Но, как уже говорилось, в большинстве случаев надо сильно постараться, чтобы найти на свою голову таких серьезных неприятностей в Китае.
Когда в Шанхай приезжает кто-то из моих знакомых из России, я предлагаю после насыщенного туристического дня с обязательным посещением главных городских достопримечательностей немного отдохнуть и отправиться со мной на ночную прогулку. Пройтись по маленьким темным улочкам старых кварталов, где только в это время тихо и безлюдно, где лишь изредка виден неяркий свет возле массажных салончиков и крохотных, на одно кресло, парикмахерских – эти заведения работают почти до утра. Далеко за спиной остается знаменитая набережная и затихшая на ночь центральная Нанкинская улица, гаснет подсветка красавицы-телебашни и впечатляющих небоскребов Пудуна, пропадают витрины фешенебельных магазинов, не видно роскошных гостиниц и исчезают огни караоке-клубов.
Тут совсем другая история жизни – растянувшиеся на столетия дряхлость и бедность. Густой мох на старой черепице крыш. Потеки, трещины и будто вековые пятна плесени. Только в таких местах ты чувствуешь сердце города, его исток, его начало.
Чем дальше от «цивилизации» мы углубляемся в ночные трущобы, чем уже становятся улочки и чем ниже оказываются дома, тем чаще мои друзья начинают беспокойно озираться и тихо спрашивать, не опасно ли тут находиться. Я всегда успокаиваю их – ведь опасности и неприятности могут подстерегать именно в центре города в туристических местах. Вот там можно стать жертвой и воров, и мошенников. А тут живут простые работящие китайцы, которые или давно отдыхают после тяжелого дня и им явно не до нас, или запоздало возвращаются домой, спеша к заветной миске еды и топчану с телевизором. В жаркую погоду двери многих халуп распахнуты – можно увидеть незатейливый быт хозяев. Ворам тут делать нечего, а секретов жизни у местных обитателей друг от друга нет, все на виду, все друг друга знают. В этих местах так заведено – еще с тех времен, когда нынешний мегаполис был лишь обычной рыбацкой деревушкой.
Однажды, прогуливаясь по трущобам с одним из приехавших в Шанхай приятелем из Минска, я поймал себя на том, что дословно повторяю ему слова своего первого фандуна, жаловавшегося на утерю духа города. Мой спутник-белорус сочувственно кивал. Трущобы ему нравились не меньше, чем увиденное днем ранее великолепие города.
Вскоре мы забрели в совсем уж глухой переулок, где не было ничего, кроме шершавых стен забора по обеим сторонам и припаркованного старого грузовичка. Между ним и стеной было не больше полуметра, и возле заднего колеса мы вдруг заметили что-то, показавшееся нас сначала необычным. В темноте, близко к земле, светлело нечто напоминавшее человеческий голый зад. Мы подошли чуть ближе и убедились – так и есть, это была выставленная на наше непрошенное обозрение попа. Причем женская. До нас донеслось характерное журчание.
Видимо, хозяйка попы услышала наши шаги в пустынном переулке и насторожилась. Журчание резко прекратилось, но попа никуда не делась. Нагая и беззащитная, она продолжала выглядывать из-за колеса грузовика.
Стараясь быть джентльменами, мы быстро прошли мимо, чтобы не смущать застигнутую нуждой даму. Когда мы миновали грузовик, за нашими спинами снова зажурчало.
«Обрати внимание на интересную деталь, – сказал я приятелю. – У нас женщина сядет ровно наоборот, как избушка в сказке – к лесу залом, а к нам передом. Самое сокровенное спрячет подальше, к стене и за колесо, а наружу выставит лицо, чтобы внимательно следить за обстановкой».
«Выходит, местные чувствуют себя в полной безопасности?» – спросил приятель.
«Не совсем так, – ответил я. – Китаянки усаживаются так из-за боязни потерять лицо. Ведь им наверняка немного стыдно, когда приходится на открытом месте это делать, но если она спрячет лицо, это получается вроде как инкогнито».
