Впрочем, меня уже бросили.
Я приготовился к мысли о том, что всему неизбежно наступает конец, – начать хотя бы с меня.
В итоге я подыскал себе однокомнатную квартиру – ту самую, в которой в 11 часов утра, в день рождения, ждал смерти – в районе, находившемся очень далеко от моих привычных маршрутов. Жизнь продолжалась, я перевернул страницу.
Но перевернуть страницу – это мало что дает, если вам хотелось бы сменить книгу.
От 33 с половиной до 36 лет: пустота
…Или, во всяком случае, ничего стоящего.
Ладно, согласен: я жил. У меня были кое-какие занятия. Я пересек границы нескольких государств, где не бывал раньше, успел сунуть нос в пять или шесть далеких стран в летний сезон, тайком и в одиночестве, пять дней здесь, месяц там.
Я отправлялся туда без удовольствия, возвращался без энтузиазма. В этих дешевых турах рядом со мной не было никого, с кем можно было бы потом наслаждаться воспоминаниями, так зачем их копить?
Жасмин открыла мне мою истинную сущность. Я понял, что я – стадное животное, способное согреться лишь чьим-то теплом. Ее теплом.
Насардин кладет в стакан охапку листьев мяты и еще три столовые ложки сахару, потому что так надо. Затем наливает чай, держа чайник очень высоко, чтобы вода насытилась кислородом, протягивает мне стакан и говорит:
– Почему ты сам не уехал в Нью-Йорк, когда Жасмин уехала?! Она же просила тебя об этом.
– Хватит с меня твоих «почему»! Она просила только так, для очистки совести. Если бы я действительно был ей нужен, она осталась бы.
– Ты говоришь глупости, сын мой. Я обожал свою семью. И все-таки покинул ее.
– Ладно, предположим, я поехал бы, и что? Ты можешь мне сказать, что бы я стал делать в Нью-Йорке? Без работы, без жилья? Зная по-английски только несколько слов?
Насардин жестом показывает, что ему на все это плевать. Все это мелочи. И, что еще хуже, я использую их как предлог. Но я не даю ему раскрыть рот:
– Знаю, что ты скажешь!
– Что?
– Ты скажешь: когда человек хочет, то он может. Но когда Жасмин меня бросила, я еще верил в эту чушь с семейным проклятием. Как ты заметил, я верил в нее до сегодняшнего утра! А это, уж поверь мне, заставляет смотреть на вещи совсем по-другому. Я поехал бы за Жасмин, и что дальше? Она родила бы от меня ребенка, а потом бы я умер. Я не мог допустить такой возможности. Я не мог так поступить с ней.
Насардин молчит. Я знаю, если бы он захотел, то мог бы в два счета доказать, что я не прав, но он не станет, потому что не хочет причинять мне боль.
Надо что-то сказать в свое оправдание, и я говорю:
– У тебя никогда не возникало впечатления, что ты взял себе не ту жизнь?
Насардин поднимает глаза к небу.
– Что это значит – «взять себе не ту жизнь»? Ты думаешь, у каждого из нас есть какая-то особая жизнь? Жизнь, специально предназначенная для него? Думаешь, при рождении нам выдают персональный номер, дорожную флягу и маршрут? А если на перекрестке свернешь не туда, тебя дисквалифицируют?
Наверно, нет. И однако в тот год, когда я встретил Жасмин, я ощутил настоятельную потребность поменять жизнь, как меняют футболку после долгой ходьбы. Моя жизнь провоняла потом и прилипла к телу.
Но Жасмин уехала, а я остался. И, честное слово, я очень сержусь на себя за это. Особенно с сегодняшнего утра. Потому что я не умер, как следовало ожидать.
– Вот ты все время говоришь: мактуб! По-арабски «мактуб» значит «судьба», да? Значит, если мы с Жасмин расстались, это мактуб, и тут ничего не поделаешь.
Насардин берет с блюда хворост, прикрывает глаза, вздыхает:
– Если я говорю о судьбе, это еще не значит, что я в нее верю. По-твоему, каждый, кто говорит «ей-богу», – глубоко верующий человек. Мактуб – это я не всерьез. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что наша жизнь может нравиться нам или не нравиться, но…
Я злорадно хихикаю:
– Ты говоришь прямо как Жасмин.
– Учитывая мой возраст и жизненный опыт, следовало бы сказать наоборот: Жасмин говорит, как я. И это лишний раз доказывает, что ты был дураком, когда отпустил эту девчонку.
Я сижу сердитый. А он продолжает:
– Если наша жизнь нам не нравится, надо сделать все, чтобы она изменилась. Ведь до тех пор, пока не будет доказано обратное, считается, что жизнь у нас одна. И она не бесконечна.
– Вот спасибо, а то я не знал!
Он пожимает плечами. Я не сдаюсь:
– Значит, рая не существует? Можно не надеяться, да?
Насардин показывает на кальян и на блюдо с хворостом:
– Рай здесь!
Он выводит меня из терпения.
– Для тебя все так легко и просто. Видно, тебе незнакомы сомнения!
– Шшш… Покажи мне человека, который никогда не сомневается, и я увижу дурака… Что ты себе вообразил? Я не знал, куда деваться от сомнений! Я уехал из Алжира в девятнадцать лет, оставил все семью, культуру, родной язык. Уехал потому, что там меня не ждало ничего, кроме бедности, а я, как любой парень в девятнадцать лет, мечтал о хороших часах, хорошей обуви, хорошей квартире, хорошей машине… Мне нужно было все на свете, и даже больше. А здесь пришлось сорок восемь часов в неделю вкалывать на стройке, где меня обзывали арабским дерьмом – не очень-то приятно слушать такое изо дня в день. Вечерами, когда я сидел один в общежитии, меня одолевали мысли. И часто я спрашивал себя: стоило ли бежать от бедности, чтобы оказаться в нищете? Потому что истинная нищета – это жизнь в одиночестве.
– Тогда почему ты остался здесь?
Насардин движением подбородка указывает на дверь в коридор, ведущий в спальню:
– Ради нее, конечно. Это женщина моей жизни. Немногим мужчинам удается встретить такую, поверь мне.
Я верю. Впрочем, встретить еще не значит сберечь.
По опыту знаю.
– Женщины делают нас лучше, сын мой. Возможно, сейчас ты еще этого не знаешь, но со временем поймешь. Как говорил мой отец: «Мужчина приносит камни, а женщина строит дом…» Они не только рожают нас, но еще и учат нас жить. Или, во всяком случае, пытаются научить. Только благодаря Паките я научился любить этот город, завел в нем друзей. И встретил тебя. Как считаешь, стоило здесь оставаться ради всего этого?
Я поднимаю стакан с чаем. Насардин тоже.
– За рай, – говорю я.
– И за тех, кто живет!
Завтра – другой день (по-видимому)
23 часа 50 минут. Отбой.
Насардин лег спать.
А я раскинул лагерь и приготовился провести свою первую «ночь + 1».
