Утром следующего дня в дом к Хельмуту и Элизабет пришла ее сестра.
– Слышали новость? Умерла баронесса Кунненфельд и оставила все состояние своей собаке Ди. Такса, как ваша, кстати. Но накануне студент, который с ней гулял, зашел в публичный дом, в котором есть, не поверите, отель для собак (господи, чего только не придумают для кобелей!), так он там ее перепутал с другой таксой, принес домой, баронесса от горя и ярости умерла, неправильная такса сбежала. Бедные ее хозяева, надеюсь тому человеку оторвут яйца, если он женат, конечно. Но теперь все ищут Ди, так как по завещанию ей достанется 13 миллионов евро и не прописано, кто именно должен за ней ухаживать. Теоретически тот, кто забрал Ди, может как следует посудиться за эти деньги. Понятно, что себе он их не заберет, но в течение всей жизни таксы отказывать себе ни в чем не будет. А у вас-то почему две собаки? Откуда вторую таксу взяли?
Элизабет посмотрела на Хельмута, потом на Бруно, потом снова на Хельмута, потом на Ди (утром она пробралась в столовую), собралась что-то сказать, но Хельмут ее опередил.
– Лиз, мы с Ди ушли за наследством, может быть, я вернусь. Позвони мне, если между нами остались какие-то чувства. Пойду включу телефон, наверняка там много пропущенных вызовов.
На похоронах баронессы фон Кунненфельд Хельмут стоял рядом с гробом и держал на руках Ди. Он первым кинул землю на гроб, а пламенную речь внезапный регент посвятил несгибаемой воле усопшей, которая своей жизнью и, что самое важное, смертью подала пример истинного австрийского характера всем подрастающим поколениям.
А вот бордель по требованию общества защиты животных прикрыли.
Как вы понимаете, его клиенты были вынуждены продолжать так же рьяно и регулярно выгуливать собак. За это они ненавидели Хельмута еще больше. Так всех подставить!
Манфред Хаас продолжил работу с Ди. Хельмут платил ему по тройному тарифу.
Иногда Ди и Бруно встречались в парке. Интересно, узнавали ли они друг друга? Наверное, нет. Надеюсь, что нет. Это было бы слишком жестоко.
Интуиция
«Интуиция» – это будущий спектакль по замечательной идее Константина Юрьевича Хабенского, моего друга, партнера и учителя, о людях, которые только что умерли, очнулись на том свете, и мы можем услышать их первые монологи: воспоминания, сожаления, переживания. Они еще не отпустили ту жизнь, из которой они выпорхнули, и думают, что бы они могли в ней исправить, хотя бы в этом последнем дне. От ситуаций сатирических до трагических. В этой книге представлены четыре истории, ну а совсем скоро их будет двенадцать, и мы с вами будем выбирать ту историю, герою которой мы сочувствуем более всего.
Вот что я ей тогда не позвонил?..
…Вот что я ей тогда не позвонил?.. Ведь и телефон был. Представляешь, помнил его наизусть лет сорок, получается. Ничего не мог запомнить, а его не мог забыть. 36-55-14. У них еще тогда по шесть цифр было. Жизнь кажется длинной, а потом вот – р-р-р-раз – и сидишь тут, с собакой разговариваешь. Я много раз хотел набрать. А что скажу? Привет, ты как? Я нормально, женат, двое детей, девочки, внук даже есть. Кого люблю? Девочек? Конечно! Жену? Ну… она мама хорошая…
А она вдруг скажет: «А у меня все плохо, жизнь не сложилась, жаль, ты тогда не позвонил. Я так ждала».
Я и тогда-то испугался ответственность взять. У нее ребенок от кого-то, я нищий. Ну куда мне все это. Но телефон-то помню.
А уж если ей сейчас плохо, то начал бы себя корить, что во всем виноват, еще полез бы спасать. Точно бы полез. Знаешь, иногда лучше про чужие беды не знать. Просто если знаешь, то не помогать как-то неприлично. А если не знаешь, то какие вопросы.
