– Да в нашей жизни без ста грамм вообще не разберешься! – воскликнула захмелевшая Вика, не в силах отвести глаз от красавца-серба.
Стемнело. Можно было бы поехать в Москву, если бы и Горан не хлебнул. Решили остаться в деревенском доме Кати. Да к тому же не хотелось будить детей.
Женя, на которую навалилось так много проблем, вместо того чтобы воспринять Горана и его желание поехать вместе с ней в Москву как благость, счастье, напротив, испытывала чувство неловкости и стыда за свою жизнь. Будь она просто девчонкой, познакомившейся на море с красивым парнем, который увязался за ней в Москву, чтобы продолжить отношения, тогда она была бы, наверное, счастлива. Но сейчас, обремененная бесконечными хлопотами, связанными не только с собственными детьми, домом и бизнесом, но еще и взвалившая на свои плечи заботу и ответственность за детей своей сестры-убийцы (теперь только так она будет называть ту, которая считалась для нее самым близким человеком после отца), она хотела, чтобы он вернулся в Варну, в Сербию, куда угодно, чтобы она могла свободно заняться уже своими делами.
Та прежняя Женя, которая страстно и безоглядно, как животное, вырвавшееся на свободу, любила Горана в Варне и у которой при одной только мысли о нем начинало бешено колотиться сердце и кровь пульсировала, как набат, вернувшись домой, хотела какого-то порядка в мыслях и чувствах, размеренности.
Горан вернулся к ней тогда, когда она посчитала, что уже потеряла его. И так уж судьбе было угодно, что примерно в это же самое время в Варне появился Седов со своими поистине убийственными новостями и подозрениями. И как-то так легко Горан согласился поехать с ней в Москву…
И что теперь? Она совсем, совсем не сможет уделять ему время и внимание. А помочь ей в решении ее проблем он тоже не в состоянии.
Вика ушла спать в сад, во времянку. Дети крепко спали в маленькой комнатке за занавеской. За окнами шумел ветер, ночная прохлада грозила обернуться дождем.
Женя сидела на коленях Горана, он угощал ее вишнями, целовал.
Внезапно раздался сигнал. Автомобиль, мазнув светом фар по дому, остановился за воротами. Затем подкатила еще одна машина.
– Господи, кто это еще, уже полночь! – Женя соскользнула с колен Горана, набросила на себя вязаную кофту Кати, и они с Гораном вышли на крыльцо.
Приехал Седов с Борисовыми. Женя бросилась к ним на шею, разрыдалась.
Татьяна увела Женю на кухню, мужчины остались курить в саду.
– Я понимаю, тебе тяжело, но зато все закончилось! – обнимала ее Татьяна, – Успокойся. Ну надо же, пригрела змею на груди! Ладно, все-все-все, не буду больше… Мы чего приехали-то? Хотим забрать детей. Тебе, Женечка, надо бы заняться делами, вы с Гришей должны поехать в офис, поработать с документами, штатом… А что это за мужчина?
– Мы познакомились в Варне, – уклончиво ответила Женя. Ей было стыдно, что она выпила и от нее пахнет водкой. – Он помог мне.
– Не совсем вовремя, да? – осторожно спросила Татьяна. – Тебе, по-моему, сейчас вообще не до него…
Женя пожала плечами. Но то, что Борисовы заберут детей и позаботятся о них, пока она будет заниматься делами, это просто отлично.
– Может, они и проснутся, но потом, в машине, все равно уснут… А ты, Женечка, приходи в себя. Тебя ждут великие дела! Все, я пойду к детям…
Вика проснулась, заглянула на кухню, вращая сонными красными глазами.
– Поедешь с Борисовыми домой? – спросила ее Женя.
– Да конечно… Думаешь, так приятно находиться в этом доме?
– И мы с Гораном поедем домой, нас Седов подвезет.
Она подошла к Седову, отвела его в сторону.
– Она подписала признание?
– Да, – Валерий затянулся сигаретой, – Во всем призналась, все подписала.
– А Володю… Тоже она? – Ее знобило, плечи просто сковало.
– Да, как мы и предполагали, она убила твоего мужа его же лекарствами…
– Как-то объяснила? Ну хоть что-то обо мне говорила? За что?
– Тебе лучше этого не знать.
– Понятно.
Все расселись по машинам, Горан с Женей все заперли, бросили последний взгляд на дом.
– Она жила, конечно, в аду, – сказала Женя уже в машине, укладывая голову Горану на плечо.
– Ты пожалей ее еще, пожалей! – мрачно отозвался сидящий за рулем Седов, – Вот только детей ее жалко, мальчишек… Семену точно срок дадут…
– У меня племянник в Англии в закрытой школе учится, – сказал Горан. – Я готов помочь. И устроить, и деньгами.
– Что ж, – вздохнул устало Седов, – это выход. Честно говоря, после этого допроса я постоянно думаю о том, как бы отговорить тебя, Женя, забирать ее детей к себе, даже несмотря на то, что это твои племянники. Ну не будет тебе спокойствия… Пора тебе уже подумать о себе, да о своих детях в первую очередь.
– Без проблем, – Горан обнял Женю, – Мы обо всем подумаем. Все будет хорошо, сладурче.
– Валера, а что там с Татьяной Жирновой? Ее нашли?
– Нашли, конечно. Предъявили обвинение в убийстве Аллы Костюкевич, она сразу призналась… Вроде бы у нее крыша поехала, все твердит про какие-то «золотые пирамиды»…
Оставшись вдвоем в большом доме, ночью они, уставшие, сразу легли спать, а когда проснулись утром, Горан, наливая в чашку с кофе молоко, сказал:
– Мне надо вернуться в Приштину, мила. У меня там дела. Потом могу связаться с той школой в Лондоне, куда моя сестра отправила своего проблемного сына. Все дела сделаю и примерно через две недели вернусь сюда, если ты, конечно, не против.
– Горан… – Она подняла на него глаза. – Я уже не та Женя, что была в Варне… У меня дети. К тому же… эта грязная история… Ты прости меня, что втянула тебя. Ну и подумай хорошо. Если не вернешься – я пойму.
Горан положил в чашку ложку сахару, размешал.
– Я вернусь.
* * *
Накануне католического Рождества в квартиру Нины Залетаевой, что в Подольске, позвонили. Она, откинув со лба рыжую прядь, отложила вязанье и, не представляя себе, кто бы это мог быть, пошла открывать. Посмотрела в глазок и увидела незнакомую девушку. Волосы распущены, без шапки, в лисьей шубке.
– Кто там?
– Нина, меня зовут Женя Залетаева, я вдова вашего свекра, Владимира Ивановича Залетаева.
Нина распахнула дверь. Вот она, жена, вернее, теперь вдова Владимира Ивановича. Такая молоденькая.
– Проходите…
Женя прошла. Она волновалась.
– Нина, мне надо с вами поговорить.
Нина пожала плечами. О чем они вообще могут говорить? Что у них теперь общего, когда нет ни одного Залетаева.
– Примите мои соболезнования… – растерялась Нина, – Хотя уже полгода, как Владимира Ивановича нет… Я читала про вашу сестру, ужасная история… Пойдемте сюда, в комнату. Хотите чаю?
