– На мой взгляд, это будет интереснее, чем исправлять черновые варианты бланков.
– Не исключено. Но есть большая вероятность, что это тоже станет источником раздражения, только другого сорта. Готовы?
– Конечно.
– Хорошо. И мне надо, чтобы вы об этом не рассказывали, даже в наших офисах. Это касается дела, где частью урегулирования было обязательство о неразглашении.
Мэдисон казалась усталой: макияж плохо скрывал темные круги под глазами. Харпер представляла, насколько ее начальница измотана, просто по тому, как много времени она сама проводила на работе в эти последние несколько недель. При этом Харпер знала и то, что Мэдисон приходила на работу раньше нее и уходила позже все то время, что она работала в «Веллингтон и Кетчем».
– Типа соглашения о конфиденциальности? – спросила Харпер.
– Нет, типа связующих чар, которые физически не позволят это сделать. Поверенные, которые непосредственно участвовали в разработке условий, тоже будут связаны – и я не знаю, распространяются ли эти чары еще на кого-то – и если да, то насколько далеко.
Ладно, это вроде как круто.
– Так что я, возможно, даже не смогу рассказать вам о том, что найду. Вы это хотите сказать?
– В самом жестком варианте вы даже не сможете прочесть то, что найдете. Файл будет выглядеть как чистые страницы, или стихи, или бессмыслица. А из-за связующих чар я даже не могу сказать вам заранее, насколько этот вариант жесток.
– Понятно. И в каком же деле хранятся все эти тайны?
– Лишение наследства Грея Просперо. Дело срочное, так что пересылайте мне записку о состоянии ваших текущих дел, и я их перепоручу. После этого зайдите в мой кабинет, и я выдам вам то, что понадобится, чтобы попасть в архив.
Харпер сомневалась, что имеется в виду ключ.
– Мне надо найти в этом деле нечто определенное? – уточнила Харпер.
– Нет, мне нужна сама папка, когда вы ее найдете. И не думайте, что это будет быстрым или легким делом, раз это все, о чем я прошу. Архив… странный.
У Харпер на составление записки о текущих делах ушло два часа. Отправив ее по почте, она пришла к Мэдисон в кабинет.
– Прежде всего вам надо знать, что магический архив отделен от обычного. Он находится на тридцать девятом этаже.
Харпер проглотила наживку и произнесла очевидное:
– В этом здании только тридцать восемь этажей.
– Почти всегда это именно так. – Мэдисон вручила Харпер кусок пластика, который выглядел так, словно кто-то взял электронный пропуск и вырезал из него старомодный ключ. – Используйте его в лифте – и в нем появятся тридцать девять.
Она подвинула к Харпер по столу маленькую прозрачную коробочку и белую свечу.
– Когда зайдете в лифт, стукнете по крышке коробочки три раза. Это пробудит заклинание, которое позволит вам безопасно входить в архив и уходить из него.
– Безопасно? – переспросила Харпер.
– Поверьте. Папки, которые мы там храним, – самые важные документы фирмы. Нельзя, чтобы их видел кто-то, не имеющий допуска. Невидимый Архив расположен на тридцать девятом этаже, потому что этот этаж оборудован магической самоликвидацией, которая разрушит его в случае взлома. Используйте эти чары.
Харпер почувствовала, как у нее затряслись поджилки, и обрадовалась, что успела сесть.
– Магическая самоликвидация…
Мэдисон кивнула.
– Она уничтожит весь архив и всех находящихся там. Теоретически остальная часть здания не пострадает, но на тридцать восьмом этаже никто не работает. На всякий случай.
Харпер попыталась представить, сколько стоит пустующий этаж в манхэттенском деловом здании.
– Я… Вы уверены, что это не надо поручить кому-то более опытному?
– Те заклинания, которые я вам дала, поставлены на самозапуск. Вам магия не нужна. Вам просто надо следовать инструкции. Но если вам не по себе, я поручу это кому-то другому.
Тайны хранят в архивах. А значит, если в этом здании и есть нечто такое, что поможет ей узнать о причинах случившегося с Розой, то подсказки будут именно там.
– Нет, я справлюсь. Стукнуть три раза по коробочке для безопасного прохода. А свеча?
– Зажгите ее магией, когда войдете, – это включит в помещении свет и поможет найти папку. Удачи.
Ключ сработал просто. Лифт плавно поднялся до тридцать восьмого этажа, замер – и подскочил еще на один этаж. На дисплее номер не зажегся – он появился на коробочке, которую Харпер держала в руке.
Она вышла из лифта в серую бетонную комнату, которая – насколько она могла судить – была пустой. Она трижды стукнула по коробочке.
Розовый дым с запахом сахарной ваты потек из коробочки и стал густеть. Целую минуту, в течение которой Харпер молилась, чтобы ее не распылило, ничего кроме дыма ей видно не было. Потом дым исчез – и она поняла, что находится вовсе не в сером бетонном помещении. Она оказалась в комнате, которая была похожа на шикарную библиотеку. Очень большую и очень шикарную. Окна тянулись от пола до потолка, по стенам вились живые растения. Тут были потертые деревянные полы, длинные столы… и папки. Множество полок с папками.
Харпер приготовилась к головной боли и зажгла свечу. Как только она это сделала, включился свет: настенные бра и громадная люстра. Она стала осматриваться в поисках указателей, карточного каталога – чего-то, что покажет ей, откуда начинать поиски. Ничего. Она прошла к закрытой полке и вытащила папку: без названия, с пустыми страницами. Она снова посмотрела на свечу: Мэдисон обещала, что она поможет ей найти нужное дело. Она подняла ее повыше: точно. Там, куда падал свет от свечи, папка осветилась.
Папка оказалась не делом о лишении наследства Просперо. Документы относились к покупке земли, на которой сейчас стоял Дом Ди, и вопросу, можно ли использовать магию как компенсацию при продаже. Следующая папка тоже не содержала дела Просперо. И следующая. Ей не удавалось понять порядок, в котором они стояли. Контракты были рядом с делом о разводе, дальше обнаружились завещания, еще дальше – лицензии на интеллектуальную собственность. Оказалось, что можно запатентовать заклинание.
Она взялась за телефон, чтобы списаться с Мэдисон и спросить, нет ли еще какого-то заклинания, которое помогло бы ей понять принцип расстановки дел.
– Не может быть!
Время на спящем экране оказалось тем же, каким было на момент отправки Мэдисон той записки о текущих делах. У нее заурчало в животе, напоминая, что ланч был уже довольно давно.
– Ужасно странно.
Харпер задула свечу и вернулась в лифт. Пока он спускался, ее телефон перенастроился и показал 19.47. Она провела в архиве почти четыре часа.
– Ой, извини, – сказала Мэдисон. – Там… время идет странно. Мы пользуемся часами – теми, которые надо заводить. Я тебе такие выдам. И закажи себе ужин за счет фирмы. Мне следовало тебя предупредить.
