Я остановилась, выдернула свою ладонь из руки мужчины и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. Да, ненавистные мной волчьи возможности сейчас были очень кстати. Я видела и в темноте, как в сумерках. Четко и подробно.
Уже было открыла рот, чтобы оскорбить, обидеть этого, по сути, чужака и незнакомца, который претендовал на всю мою жизнь. Но злые слова застряли у меня в горле. Я привыкла к честности хотя бы с самой собой. И несколько раз подобные мысли и мне приходили в голову.
— Может быть, — мои плечи поникли, пока я с трудом, но выдохнула признание. — Зато она любила меня очень сильно. И погибла, отдав все, что имела.
— Прости, — тяжело выдохнул Риан.
— За что? — вот умеет он удивлять.
— За боль, пусть и душевную. — Риан сложил руки на груди, отчего стал еще внушительней и суровей.
Я помолчала, затем решила прекратить этот разговор:
— Думаю, нет смысла идти дальше…
— За тем деревом ручей. Мы почти пришли, — согласился оборотень, махнув головой в нужную сторону. Но стоило мне отвернуться, как снова полюбопытствовал: — Так почему ты иллюзию три года носила?
Я вновь замерла, не поворачиваясь к нему лицом, а потом мысленно махнула рукой:
— Мы в Северени жили, он еще дальше расположен, чем Мерунич. Совсем маленький городишко. Только отпраздновали совершеннолетие, провели обряд для раскрытия моих сил, а потом маму зверье загрызло, она домой ночью уже возвращалась от роженицы. На меня в Северени один молодчик засматривался, ну и как защиты не стало, решил поглумиться. Я его когтями полоснула со страху, сильно испугалась… ну и сбежала той же ночью из города. Побоялась, что сущность мою раскроют и сожгут.
— А в Мерунич ты, значит, уже старухой пришла? — мрачно констатировал Риан. — Чтобы не трогали?!
— Да, хорошая идея оказалась. Мама научила, давно, еще в детстве, иллюзии накладывать. Знала, что пригодится…
— Значит, тебе сейчас сколько? Двадцать один? — глухо спросил мужчина.
— Да, с половиной.
Я дернулась от того, что его тяжелые ладони легли мне на плечи, слегка стискивая, прижимая к его телу. А потом прозвучало хриплое, клятвенное обещание:
— Я тебе клянусь, что никому не позволю причинить тебе боль или обидеть безнаказанно. И еще, для меня ты всегда будешь моей гордостью.
В моих ушах еще стояли эти слова, когда он подтолкнул меня в сторону ручья, а сам исчез в темноте.
Умывшись и сделав свои дела, я неторопливо вернулась к костру. Его уже затушили, мой мешок лежал рядом с Рианом, прямо указывая место моего ночлега. Прокравшись к вещам, заметила, как за мной следит лежащий навязанный муж. Села с тяжелым вздохом, достала из мешка собственный плащ, протянув оборотню его, и, завернувшись в ткань, легла. Уже через мгновение сверху меня накрыл и его плащ, а к боку придвинулось большое горячее мужское тело.
Заснула я быстро, слишком долгим и мучительным был день.
ГЛАВА 7
Проснулась от легкого прикосновения к щеке теплой ладони. Это было так необычно — просыпаться от нежной ласки и чужого тепла, — что я стремительно распахнула глаза, тут же встретив немного насмешливый взгляд Риана.
— Лари, пора в дорогу. Поешь и собирайся, — невозмутимо сообщил он мне и плавно отстранился, распрямляясь в полный рост.
Мой взгляд невольно прикипел к статной высокой фигуре Риана, пробежался по беленой домотканой рубахе с широким вырезом на груди, который скрепляла шнуровка, сейчас расслабленная. Широким плечам, что натягивали ткань, стоило мужчине начать двигаться. Гладкой, загорелой груди, что виднелась в вырезе, я помнила ее развороченной и в крови, сейчас же она была абсолютно чистой и привлекала взгляд пластами хорошо развитых мышц.
Моргнув, я полюбовалась длинными, сильными ногами, не зря пословица гласит, что волка ноги кормят, у Риана они были очень рельефными, а бедра узкими и крепкими. Темные штаны сидели плотно, но не мешали движению, правда, неплохо подчеркивали мужское достоинство, которое выдавалось вперед, не позволяя усомниться, что природа щедро одарила альфу во всех смыслах.
Поймав себя на таком неприличном разглядывании, заметила и довольный взгляд волка, ему мой интерес явно пришелся по душе.
Испытывая в душе массу эмоций от смущения до облегчения, медленно села на еловой подстилке, осматриваясь вокруг. Никто кроме Риана, который рукой указал на миску с дымящейся похлебкой на камне возле костра, не смотрел в мою сторону. На поляне царило деловитое оживление, каждый из группы оборотней, четко зная свои обязанности, собирался. Цепкий взгляд подсказал, что четверых из этой компании рядом снова нет: вероятно, ушли проверить дорогу вперед или бродят вокруг, охраняя.
Откинув согревавший всю ночь плащ, поднялась и направилась к ручью. Как и накануне вечером, Риан отправился со мной. Впрочем, остановился в отдалении, позволив мне шагнуть за густые кусты у кромки воды, дав возможность умыться и привести себя в порядок.
Вернувшись на стоянку, спешно принялась за еду — похлебка немного остыла, и я не опасалась обжечь рот. Угли утреннего костра больше не дымились, их успели залить водой. Риан подвел мою лошадку, приторачивая к седлу свернутый рулоном плащ и сумку. Стоило мне опустить ложку в опустевшую миску, испытывая сытое удовольствие — зверства осажденного города остались позади, а еда в животе и вовсе настраивала на доброжелательный лад — оборотень шагнул ближе и, взяв за руку, повел к лошади.
— Лари, — негромко произнес он, уже привычно чуть более сильно выделяя букву «р» в моем имени, — устанешь или будет необходима остановка — скажи.
Я засмотрелась на его лицо, сейчас чуть хмурое, но не потому, что он сердился на меня или что-то иное, а просто… обеспокоенное. Из-за меня? Странно ощущать чужое беспокойство о себе и заботу, отвыкла после смерти мамы, а со стороны мужчины и вовсе впервые испытываю.
— А… далеко нам ехать? — немного хрипло от неуверенности уточнила я.
— Да, — спокойно кивнул он и, подхватив на руки, удивительно медленно для такого сильного мужчины переместил в седло. Я почувствовала, как на миг он прижал меня к груди, коснувшись лицом волос. И голос Риана прозвучал глухо: — При этом темпе нам пару-тройку суток добираться до земель оборотней. А там еще один… два дня до территории нашего клана.
«Нашего» — сердце на этом слове екнуло: он не сказал — моего!
Скрывая в одно мгновение охватившее смятение, склонилась к лошадиной шее, ласково погладив питомицу. Вороная, вопреки опасениям, совершенно не дичилась окружавших меня мужчин. Мне всегда казалось, что животные острее чувствуют звериную суть, опасность, что она несет. Я из-за этих мыслей даже кота завести не решилась, тревожась, что соседи заподозрят неладное, увидев, как он постоянно шипит на хозяйку.
— Я вас задерживаю… — уставившись на гриву кобылы, напряженно заметила очевидное.
