегося. Мне больше никогда не понадобится быть вежливой с кем-то из этих льстивых ослов.
Она слегка улыбнулась одними уголками губ.
– Если вы решили больше не соблюдать правила вежливости, то почему разрешили мне прийти без договоренности?
– Из-за Сидни. – И тут тщательно созданная маска начала трескаться и осыпаться. – Потому что мне хочется, чтобы вы сказали мне: с Сидни все будет хорошо. И все, что происходило с ней – там, – не будет иметь значения.
Береника поставила чашку.
– Наверное, все зависит от того, что именно вы понимаете под «хорошо». Например, меня до сих пор мучают кошмары. Прошел почти год, прежде чем я перестала слышать вопли каждый раз, как закрывала глаза. – Она говорила отстраненно, задумчиво. – И, конечно, Сидни еще не освободилась. Не до конца. Она по-прежнему находится в услужении у Дома, пока не применит по его указке достаточно магии, чтобы он признал, что она выплатила долг, который за ней числится за проживание в нем.