Надо было позвонить. Хотя бы раз голос услышать. Пусть лет через двадцать, еще бы узнал. Сейчас, наверное, уже нет. Да она, может быть, умерла. Ты, может, ее видела. Может, сидела вот так, тебе про меня рассказывала, говорила: «Встретишь Колю Кирпичникова, откуси ему…» Нда-а, если она раньше меня на ваши суды попала и все обо мне поведала, рассчитывать особо не на что. Хотя… если так взять. Плохого я ничего не сделал. Разве что надежду дал на какое-то время. Но ничего не обещал, просто исчез, перестал трубку брать. А зачем? Только мучить.
Мне кажется, я вот как тогда полюбил ее, так больше никого по-настоящему и не любил. По-настоящему – это только если взаимно. Иначе все не то. А она меня любила. Вот вы, собаки, нас любыми идиотами любите. И она меня так же.
Надо было набрать.
Я когда начальника местного тут встречу, обязательно скажу, что предупреждать надо о том, что кран выключать собрались. У меня реально минуты две-три было. Так сердце прихватило, что понял – не успеть мне до больницы. Думаю, надо жене позвонить, предупредить, что к ужину не приду. А в голове только ее цифры – 36-55-14. Забыл все остальные номера, а рядом только городской. Ну я и набрал. А там гудки странные. На ее голос похожие. Я бы, знаешь, просто прощения попросил. Здесь ее нет, у кого попросить?.. У тебя только если. А что ты понимаешь? Молчишь. Дышишь. Хотя чего тут понимать. Ладно, если ты ее после меня встретишь, передай, что я прощения просил. Пойду я. Поищу, где выход. Запомнила? 36-55-14. Коля Кирпичников. Ах да, зовут ее… Господи, как же ее зовут-то?! Тьфу, вот склероз. Нет, ну подожди. Я не мог забыть. Я когда умирал, помнил, а сейчас забыл? Так не бывает. Помню, мне имя не нравилось, я еще ее Соней называл. Да что же это такое?! Вот придурок. Уфф. Смешно, ей-богу. Я же дочку в ее честь назвал. Это я на нервной почве. Не каждый день умираешь. Галина она.
Галина. Телефон в Рязани. 36-55-14. Коля из Москвы. Запомнишь? Прощения просил. Ну и передай, что до сих пор люблю. Я не знаю, может, ей от этого легче станет. Хотя какая здесь уже разница, но все равно. Вот так – раз и узнать, что мудак один трусливый всю жизнь о тебе думал, помнил… любил. Был бы здесь автоответчик, я бы ей сообщение наговорил и всё.
Надо было набрать. Надо.
Грудь
Ну и наркоз. Привидится же такое. А девочки предупреждали. Но это не зубы, по местной не сделаешь. Тоска, конечно, у меня в голове, раз такие галлюцинации. Так, минутку. Э-э-э-э… Нет. Нет! Нет, нет, нет, нет!!!
Я что, сдохла, что ли?! То есть я натурально сдохла на операции?! В 28 лет?! Мне врач сказал – один случай на миллион! Я что, одна на миллион?! Наконец! Одна на миллион. Любая баба мечтает такое услышать. А сдохла-то я из-за этого козла! Точно! Я же конченая дура, я идиотка, в 28 лет умереть из-за мудака. Надо мной же все телки ржать будут, это же не похороны будут, а «Комеди клаб»! А от чего Светка умерла? Рак? Ага! От глупости. Нет, я Макса здесь дождусь и лично ему глаза выцарапаю. Скотина. Как вспомню этот его взгляд снисходительный. Мол, ну да, Рябинкина, не дал тебе Бог. Ему, можно подумать, дал особо, я же молчала, а он, сука… не молчал.
И я ведь читала, что это все из детства, что у него там в детстве что-то криво пошло – то ли не кормили его нормально, то ли увидел кого-то голую, ну, в общем, я не виновата. Но мне же больше всех надо! И за свои деньги! Кредит взяла! Господи, я же у тебя такая одна, да? Ну скажи мне: «Света Рябинкина, ты у меня такая одна. Такая идиотка». Это же история для кино. Ради мужика решить сделать себе сиськи нормальные, взять кредит и умереть на операции. И кстати, вот да! Нормальные сиськи. Девки, не ведитесь на эту хрень. Любые сиськи – нормальные! То, что этому недокормышу дойки нужны были, – это вообще-то его проблема. Я же не просила его член увеличить, а не помешало бы! Нет, говорила, что все хорошо!
