– Все дрыхнешь? – поинтересовался Уилкинс, бросая на тумбочку ключи от машины; резкий звук заставил меня поморщиться, – Недолго же твое воздержание продлилось! Раскопал что-нибудь, пока я мотался?
– У меня от этого городишки перманентное похмелье, – я уселся на кровати и потер переносицу, – Раскопать удалось немного. Наш убитый спал с соседкой…
– С этой рыжей? Ну, кто бы сомневался. Оба разведены, сам бог велел… Да и дочка с ней неплохо ладит.
– В том и дело, что нет. У Шумера была интрижка с миссис Холтон.
Напарник присвистнул. Делать этого он не умел, так что издал звук, похожий на шипение кота, которому наступили на хвост.
– Вот те на! А с виду такая благопристойная дамочка. Сиськами, конечно, светит направо и налево, но сейчас все так делают… – он покачал головой, – А откуда информация?
Мне не хотелось впутывать мисс Гувер в это дело сильнее, чем это было необходимо, поэтому я сделал в воздухе неопределенный жест рукой:
– Птичка на хвосте принесла… Источник надежный, но прижать к стенке эту дамочку мне нечем. Придется действовать напролом.
Старик нахмурился и понимающе кивнул:
– Как будем действовать – вызовем ее в участок?
– Я думаю, лучше заедем к ней сами. Реальных доказательств ее неверности у нас никаких, а в домашней обстановке она легче пойдет на контакт.
– Это дело, – одобрил Уилкинс, – Богатые шлюшки страсть как боятся скандалов. Небось переезжать из такого шикарного дома в грязный мотель или возвращаться на ферму к мамаше ей не захочется.
– Точно, – я поднялся и подошел к шкафу, – Как дома дела?
– Нормально. Пока доехал, двадцать пенсов уже вышли, осталось дождаться еще семи. Доктор велел набраться терпения. Жена ему дала касторки и второй день кормит свекольным салатом.
Одеваясь и с понимающим видом кивая напарнику, я думал о вчерашнем вечере. Какой черт меня дернул говорить о работе? Навоображал себе бог знает чего и давил на нее, будто допрос пленного проводил. Теперь мисс Гувер едва ли захочет продолжать общение. Возможно, нам придется встречаться по работе, но близко она меня уже не подпустит.
Уилкинс между тем болтал не умолкая. Рассказал, какие овации сорвала дочка на концерте, как храбро держался младший на приеме у хирурга, упомянул, что старшего вот-вот повысят до лейтенанта – парень служил в соседнем участке. Словом, на меня обрушился вал информации о жизни семейства напарника. Я давно привык к его трескотне, но в тот день старик превзошел самого себя. Приглядевшись, я заметил, что он в целом повеселел и вел себя намного свободнее обычного. Разгадка оказалась элементарной:
– Да ты сорвался!
– О чем толкуешь? – изобразил непонимание Уилкинс.
– Ты закурил, черт тебя дери!
– Догадливый какой… На работе бы проявлял такую бдительность почаще – нас бы давно перевели в службу безопасности при Президенте, – проворчал старик.
Я не стал огрызаться лишний раз. Бедолага продержался без табака две недели, на его месте любой бы после срыва злился на себя и все вокруг. Наскоро приведя себя в порядок, я предложил Уилкинсу позавтракать перед тем как ехать к миссис Холтон.
– Я уж поел, а для тебя Мэри передала кое-что, – он вытащил из кармана плаща объемный сверток с сэндвичами.
Мы направились в ближайшую забегаловку. Напарник не выпускал изо рта сигарету и явно наслаждался процессом. После того как я подкрепился и выпил кофе, мы сели в «Додж» и поехали в порядком надоевший обоим пригород. Погода стояла пасмурная. Было по-утреннему прохладно, даже ветрено; прохожие поднимали воротники и спешили по своим делам, не замечая ничего вокруг.
Напарник остановил авто перед домом Холтонов. В Цветочном тупике было пустынно, ни в одном окне не горел свет этим хмурым осенним утром. Мы поднялись на крыльцо и позвонили. Миссис Холтон открыла дверь в ярко-зеленом платье – цвет был настолько вырвиглазный, что даже Уилкинс, привыкший к театральным костюмам дочки, поморщился. Хозяйка, похоже, успела прийти в себя за прошедшие дни: никаких больше заплаканных глаз или запаха горелой еды. Я приподнял шляпу:
– Доброе утро, миссис Холтон. Нам нужно поговорить о вашем покойном соседе.
– Бедный мистер Шумер, – вздохнула она, – Но я уже все рассказала, даже не знаю, о чем вы хотите услышать.
– Вы забыли упомянуть, что между вами и Шумером существовала любовная связь, – женщина изменилась в лице; в доме и на улице никого не было, так что я говорил свободно, – Может быть, нам лучше продолжить разговор в гостиной?
На лице хозяйки на мгновение промелькнул самый настоящий ужас. Женщина машинально осмотрела улицу и только убедившись, что никто не услышал этих слов, молча пропустила нас внутрь и закрыла дверь. Судя по состоянию ковра, последние дни ей по-прежнему было не до уборки. Миссис Холтон рассеянно поставила на столик несколько бокалов из буфета, потом вынесла на кухню полную пепельницу и замешкалась там.
Мы молча уселись на диван, выжидая, когда женщина придет в себя. Наконец она вернулась с целой бутылкой вина для себя. Гостям хозяйка приготовила кувшин лимонада. Она плеснула вина в бокал, опустилась в кресло напротив и спросила:
– Откуда вы узнали?
– В маленьком городке не бывает секретов, – уклончиво ответил я, – К тому же ваш роман продолжался не один год…
– Наверняка эта противная старуха миссис Колдуэлл разболтала, – с досадой перебила меня женщина, – Она денно и нощно таращится в окно, чужая жизнь покою не дает.
– Как бы то ни было, вам не следовало скрывать такую информацию от следствия. Вы были намного ближе, чем просто соседи.
– Вы же понимаете, что я не могла просто взять и рассказать об этом! У меня муж, сын…
– А мистер Шумер оформил развод после того, как начал встречаться с вами. Кажется, он гораздо более серьезно относился к этому роману.
Миссис Холтон поникла.
– Мы любили друг друга, – призналась она, – Это было что-то невероятное. Я вышла за Марка совсем девчонкой, он вытащил меня из такой дыры… А в Генри видела просто соседа. Немного флирта, может быть, но не более того… И вдруг…
– Он уговаривал вас тоже подать на развод? – осторожно спросил я.
Женщина кивнула:
– Просил, но я отказывалась. Я бы потеряла все, ради чего живу. С мужем мы давно чужие люди, но Джошуа меня бы не простил. Да и вообще позору не оберешься.
– Ну, разумеется, – вставил Уилкинс, – И зарплата у полицейского не то, что у банкира.
Она метнула на него возмущенный взгляд.
– Дело не только в деньгах… Впрочем, вам не понять!
– А ваш любовник, видимо, хорошо это понимал – иначе откуда такие карьерные устремления в последнее время?
Миссис Холтон закурила. Было видно, что говорить ей тяжело, но жалеть эту провинциальную стерву я не имел желания.