Я не стал признаваться, что выдумал эту теорию прямо на ходу. Тем более, что приятель нашел в ней логику и здравый смысл.
Хохоча, мы вывалились из переулка на какой-то маленький перекресток, где нас чуть не сбил мчавшийся в тишине и темноте, с выключенными фарами, какой-то дядька на скутере.
Полностью расслабляться на улицах все равно нельзя. И дело не в криминале.
Китай – один из лидеров по количеству смертей на дорогах. Около четверти миллиона человек ежегодно погибает на них. Не в последнюю очередь – из-за весьма специфического отношения к правилам дорожного движения, которые, казалось бы, написаны кровью.
Небольшой экскурс в историю, относительно недавнюю. В период «культурной революции» неистовые хунвейбины ревниво искали все, что может оказаться контрреволюционным. А, как известно, кто ищет – тот всегда найдет. Они и нашли виноватого – светофор. Бдительные товарищи обратили внимание, что на красный свет машины останавливаются. А ведь красный – партийный цвет! Налицо угроза прогрессу революции и препятствие развитию. Надо запретить остановку на красный сигнал. Но разум в лице премьер-министра Китая Чжоу Эньлая победил энергичных революционеров: авторитетный коммунист заверил активистов, что на красный останавливаться – хорошо, это символизирует, что партия гарантирует безопасность всей революционной деятельности. Было это аж в 1966 году. Но к светофору в Китае и в наше время отношение весьма неоднозначное. Правда, уже без политической подоплеки.
Каждый раз, когда кто-то из моих знакомых прилетает из России в Китай, я напоминаю им об осторожности передвижения по городским улицам. Разбалованные относительным соблюдением прав пешеходов у нас дома, люди не сразу понимают, что в Китае светофор для многих водителей – просто трехцветный фонарик-украшение на перекрестке. Иногда, правда, он еще каким-то образом может привлекать внимание водителей автобусов и совсем редко – отдельных грузовиков и такси. Да и то, тот же красный свет скорее означает для них не запрет на движение, а словно застенчиво намекает на нежелательность этого действа, чем можно пренебречь по своему усмотрению. Вся же многочисленная двухколесная мелюзга вообще мчится «на своей волне» на любой сигнал, поворачивает куда пожелает, едет и по тротуару, бибикая пешеходам. Если китайцу, передвигающемуся на скутере в крайнем правом ряду, придет в голову повернуть налево, то он, не задумываясь и не глядя по сторонам, это сделает. По его разумению, к такому маневру все остальные участники движения должны быть готовы – вплоть до водителей дальнобойных фур. Как правило, так и происходит в большинстве случаев – аварии удается избежать. Может быть, не в последнюю очередь благодаря тому, что скорости на дорогах в Китае небольшие и за соблюдением скоростного режима следят все строже и строже. Но, конечно, далеко не всегда все подобное заканчивается благополучно.
Китайцы обожают ездить на велосипедах и скутерах по пешеходным дорожкам и тротуарам. Чтобы вы ему уступили дорогу, такой водитель заботливо посигналит. А если он паркует свой драндулет, то непременно поперек тротуара – для красоты или еще из каких соображений. Но явно не со зла и не бросая вызова обществу. Точно так же, не со зла, вас не пропустят на пешеходной «зебре» – в Китае это просто полоски на проезжей части, лишенные всякого смысла. Но дорогу-то надо переходить, так ведь? Так вот делать это надо без суеты, не бежать и не метаться. Просто идти вперед и внимательно смотреть на снующий вокруг тебя транспорт. Очень важно не пытаться негодовать, не начинать призывать аборигенов к соблюдению правил дорожного движения. Не поймут, ведь главное правило в Китае на дороге одно: еду куда хочу и куда мне надо. И вот его-то каждый водитель свято соблюдает.
