Поэтому, добравшись до замка профессора Себастьяна и Белль, я была уже более или менее готова обнаружить то же беспечное веселье. Эл-Гри в длинном розовом платье самозабвенно кружилась по комнате, широко раскинув руки. Её каштановые кудри падали ей на лицо, отчего казалось, что она опять начинает зарастать шерстью.
– Джилли! – обрадовалась она. – Иди ко мне, покружимся вместе!
– Нет-нет, спасибо, – попыталась отбиться я, но Эл-Гри схватила меня за руки, и мы принялись описывать один круг за другим, всё быстрее и быстрее, под её несмолкающий заливистый смех.
Одним словом, было совершенно ясно, что желание Максин подействовало и на неё тоже.
Голова у меня уже кружилась так, что приступ тошноты был не за горами.
– Что здесь происходит?! – рыкнул профессор Себастьян. Мы остановились, и я увидела, как он спускается по лестнице мимо вереницы портретов, изображающих его самого, Белль и Эл-Гри. Вся находившаяся поблизости прислуга при виде него поспешила скрыться.
– Папочка, привет! – игриво отозвалась Эл-Гри. – Смотри, как мы кружимся!
Эл-Гри снова дёрнула меня за руки – но малость перестаралась: мы пролетели через комнату и повалились на обитый плюшем диван. Эл-Гри это рассмешило ещё больше, но я не отводила глаз от профессора Себастьяна. Глядя на его красный бархатный камзол с золотыми пуговицами и чёрный парадные панталоны, я тут же вспомнила, в каком состоянии моя заляпанная грязью униформа. Но что делать? Переодеться я не успела: мне было просто необходимо вырваться из школы. Я смиренно ждала, когда он отпустит замечание по поводу моего внешнего вида.
Из его горла снова вырвалось недовольное глухое ворчание, и меня это несказанно обрадовало: значит, его магия джинна не затронула!
Профессор поглядел на Эл-Джи, а потом перевёл глаза на меня:
– Что это с ней?
– Ну, – неловко начала я, – понимаете, один джинн… то есть одна джинна… знаете, из волшебной лампы… исполнила кое-чье желание, и теперь мне кажется, что Эл-Гри… да и вся школа тоже, на самом деле… оказались под его воздействием.
Профессор Себастьян совершенно вышел из себя:
– Это кому же хватило ума на такое?!
Выдавать Максин мне совсем не хотелось.
– Не знаю, – соврала я.
Он оглядел меня, подозрительно прищурившись:
– На вид ты вроде бы не изменилась.
– Понимаете, я присутствовала при исполнении этого желания. Возможно, поэтому на меня оно подействовало не совсем так, как на остальных. – Он продолжал напряжённо смотреть на меня, раздувая ноздри. – То есть я так думаю. А где Белль?
– Отправилась в город за книгами, – ответил он. – Поэтому я допускаю, что она тоже избежала этой магии, но Эллисон-Грейс…
Эл-Гри вскочила с дивана и запрыгала на месте:
– А знаете, что было бы очень весело? Пробежаться по лесу! Сегодня такая прекрасная погода, и мне ужасно хочется как следует размять ноги. – Она закрыла глаза и застыла на месте, задышав всё чаще и чаще. Её тело стремительно покрывалось шерстью – она преображалась прямо у нас на глазах!
– Эллисон-Грейс, ради всего святого, что ты делаешь?! – строго вопросил профессор Себастьян.
– Обращаюсь к звериной стороне моей личности! Я ведь уже объясняла тебе, что меня это больше ничуть не стесняет! Теперь я могу когда захочется побегать на свободе и хорошенько повы-ы-ыть! – Она упала на четвереньки и потрусила к выходу, по пути избавляясь от лопнувшего по швам платья.
Я улыбнулась ей вслед, от души надеясь, что её новообретённая уверенность в себе, которая так мне нравилась, не связана с желанием Максин. Подумать только, сколько всего приятного она может теперь делать в Дремучем Лесу, не беспокоясь о том, что выглядит настоящим монстром, – наоборот, радуясь, насколько полезно иногда побыть чудовищем!
«Вот и здорово!» – подумала я. И не сразу сообразила, что произнесла это вслух. Я с опаской взглянула на профессора Себастьяна.
Похоже, преображение Эл-Гри его не очень обрадовало.
– Ты опоздала, – буркнул он, направляясь к выходу из комнаты. Видимо, подразумевалось, что я должна следовать за ним.
– Мм… да, это правда, но, видите ли, из-за этого желания люди стали вести себя несколько необычно. Пройти по школьным коридорам стало непросто – всё время эти конфетти, волшебная пыльца, надувные шарики. А на вечер запланированы даже фейерверки.
Профессор Себастьян резко обернулся и уставился на меня:
– Фейерверки?!
– Да, – кивнула я. – Идея профессора Харлоу.
Профессор пригладил рукой свои длинные волосы, собранные в хвост на затылке:
– Вот как. Ну и ну. Что ж, остаётся радоваться, что хотя бы ты ещё сохранила некоторое благоразумие. – Он распахнул высокие двери в конце коридора – и я оказалась в великолепной библиотеке, до самого потолка заставленной книжными стеллажами. Свет, проникающий сквозь огромное витражное окно, рассыпался цветными бликами по груде книг, разложенных на просторном столе. Профессор жестом предложил мне садиться:
– Я решил, что настало время для беседы, которую я тебе обещал.
Утопая в широком кресле среди атласных подушек, я с трудом сдерживалась, чтобы не начать засыпать профессора вопросами – ясно же, что это не вызовет у него ничего, кроме раздражения. Я жадно подалась вперёд.
Профессор расположился напротив меня, надел очки и принялся раскрывать лежащие перед ним книги на заложенных страницах. Я наблюдала и ждала, умирая от нетерпения. Наконец он откинулся на спинку кресла и приготовился начать разговор.
– Не желаешь ли чашечку чая? – спросил профессор.
Чая? Не хочу я никакого чая – я хочу поговорить о самых важных вещах! К счастью, я вовремя прикусила язык. Мне и так было известно, что он на это скажет: горячий чай как ничто способствует культурной беседе. Я медленно выдохнула:
– Да, будьте так добры. С сахаром, пожалуйста.
Он одобрительно кивнул:
– А теперь, Джиллиан, я знаю, что у тебя ко мне очень много вопросов о Румпельштильцхене и о том, как пересеклись наши с ним пути. Но сегодня я не собираюсь тратить время на эту историю. Откровенно говоря, она совсем не так важна, как то, что нам действительно следует с тобой обсудить.
Ох, зараза!
– Но я думала, что вы расскажете мне всё-всё!
– То, что случилось со мной, – уже в прошлом, – твёрдо стоял на своём профессор. – То, что происходит с тобой сейчас, – это наше настоящее и наше будущее. Но в данный момент нам с тобой необходимо сосредоточиться на этой волшебной книге, повествующей о судьбе Штильцхена. – Его голубые глаза смотрели на меня с глубокой задумчивостью. – К сожалению, о её содержании мне почти ничего не известно. Ведь я не могу прикоснуться к ней… в отличие от тебя.
