Зона отдыха представляла собой просторную комнату с несколькими диванами, десятком кресел и небольшими столиками. В углу — стойка бара с высокими табуретами. В комнате было человек десять, среди которых Саша увидел уже знакомых инженеров. Блондин, которого звали Сергеем, поднял руку.
— Заходи, располагайся. Вода и кофе у Верушки — бесплатно, — он кивнул в сторону стойки, за которой появилась девушка в передничке. — Бутерброды и прочее, увы, за наличные или в кредит. Это значит, из зарплаты вынут. За той дверью туалет и душ на пятнадцать персон.
Саша подошел к стойке и получил от улыбчивой Верочки холодную банку колы. Присев в кресло, он еще раз огляделся. Несколько пар играли за столиками в шахматы и нарды, четверка забивала «козла».
— Как аппарат, — поинтересовался Сергей, — претензии есть?
— Угу, — ответил Саша, отхлебывая из банки. — Вправо чуть уводит.
— Гоша! — крикнул Сергей, и брюнет с пышными усами поднял голову от шахматной доски. — Ты переднюю подвеску лимузина когда смотрел? Господин Макаров жалуются.
— Опять ведет? Думаю, колесо придется выбросить, давление не держит.
— Вот и займись.
Открылась дверь, и появился худой паренек с лицом херувима, в комбинезоне. Держа перед собой руки ладонями вперед — ну, точно хирург, если бы они были в перчатках, а не в грязи, — он важно и невозмутимо прошествовал к туалетной комнате. Сзади на его комбинезоне ярко желтел большой круг, в котором чернели слова: «Не стой над душой!» У входа в туалетную паренек по-бабьи изогнулся и пнул задом дверь, за которой и скрылся. Сценка удалась, все весело заржали, а Верочка зааплодировала.
— Это Бобочка, — отсмеявшись, пояснил Саше Сергей, — на твоем месте трудился, а его в слесаря смайнали, вот и показал себя в новой должности.
Саша почувствовал неловкость. Будто он оказался виновником того, что забавного Бобочку «смайнали», как сказал Сергей, из личных водителей в слесари. Сергей заметил, что Саша смутился, и быстро добавил:
— Ты не думай, к тебе претензий ноль. Бобочка на этом деле, — он щелкнул себя по горлу, — пролетел. Пока кое-как держался, его терпели, а недавно до того набрался, что мы тут думали санитаров вызывать. В тот вечер с «Саабом» вчетвером разбирались — сцепление дергало, — переругались вдрызг, а Бобочка вроде в душ пошел после работы. Мы о нем за делом совсем забыли, и вот часов в десять влетает этот красавец в ремонтную зону в чем мать родила и полотенцем, как вертолет, крутит. Орет не пойми чего, вроде гонит кого по кочкам. Мы-то сначала думаем, что Бобик, подвыпив, скоморошничает. А он промеж нас носится, нас не видит, глаза белые. Инструмент с тумбочек сносит, полотенцем по машинам лупит. Дрянь дело! Схватили его, он барахтается, изо рта пена, орет: «Держи маленького, уйдет!» Связали, на диван отнесли, он и затих. А утром ничего не помнил. Сам понимаешь, как такого за руль сажать?! Сейчас слесарит… Пойду взгляну, что там с твоей лайбой. Думаю, сейчас колесо поменяем, а вечерком подвеску проверим капитально.
Сергей ушел. Скоро из туалетной вышел Бобочка, чисто вымытый и причесанный. Взяв чашку кофе, он подошел прямо к Сергею и представился:
— Токарев Борис.
— Макаров Александр, — ответил Саша, пожав протянутую руку.
— Ты не подумай, Сашок, я не в обиде. Все правильно. Я потомственный алкоголик получился, и, ясное дело, мне теперь только пассажиром быть и в окошки пейзажи разглядывать.
Саша ощутил легкий запах спиртного, видно Борис хлебнул в туалетной. Заметив истеричный блеск в голубых глазах херувима, он почувствовал себя неуютно, будто ожидал подвоха или какой-нибудь пакости.
Тут очень кстати подал голос один из парней:
— Бобчик, труба зовет! У триста пятой правое заднее колесо сними и все там вычисти, чтоб блестело, как кастрюля у японки! Потом крикни, амортизатор поменяем.
Бобчик проворно вскочил, вытянулся, четко козырнул и пролаял:
— Рад стараться, вашескобродь! Как раз руки вымывши!
* * *
Когда в дверь позвонили, Саша фыркал под холодным душем. Обвязавшись полотенцем, он прошлепал босыми ногами в переднюю и открыл дверь. На площадке топтались два парня в одинаковых синих пиджаках, которые называют клубными. Оба были в дымчатых очках, один носил фасонистую бородку.
— «Люкс-Экспресс», — представился безбородый. — У нас заказ на ремонт квартиры, если вы Макаров Александр Петрович.
— Это я, — ответил Саша, дивясь оперативности филимоновской фирмы. — Проходите.
— Оденьтесь, — предложил безбородый, — а мы с дизайнером оглядимся.
Пока Саша одевался, визитеры успели обмерить квартиру, облазить все закоулки и сделать необходимые записи.
— Какие у вас пожелания по поводу колеров, обоев или положитесь на наш вкус?
— Положусь, — машинально согласился Саша.
— Тогда мы приступаем.
— Когда, завтра?
— Сейчас. Бригада внизу дожидается.
— Мне на работу…
— А вы нам не понадобитесь. Ключики оставьте. У вас найдется, где недельку пожить?
— Не знаю… Может быть.
— Вот и чудно. В следующую среду, шестнадцатого, в полдень милости просим. А пока договорчик подпишем.
* * *
День прошел суматошно. Филимонов мотался по городу, спешил, погоняя себя и других. Саша едва выкроил время перекусить и позвонить Ромке. Шефа он отвез домой в восьмом часу и в гараж вернулся только в начале девятого.
Поставив лимузин на яму, Саша с удовольствием выбрался из машины и потянулся, разминая уставшие мышцы. В этот час в гараже уже было тихо и пусто, только неторопливо работала ночная смена механиков и слесарей. У мойки Саша заметил Бориса, которому, приобняв его за плечи, что-то втолковывал длинноносый мужик, в котором он узнал вице-президента Туманского.
Саша шел в бар выпить перед уходом холодной минералки, когда вбежала длинноногая заполошная девица, крича на ходу: «Моего здесь нет?»
Туманский отпустил Бориса и строго окрикнул ее:
— Лида, это что за фамильярности?
— Извините, Семен Михалыч, меня на день рождения ждут, а я уйти не могу. Султан Султаныч пропал.
— Что значит «пропал»? Как пропал?
— Здесь он должен быть, — подал голос Борис. — Вон его «Пежо» стоит.
— И пиджак в кабинете висит! — зло выкрикнула Лида. — С трех часов! Ровно в три вышел из кабинета, ни слова не сказал, и с концами. А я сиди как дура, дожидайся!
— У охраны спрашивала, он не выходил с территории?
— Да спрашивала, спрашивала. При них не выходил, а они в шесть сменились.
— Ну-ка пойдем, разберемся. — Туманский резво зашагал к лифту. Лида бросилась за ним.
* * *
