В огромном здании больницы царил обычный кавардак. Бегали молоденькие сестрички, шурша туго накрахмаленной формой, катили тележки сестры постарше, возила шваброй по полу уборщица, целеустремленно шагали врачи с непроницаемыми, значительными физиономиями, озабоченно проходили родственники больных, имеющие пропуска, и растерянно бродили такие же родственники, пропусков не имеющие.
Войдя в холл, Надежда поразилась царившему там столпотворению и с трудом нашла в уголке окошко, на котором было написано: «Справочная». К нему стояла очередь из трех человек. Точнее, из двух, потому что первой была тетя в белом халате. Она с головой скрылась в окошке, снаружи же торчал объемистый зад. За ней переминался с ноги на ногу мужчина неказистого вида, за ним – молодая женщина с ребенком на руках.
Надежда улыбнулась ребенку и пристроилась рядом.
Через стеклянную стену справочной было видно, что тетя в халате оживленно болтает со своей товаркой, сидящей за окошком.
Нашли время, подумала Надежда с досадой. Очевидно, мужчина, стоящий следом за болтливой теткой, думал так же, потому что он топтался, потирал руки и сильно краснел, наверное, от злости.
Ребенок на руках у мамы уронил машинку и попросился вниз. Она спустила его на пол, он подобрал игрушку и начал катать ее по заду тетки в белом халате. Там было так много места, что получалось отлично. Надежда прыснула, истомившийся мужчина заржал в голос.
До тетки наконец дошло, что ее используют в качестве полигона, она резко повернулась, задела ребенка, тот упал и заорал на весь холл. Мамаша подняла его и тоже заорала:
– Смотреть надо! Ребенка чуть не раздавила!
– Вам надо сигналить, когда поворачиваетесь! – поддержала ее Надежда.
Отчего-то в больнице всем хочется скандалить и говорить на повышенных тонах.
Мужчина отошел от окошка, выругался сквозь зубы и пошел, куда его послали. Мама с орущим ребенком также управилась быстро, настала очередь Надежды.
– Я хотела узнать… – Надежда скроила робкую физиономию, – понимаете, сестра пропала… двоюродная. Вышла неделю назад из дома и не вернулась. И до работы тоже не доехала. Вот…
– Женщина, вам не ко мне, а в полицию надо! – Сестра в справочной смотрела с раздражением.
– А то я не знаю, – Надежда сделала вид, что обиделась, – уж как-нибудь сообразила.
– И что? – равнодушно поинтересовалась ее собеседница.
– Сказали – ищут, но подходящих тел пока не обнаружено. Наверное, говорят, она жива, но в больнице находится. Может, машиной сбило или еще что. Может, лежит без памяти в реанимации. Ищите, говорят, сами. Вот я и ищу.
– Безобразие! – заворчала тетка, нажимая клавиши компьютера. – Ходят и ходят… Фамилия?! – гаркнула она.
– Муравьева! – От неожиданности Надежда брякнула как есть и только потом сообразила, что Муравьева-то в коме, а документов при ней не было, так что вряд ли она тут находится под своей фамилией.
– Когда пропала?
– Семнадцатого, в пятницу. – Дату Надежда знала точно, именно семнадцатого случилась авария на бетонке.
– Не было никакой Муравьевой в пятницу! – с непонятным торжеством сказала сестра.
– Не может быть! – воскликнула Надежда Николаевна. – Пятую больницу обхожу! Может, она как неизвестная у вас проходит, может, она в реанимации?
– Ну, женщина… – Тем не менее сестра снова провела курсором по экрану. – Вот, все поступившие семнадцатого – нет никого неизвестного, всех опознали!
Надежда по примеру давешней толстой тетки всунулась в окошко по плечи, и вдруг в глазах у нее потемнело.
– А это что такое? – спросила она.
– Не что, а кто! – припечатала тетка. – Лебедева! Лебедева Надежда Николаевна, поступила семнадцатого, лежит в отделении интенсивной терапии!
«Это же я Лебедева! – мысленно возмутилась Надежда. – Неужели снова нас перепутали?»
– А номер палаты какой? – промямлила она.
– Женщина! – Тетка прищурилась с подозрением. – А вам зачем? Вы про Муравьеву спрашивали, так ее нет! А про посторонних мы справок не даем!
«Знала бы ты, какая я посторонняя», – подумала Надежда и поскорее отошла от справочной.
У лестницы сидел грозный охранник и требовал от посетителей пропуска. Надежда пристроилась в уголке и понаблюдала.
Похоже, пройти мимо охранника не было никакой возможности. Однако в гардеробе куртку у нее приняли без слова. Надежда переобулась в легкие тапочки и достала из сумки белый халат, который остался у нее с тех пор, как она работала в НИИ. Там в некоторые лаборатории без халата было не пройти.
Спрятав сумочку под халат, она вышла из главного входа, решив поискать другие пути, благо на улице хоть и прохладно было, но не мороз же. Осторожно пробираясь среди машин на стоянке перед больницей, внезапно Надежда увидела знакомое слово. На небольшом крытом грузовичке, выкрашенном белой эмалевой краской, сбоку стояла надпись: «Танатос фармацетикал», а внизу эмблема: свернувшаяся змея подняла голову и пьет из чаши с ядом, что в народе расшифровывается: «хитрый, как змея, и не дурак выпить».
Танатос! Надежда тотчас вспомнила, как вчера в магазине «Чернокнижник» голос за зеркалом с досадой поминал какого-то Танатоса, а другой голос сердито его оборвал.
Значит, вот что такое «Танатос» – это фармацевтическая фирма. И люди из этой фирмы пытались похитить Ирину Муравьеву. Это их она боялась, когда ехала в автобусе, это они после аварии схватили ее и повезли куда-то на черном БМВ, затем снова попали в аварию, и двое из похитителей погибли на месте. А третьего и Муравьеву отвезли в эту больницу. То, что Надежда заметила здесь машину фирмы «Танатос», вряд ли можно считать совпадением.
Пока Надежда размышляла, из машины вышел молодой мужчина, одетый в синюю униформу с логотипом фирмы «Танатос». Достал из пикапа коробку с лекарствами и пошел к двери справа от главного входа.
Надежда устремилась за ним, прихватив в ларьке по дороге пару пирожков с капустой.
Мужчина позвонил в дверь, ничего не дождался, затем постучал, и ему открыла тетка в грязном халате. Мужчина сказал ей что-то, она махнула рукой и открыла дверь пошире.
Выждав минутку, Надежда бегом устремилась к двери, решив, что Бог не выдаст, свинья не съест.
– Не закрывайте! – крикнула она.
– Чего сюда-то? – с неудовольствием спросила тетка, приняв Надежду, ясное дело, за врача.
– Ой, неохота обходить! – невнятно ответила Надежда, откусив пирожок, проскочила в дверь и понеслась по темной узкой лестнице наверх.
Парень из «Танатоса» поднимался шустро, так что Надежде пришлось поднажать, чтобы не упустить его из вида. Пирожки она выбросила в урну, что стояла на площадке второго этажа, есть их было невозможно. Думают, если люди больные, так им дрянь всякую впихнуть можно. Чтоб они сами на том свете такие пирожки сто лет ели!
